Не вполне мы
С. Дробышевский. «Достающее звено»
«Древесные предки живут в нас. Показательно, что при опасности человек не зарывается в землю, не прячется в палой листве, не ныряет в воду. Половина охотничьих баек – про то, как охотник, встретившись в лесу с медведем/кабаном/волком, запрыгнул на высоченную (или не очень) елку, без памяти взлетел на ее верхушку, а потом не знал, как спуститься».
«…Переход к двуногости был хотя и не предопределенным, но логичным следствием всей предыдущей истории. Обратный же путь на деревья мы еще успеем реализовать, когда кончатся нефть и газ».
«Интересно, что в эволюции павианов прослеживается универсальная тенденция к увеличению головного мозга. Хотя темпы такого роста не слишком высоки, он вполне достоверен и происходил тогда же, когда в Африке жили австралопитеки, причем у последних мозг увеличивался едва ли не меньшими темпами. Таким образом, павианы вполне могли бы обогнать двуногих конкурентов и развиться в собственное парачеловечество, если бы… Вероятно, причиной остановки прогресса послужила чрезмерная «бюрократизация» в обществе павианов, их повышенная агрессивность, жесткая иерархичность и приверженность строгому распорядку и субординации».
«Наш путь через дебри эволюции приматов подошел к последнему кустистому ответвлению, от коего доныне сохранилась лишь одна зеленеющая ветка и две откровенно засыхающие. Прочитав про зелень, кое-кто наверняка подумал о себе любимом, но, увы, вряд ли среди читателей сей книги есть гиббоны, а в виду имелись именно они».
«С XIX века до наших дней появляются упорные слухи о существовании гибридов между шимпанзе и гориллами, обычно их называют коолокамба, иногда соко, коула-нгуйя, н'гуи-мун или чего. Действительно, описано довольно много живых особей и черепов с промежуточными признаками. Показательно, что таковые происходят только из областей, где водятся и гориллы, и шимпанзе».
«Коли уж зашла речь о метисации, никак нельзя забыть опыты Ильи Ивановича Иванова – выдающегося отечественного биолога. В 1926 г. он пытался скрестить шимпанзе и человека, но безуспешно. Аналогичные эксперименты, кстати, планировались и в Италии, но там их запретил папа римский. По этому поводу существует множество домыслов и баек, но действительность банальна: гибриды не получаются. Очевидно, главной виной всему разница в количестве хромосом – у шимпанзе на одну пару больше. Правда, разным подвидам домовой мускусной землеройки Suncus murinus не мешает даже разница в пять пар хромосом (от 15 до 20), а бабочкам горошковым беляночкам Leptidea sinapis – и вовсе в пятьдесят (от 56 до 106)! Есть и другие примеры видов с разным числом хромосом. Да оно и понятно, если бы различие в числе хромосом было совершенно непреодолимым барьером, то у всех живых существ с половым размножением было бы одно и то же их количество – как у первопредка. Но человек отличается от шимпанзе не только числом хромосом, но и их строением. И. И. Иванов не мог знать этого в 1926 г., но без его работ червь сомнения – может ли быть метис? – поныне точил бы нас. Впрочем, он и так точит некоторых недоверчивых граждан (“ученые скрывают!!!”)».
«Представим на минутку, какую бы цивилизацию могли бы создать гигантопитеки, продлись их изоляция еще подольше. Скажем, если бы люди по некой причине не добрались до Азии, например, Гималаи доходили бы до Индийского океана с одной стороны и до сибирской тундры – с другой. Наземный образ жизни и питание бамбуком располагает к прямохождению и использованию рук как рук, а не ног. Даже панды активно перебирают передними лапами ветви бамбука, а гигантопитекам сам отбор велел! Выход в саванны был бы облегчен уже имеющейся наземностью и защищенностью от хищников, переход к питанию мясом неудивителен для крупного примата (вон панды перешли же от мяса к бамбуку, почему бы гигантопитекам не сделать наоборот?), а отсюда и до орудийной деятельности недалеко. И вот из гигантопитеков возникают гигантропы – трех-четырехметровые разумные полувегетарианцы, не гнушающиеся мясом (особенно женщины, ведь, как уже говорилось выше, у их ближайших родственников суматранских орангутанов охотятся только самки), но предпочитающие в качестве гарнира бамбук любому укропу и кресс-салату. Родство с орангутанами, огромные размеры и азиатские флюиды способствуют гармоничности и доброте гигантропов. Они мало спорят, все проблемы улаживают посиделками, а в крайнем случае просто вколачивают противника кулаком в землю – и все дела, без всяких зверств. Гигантропы склонны к философии и изящным наукам, они быстро постигают дао, изобретают письменность, мудрые книги из бамбуковых дощечек заполняют библиотеки. Дивны сооружения гигантропов: сказочная силища позволяет им ворочать мегалиты на зависть египтянам и ацтекам. Куда там пирамидам и стоунхенджам! Ангкор-Ват – хутор средних размеров для властелинов Азии. Гигантропы изобретают земледелие, долины и горы Индокитая и Китая покрываются плантациями сортового бамбука, особо сочного и быстрорастущего. Огромный размер гигантропов способствует успешному освоению северных широт, отважные первопроходцы преодолевают Берингию и заселяют обе Америки. Гигантские ленивцы и броненосцы приручаются ими в качестве домашнего скота и верховых животных.
Эх, какой сюжет для фэнтези! Где вы, писатели и графоманы?!»
Евгений Лукин. «Грязное животное»: опыт мимистики
К сожалению, для нас стало весьма проблематичным ясное представление о том, что такое животное и что такое разумное существо.
Пророчество пугает нас лишь до тех пор, пока не сбудется. Какой, скажите, смысл бояться апокалипсиса, если он уже состоялся?
В известном рассказе американского фантаста герой в неистовстве расстреливает из револьвера четырех лабораторных обезьян. Их, насколько мне помнится, посадили за пишущие машинки, чтобы проверить некоторые положения теории вероятности, а обезьяны принялись печатать набело произведения классиков.
Разумеется, речь в рассказе шла не о творчестве и даже не о разуме, поскольку, повторяю, шедевры мировой литературы печатались подопытными приматами в готовом виде, без черновиков, однако наши с вами тайные предчувствия обогатились в итоге еще одним каприччио в духе Гойи: обезьяна за пишущей машинкой.
Наиболее внятно эти предчувствия были озвучены Кириллом Еськовым в его известном интервью: «Не знаю, сумеет ли когда-нибудь компьютер написать роман, но уж что роман, надиктованный шимпанзе, появится раньше – голову даю на отруб».
В устах позитивиста Еськова пророчество прозвучало с грубоватым задором, и все же вряд ли Кирилл Юрьевич мог предположить, что, во-первых, событие уже на пороге, а во-вторых, обернется для многих очередным разочарованием.
Как говаривал Ежи Лец, не следует ожидать слишком многого от конца света.
Не я первый усомнился в подлинности истории, приведенной в послесловии ко второму изданию романа Мими «Грязное животное». Вообще должен заметить, что после непредумышленной травли-раскрутки, учиненной бесчисленными рецензентами, трудно оказаться в чем-либо первым. А уж когда в скандал вмешались профессиональные литераторы, привлеченные возможностью мимоходом уязвить друг друга, возникла, на мой взгляд, необходимость ввести новый термин – «мимистика» (по образцу соляристики Станислава Лема).
Первыми усомнившимися, если не ошибаюсь, были автор статьи «Мими де Габриак» Мария Галина и язвительнейший Эдуард Геворкян («Левой задней рукой»).
История такова: пять лет назад (то есть в то самое время, когда Кирилл Еськов отвечал на вопросы интервьюера) шкиперу Петру Величко, работавшему по контракту в одной из африканских стран, был продан за бутылку рома детеныш шимпанзе, самочка по кличке Мими. Спустя полтора месяца срок контракта истек, и российский гастарбайтер, уступив штурвал своей баржи преемнику-молдаванину, отбыл на родину, в Нижний Чир. Мими он прихватил с собой, и это едва не стоило шимпанзенку жизни, а шкиперу – свободы, поскольку обезьянку он попытался провезти тайком, без санитарного сертификата, минуя таможенный контроль.
Не обязательно быть литературоведом, чтобы в памяти немедленно всплыли незабвенные строки из «Моей родословной» Александра Сергеевича Пушкина:
Решил Фиглярин, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки к шкиперу попал.
Имя и фамилия бывшего владельца Мими также наводит на мысль об откровенной мистификации, однако беда в том, что экс-шкипер Петр Величко действительно проживает в Нижнем Чире и даже удостоился статьи в одной из волгоградских газет.
Когда корреспондент (мой хороший знакомый) предложил сопроводить его и затем прокомментировать сенсационный материал, я согласился. Петра Алексеевича мы застали под хмельком в компании двух юристов, убеждавших хозяина подать в суд на издательство и нынешних опекунов Мими. Историю с продажей шимпанзенка он подтвердил, настаивая, впрочем, что расплатился за обезьянку местной валютой. Надо полагать, бутылка рома была придумана автором послесловия, так сказать, для полноты совпадения.
Собственно, сути дела это нисколько не меняет. В конце концов биографические справки, прилагаемые к очередной книге любого раскрученного автора, тоже во многом приукрашены.
Несмотря на уговоры адвокатов (спиртное принесли именно они), перспектива судебной тяжбы ничуть не привлекала Петра Величко. Да, позиция опекунов смотрелась соблазнительно шаткой (чиновник, от которого зависела судьба конфискованного животного, как выяснилось, приходился этологу Ираклию Концевому дальним родственником), однако в результате разбирательства могло воскреснуть дело об отсутствии санитарного сертификата, попытке контрабанды и, что уж совсем неприятно, взятки должностному лицу.