Девушка лишь учтиво склонила голову и пожелала нам хорошего времяпровождения.
— Ты шутишь? — уже в номере я растеряно уставилась на Йоана, — один номер?
Он невозмутимо прошел мимо меня вглубь номера, осматриваясь. Надо сказать, наше временное обиталище было под стать холлу. Несколько комнат со светлыми однотонными стенами, мягкие диваны и кресла в красно — золотую полоску, много деревянных поверхностей, шкафы с богатой отделкой, огромные пушистые ковры. В воздухе витала атмосфера загородного дома королевы Анны. А я была простой американской женщиной, которой подобные роскошества всегда казались излишними. Но меня смущала не только помпезность внутреннего убранства… здесь также не было дверей. Странное решение дизайнера. Одни широкие квадратные проёмы, обрамленные все той же богатой отделкой из дерева.
Какого черта? Где, мать твою, двери? Я мысленно выругалась.
— Было бы странно, если бы мы поселились отдельно, не так ли? — Босс появился в одном из проемов. — Не волнуйся, здесь две кровати. И это неплохой номер.
— Да больно надо, — пробурчала я под нос, снимая свое пальто.
Очень предусмотрительно с его стороны было взять мою теплую одежду с косметикой. Но каково было мое удивление, когда, роясь в собранной им сумке, я нашла на дне свое нижнее белье. Я кипела от возмущения, но что я могла ему сказать? По крайней мере, он учел все, что может мне понадобиться в поездке.
— А вампиры спят? — вдруг озадачилась я, не зная подобных нюансов потусторонней жизни.
— Бывает, — уклончиво ответил Йоан и подошел ко мне, засунув руки в карманы своих черных брюк. — Из номера не выходишь, с постояльцами не разговариваешь, еду заказываешь в номер, отельным служкам открываешь, только если те принесли твой заказ. И никаких исключений. Выходить можно лишь со мной или по моему позволению.
— Чего?! — возмутилась я. — Домашний арест? А как же…
— Повторюсь, никаких исключений. Это тебе в наказание. Мы не в развлекательной поездке и, если ты не заметила, то здесь каждый второй с радостью осушит тебя до дна.
Йоан как-то загадочно на меня смотрел, будто раздумывая о чем-то. Я молчала, ожидая от него хоть какого-то действия, но вампир застыл словно статуя. Может, мне нужно начинать нервничать? Но, как ни странно, я оставалась спокойной. Видимо, мой лимит на эмоции уже исчерпан. И я просто стояла, глядя ему в лицо. Это странное действие (или бездействие?) продолжалось не больше минуты. Потом он просто резко развернулся и направился к выходу, кинув напоследок:
— Располагайся.
Дверь хлопнула, и все вокруг погрузилось в мрачную тишину.
Ну почему практически все наши встречи заканчиваются именно так? Это чертовски раздражало. Неужели он не может разговаривать и вести себя нормально? И вообще, что значит «нормально» в его понимании?
Я прошла в глубину номера, желая застолбить себе спальное место и щелкая по пути выключателями. Вот в комнате с приятным запахом сандала включился свет, и я онемела от увиденного: все здесь было цвета слоновой кости. Кофейный столик с резными ножками, два стула с высокими спинками обитые бело — золотым бархатом. Шкаф в потолок, заполненный книгами. Шторы — тяжелые портьеры, подхваченные белым мелким канатом с кисточками. Невероятно мягкий ковер с длинным ворсом, походивший на шкуру. И чудовищно огромная кровать с резной высокой спинкой на ножках. На ней при желании могла уместиться вся моя семья (я, сестра и родители) и еще осталось бы место.
Ну нет, это уже слишком. Мне не хотелось спать в подобном белом излишестве, но эта спальня была ближе всего к ванной комнате. Хоть не придется дефилировать через весь номер.
Несмотря на разницу во времени, спать мне не хотелось. Поэтому я решила побродить по номеру и поискать что-нибудь интересное. Так в итоге обнаружились: капсульная кофеварка, объемный мини — бар, музыкальный центр, проектор и экран, а так же массажное кресло с вибрацией, наличие которого не могло не радовать.
Я не знала когда именно придет Йоан, поэтому понемногу начала скучать от безделья. Еще только настало утро, а я уже посмотрела по меньшей мере несколько фильмов, пролистала все имеющиеся в номере журналы и около десятка книг, которые, конечно же, были на румынском языке.
Я всегда самоуверенно полагала, что знание других языков мне без надобности, ведь английский — это международный язык. Конечно, в школе мной был честно пройден курс испанского, но он мне так и не дался. У меня напрочь отсутствовала способность к языкам, в отличие от моей младшей сестры, которой они давались с невероятной легкостью.
Кстати о сестре: как будто почуяв, что о ней думают, она вышла на связь по электронной почте уже днем, когда я кое-как пыталась впихнуть в себя национальное блюдо — суп Чорба. В Сиэтле уже ночь, а она только вернулась домой с дополнительных занятий, уставшая, но жутко довольная. Энни писала, с каким воодушевлением она ждет практики в одном из лучших в стране медицинском центре и как сильно ей нравится учиться в университете. Меня охватило чувство гордости за сестру. Она всегда казалась мне гораздо умнее и благоразумнее меня. Я же была вечной разгильдяйкой и не любила сидеть дома за книжками, обладая невероятной способностью влипать во всяческие неприятности. Впрочем, вся моя жизнь была сплошной неприятностью. И мне до сих пор не верилось, что такой классный парень как Флинн встречается именно со мной.
Флинн Доуэлл… Я все никак не решалась ему позвонить. Тем паче я не знала, как преподнести ему новость о моем срочном отъезде в другую страну вместе с боссом. Несколько раз я хваталась за телефон, набирала его номер, но тут же бросала трубку. Наверное, он безмерно зол на меня.
Пока я принимала душ, меня вдруг осенила неожиданная мысль (впрочем, в душе это обычное дело). А если этому гнусному Элрою вдруг удастся обвинить во всем Йоана, то, что ждет после этого меня? Ведь я потеряю всякую защиту. Кажется, эта поездка может стать последней в моей жизни.
Завернувшись в полотенце, я направилась в свою комнату, отметив, как странно похолодало в гостиной.
— Чем же так озабочена юная барышня? — догнал меня со спины бархатистый голос.
Я взвизгнула и подскочила на месте.
На кресле возле открытого окна сидел неизвестный мне субъект. Он невероятно походил на Джека Уайта, тот же острый нос, бледная кожа, черные вьющиеся волосы, лишь одно отличие выдавало его — это глаза, настолько черные и потусторонние, что по коже пробежал недобрый холодок.
— Какого?! Ты кто такой? — сердито заорала я, старательно придерживая полотенце.
— О! Прошу прощения! — он дружелюбно улыбнулся. — Я — Радомир Рачинский, друг вашего шефа.
— Очень приятно, — процедила я сквозь зубы, бочком продвигаясь к своей спальне и не сводя с гостя глаз.
За окном уже наступил вечер. Рачинский заметил мой обеспокоенный взгляд, брошенный в сторону окна.
— Просите, что так неожиданно, — он встал с кресла и, безбоязненно повернувшись ко мне спиной, закрыл распахнутое окно, — да еще и таким варварским способом. Мне просто не терпелось познакомиться с вами, барышня.
Он повернулся, и с его лицом начали происходить неуловимые метаморфозы. На секунду он вдруг сделался невероятно привлекательным. Я помотала головой и сердито уставилась на него. Ну что за глупая попытка гипноза?!
— Батюшки, — Радомир чему-то неподдельно обрадовался, — и вправду! Я не могу повлиять на ваше отношение ко мне! Невероятно! О, старый прохвост нашел — таки себе интересный смертный экземпляр.
Я, мягко говоря, остолбенела от бьющей из этого вампира жизнерадостности. Эта встреча была о — очень странной.
Рачинский протянул ко мне руку:
— Вот и познакомились, мисс Мэйер.
В этот момент краем глаза я заметила, что в дверях застыл Йоан, молча разглядывая немую сцену: я мокрая и в полотенце и Радомир, протягивающий ко мне руку. Не представляю, что творилось у Йоана в голове, но он не выглядел радостным от встречи со старым другом.
— Что-то ты долго шёл, — так же радостно обратился Рачинский к Йоану. — Стареешь, друг мой.
Мне показалось, что у босса дернулся правый глаз. Не говоря ни слова, он просто подошел и, взяв одной левой вампира за грудки, потащил того из номера.
— Приятно было познакомиться! — странный первородный даже не сопротивлялся. — До встречи на балу, мисс Мэйер.
Дверь за ними захлопнулась, оставляя меня одну и в растерянных чувствах.
Я успела одеться, высушить волосы и накраситься к тому моменту как Йоан вернулся.
— Идиот, — услышала я его гневный рык из гостиной, где недавно прошла встреча с Радомиром.
Осторожно выглянув из-за стены, я стала свидетельницей того, как мой начальник срывает с себя порванную рубашку и в чувствах топчет её ботинком, стоя ко мне спиной. Никогда раньше я не видела его таким эмоциональным и… раздетым.
Худощавый, видно каждую мышцу под бледным полотном кожи. Спина была усеяна сотней мелких шрамов, явно полученных еще при смертной жизни. Кем он был? Несколько раз я расспрашивала его на счет прошлого, но получала в ответ лишь размытые и ничего незначащие фразы. Я знала, что когда на его кожу падает солнечный свет, она темнеет, приобретая бронзовый оттенок, сильно похожий на загар. И невольно засмотрелась. С начала моего взросления мне нравились не накачанные и мускулистые парни, а именно такие — худые и гибкие, такие тела просто как магнитом притягивали меня.
— Любуешься? — вдруг спросил он, не поворачиваясь.
Мои щеки предательски раскраснелись. Я перевела дыхание.
— Неужели вы подрались? — я хитро прищурилась.
Йоан поднял скомканную рубашку и обернулся ко мне.
— Да, — буднично произнес он, будто ничего не произошло.
Возможно, он сам не ожидал от себя той бури эмоций, нечаянным свидетелем которой я стала.
— Он хоть живой остался?
— Этого… вампира достаточно трудно убить, — он ухмыльнулся своим мыслям, — если это вообще возможно.