Возможно, эта картина слишком поэтична, но будь иначе, драконы просто не могли бы летать. А так они сутками парили в воздухе наподобие первых монгольфьеров. Защитная функция огнедышащей железы оказывалась, таким образом, вторичной, хотя ее значение от этого ничуть не уменьшалось. В нужную минуту гладкая мускулатура нефтяного резервуара выбрасывала сквозь форсунку горла воздушно-капельную смесь, огнедышащая железа срабатывала вместо запальника, и змея превращалась в живой огнемет. Струя пламени, вероятно, достигала сотни метров, и эффект от нее был потрясающий.
Впрочем, всякий специалист по вооружению авторитетно скажет, что сама по себе горящая нефть не столь уж и опасна. Ее действие будет куда страшней, если добавить загуститель, обратив нефть в разновидность напалма. К сожалению, в наших краях не растет ни гевея, ни кок-сагыз, из всех каучуконосов можно отыскать лишь одуванчик, а это слишком ничтожное растение, чтобы его принимать в расчет. Однако и здесь пронырливая эволюция нашла выход.
Старинные хроники донесли к нам рассказы об ужасном оружии византийцев – греческом огне. По всем свойствам это варварское оружие напоминало напалм. Принято считать, что секрет греческого огня утерян. Это не так, просто секрет оказался слишком чудовищен, чтобы громко говорить о нем. В качестве загустителя в греческом огне использовался человеческий жир. Эта субстанция не дает нефти растекаться тонким слоем по воде, она очень сильно горит и, безусловно, прилипает к человеческой коже, в результате чего становится невозможно сбить пламя.
Этот же, с позволения сказать, «загуститель» использовали для генерации огня драконы. Вот почему змея поганая не удовлетворялась стадами сайгаков и джейранов, а с редкостным упорством продолжала летать на русские города, предпочитая худосочным чернавкам жирномясую Забаву Путятичну.
Кстати, основной причиной практически полного исчезновения драконов стала вовсе не деятельность рыцарей, отстреливавших отработанный массив самцов, а техническая революция, в результате которой около двух веков назад исчезли открытые нефтяные месторождения. Драконы были вынуждены грабить керосиновые лавки, а это, прямо скажем, не способствует увеличению популяции.
Некоторым неискушенным в биологии читателям может показаться сомнительной схема работы огнедышащей железы. Слишком уж она напоминает машину: термостойкая камера с постоянно горящим запальником, форсунки, газо-капельная смесь… Однако биолог с легкостью докажет, что в природе встречаются куда более изощренные системы. Взять хотя бы жука-бомбардира. В его теле также имеется реакционная камера и целых ДВЕ железы. Одна вырабатывает гидрохинон, другая раствор перекиси водорода. Активные жидкости смешиваются в реакционной камере, немедленно начинается экзотермическая реакция, температура смеси поднимается до ста десяти градусов, и вскипевшая вода выбрасывает смесь из тела жука за мгновение до неизбежного взрыва. Казалось бы, надежность такой системы близка к нулю, однако еще не было случая, чтобы жук дал осечку или погиб от преждевременной вспышки. Огнедышащая железа дракона по сравнению с этой системой кажется детской игрушкой.
Таким образом, нами раскрыты все тайны жизни драконов, а также тайна их гибели. Однако возможности настоящей теории не ограничиваются объяснением известных фактов. Гипотеза становится теорией, только если она обладает предсказательной силой.
Вспомним, что тема работы сформулирована следующим образом: «К вопросу о классификации европейских драконов». Мы же покуда сумели доказать, что европейские драконы относятся к одному виду, и ни слова не сказали о том, к какому отряду, семейству и классу может относиться этот вид.
В первую минуту вопрос кажется несущественным, а ответ на него очевидным. С древних времен драконы считались рептилиями. Остается вспомнить, что китообразные с тех же самых времен считались рыбами, и очевидность ответа рассеется дымом.
Итак, к какому же классу живых существ следует отнести драконов?
В качестве примеров, доказывающих принципиальную правильность наших умозаключений, были упомянуты осы, медведка, пауки, водомерка, комары, пчелы, муравьи, кузнечики, божья коровка, жук-бомбардир… Что же получается? Дракон – насекомое? Правда, еще был упомянут Иисус Христос… Автор далек от мысли считать Христа насекомым, а вот о принадлежности драконов к классу членистоногих поговорить следует.
Начнем от противного. Достаточно взять лупу и взглянуть на любое шестиногое существо, и мы увидим дракона. Вот только размеры подкачали. Хотя, если вдуматься, что мешает насекомым вырасти до размеров хорошего динозавра? В первую очередь, дыхание и неудобная гидравлическая мускулатура. Воздуха, который самотеком проходит через трахеи, достаточно, чтобы снабдить кислородом стрекозу, но не Змея Горыныча. Единственный способ обойти это препятствие – создание мощного компенсаторного механизма, который резко усилит приток воздуха сквозь внешние дыхальца. В печке такой поддув осуществляется с помощью пламени. Вот в чем секрет огненных драконов! Огнедышащая железа оказалась на редкость многофункциональной. Использование пламени в качестве не только оружия, но и движителя – побочная функция изобретательной природы. Основной смысл огненного дыхания в дыхании.
Маломощные самцы, лишенные нефтяной подпитки, вынуждены были обходиться более сложным компенсаторным механизмом. Необходимую тягу в трахеях создавало каталитическое окисление меркаптана и арсина до сернистого газа и мышьяковистого ангидрида. Эти вещества еще более усиливали зловоние вокруг драконьего логова. Вряд ли человек мог сколько-нибудь долго дышать в подобной атмосфере, но без этой атмосферы не мог бы дышать дракон.
Ну а гидравлическая мышца была и остается слабым местом любого дракона. Всякий драконоборец знает: достаточно пробить несокрушимую броню (хитин?), движения дракона замедлятся, станут беспорядочными, и победа над ним будет лишь вопросом времени.
Несложно предвидеть, что данная статья вызовет негодование в кругах людей, далеких от естественных наук.
– Дракон, – воскликнет филолог, – это же вселенский символ, это чудовище! А что есть насекомое? Сплошная нечувствительность, эфемерида… на булавку – и в коллекцию!..
Я не стану спорить с этими людьми, лишь напомню, что в сказках Верховины, то есть тех краев, где роятся драконы, герой-драконоборец Покатигорошек просит кузнеца сковать ему оружие… из булавки.
Выводы, если угодно, делайте сами.
И, наконец, последнее. Уже много лет не появляется свежих сообщений о драконах. Никто не собирает кладов, не ворует анемичных француженок и разжиревших россиянок. Неужели драконы вымерли, став еще одной могилой на безжалостном пути прогресса? Очень не хочется в это верить. И я надеюсь, что где-то среди непроходимых Карпатских круч все-таки сохранились титаны из мира насекомых. Самцы-драконы уже не мигрируют на запад, а покорно погибают, дабы послужить пищей своим детям, и самки не откочевывают в давно распаханные степи. Человеческая алчность выбрала с поверхности руду, загубила дарующие жизнь нефтяные источники. Где уж тут летать по поднебесью, не задохнуться бы, не умереть от бескормицы. Если еще не поздно…
По счастью, через территорию Западной Украины проходит несколько крупных нефтепроводов. И я с тихой радостью слышу, как время от времени российская пресса начинает кричать о том, что на территории Украины нефть бесследно исчезает. Безответственные журналисты обвиняют в краже братский украинский народ. А я, слушая эти бредни, представляю, как прокрадываются к трубопроводу последние уцелевшие драконы, дрожащей лапой отворачивают кран, припадают иссохшими губами к дарящей жизнь струе…
Значит, еще есть надежда. И я призываю, пока не случилось непоправимого, устроить вдоль трасс крупнейших нефтепроводов специальные поилки для драконов. Расходы на их содержание и потерю нефтепродуктов можно списать по статье «Природоохранные мероприятия». И тогда вновь над просторами нашей родины закружат прекрасные огненные существа, и русский пейзанин, оторвавшись от сохи и взглянув в небо, промолвит:
– Что-то драконы разлетались. Никак к дождю.
Дмитрий Никитин. Бумбараш, или Еще одна охота на Снарка
Глеб раздвигал стволом карабина пряди мха, свисавшие с толстых, будто надутых зеленых ветвей. Бруно шел за ним, как велели, след в след, старательно обходя лужи с бурой, почти черной водой. Они почти час брели в душной полутьме по прогалине высохшей речушки. Над головами переплетались кроны здешних безлистных растений.
– Только не Зверобой! Во-первых, нам до зверей еще далеко. А во-вторых…
Впереди из зарослей высунулось и закачалось в воздухе что-то длинное, живое, плоское. Тусклый блеск хитиновых пластин, волнообразное движение множества тонких лапок. Покачав передней частью бронированного тела, двухметровая сколопендра плавно соскользнула вниз. В горле Бруно застрял крик, в кобуре – оружие, он не мог оторвать взгляда от устремившейся к нему гигантской многоножки.
– А во-вторых, я не охочусь! – невозмутимо продолжил егерь и шагнул в сторону.
Бруно отскочил в другую. Сколопендра промчалась между ними и влетела с размаху в ближайшую лужу. Из темной воды тут же появилась сплюснутая голова, собранная из ребристых костяных щитков – без глаз, но с широкой щелью пасти. Глухо хлопнули челюсти, сдавив тисками извивавшуюся многоножку. Ее когти и жвалы беспомощно скользили по панцирю водяного чудовища, которому, впрочем, тоже оказались не по зубам хитиновые доспехи. После нескольких отчаянных попыток многоножке удалось вырваться, оставив часть лап в пасти врага. Прихрамывая, она поспешно скрылась в зарослях. Ее победитель потряс головой, проталкивая добычу в глотку, и скрылся под водой.
Бруно успокаивал дыхание:
– Ну у вас и страшилища!
Глеб усмехнулся, подошел к луже, присел, примерился и, к изумлению Бруно, быстро сунул туда руку. Через мгновение егерь разогнулся, вытягивая за угриный хвост что-то похожее на черепаху. Оно скрежетало челюстями, щелкало, как ножницами, узкими лезвиями костяных плавников.