Ватикан увяз в спорах о морально-нравственной стороне вопроса, парламенты яростно обсуждали ограничения, которые нужно наложить на распространение маг-технологий, а GenSims тем временем выпустил синтетиков поколения бета – там разнообразие видов было куда больше: ползающие, летающие, водоплавающие. Кроме того, специалисты быстро научились интегрировать в тело синтеморфа управляющий компьютер, что позволило расширить возможности его применения. Тогда же открылись развлекательные биопарки: «Страна Чудес», «Пандора», «Парк юрского периода», «Барсум». Экономика биотехнологий пошла в рост, аккумулируя огромные инвестиции. Маг-репликаторы и старт-камеры GenSims начали брать в аренду компании попроще. Синтетики врастали в культуру, символизируя собой наступление необычайной эры.
Все бы хорошо, но, как говаривал Дед, свинья грязи найдет. Уже через три месяца после массовых продаж первых синтеморфов их додумались использовать в криминальных целях. Натравить синтетика поколения альфа на человека невозможно: он слишком глуп, однако организм этих существ устойчив к повреждениям и инородным телам – из выращенных домашних любимцев делали контейнеры для контрабанды алмазов и наркотиков. Не получилось: выявить запретный груз просто, и GenSims тут же разработала специальный сканер. Но второе-то поколение поддавалось программированию, и хотя взлом и перенастройка поведенческой программы – сложный процесс, требующий навыков и дорогостоящего оборудования, появились боевые синтеморфы, которых и окрестили химерами.
Сначала все выглядело невинно. То там, то тут в Европе правоохранители вылавливали дешевых синтетиков с протестными плакатами. В подготовке этих акций сразу заподозрили автономов, а точнее, так называемый Institute for Applied Autonomy – хорошо известную международную группировку «несогласных», использующих современные технологии. До того автономы баловались производством роботов, которые выезжали на людные площади, а затем либо громко через динамики материли власть, либо расписывали асфальт всякими непотребностями. Выявить автономов и пресечь их деятельность не удавалось – прежде всего потому, что они не представляли серьезной угрозы: на протестные акции в Европе смотрят сквозь пальцы. У нас к протестам относятся более нервно, но и акции автономов были редки: «несогласные» предпочитают высказывать свое мнение лично, а не посредством железного истукана. Только после того как начали взрываться «чебурашки» и появились первые жертвы, за автономов взялись всерьез: удалось внедриться, вскрыть сеть, вычислить наиболее активных и произвести аресты. Оказалось, дохлый номер – автономы были безобидны: студенты, молодые научные сотрудники, не имеющие даже устойчивых политических взглядов. Пришлось пересматривать базовую версию, и тут, как будто по заказу, сказал свое слово «Биоджихад».
Террористическая группировка «Биоджихад» имеет весьма отдаленное отношение к исламу. Собственно, под этим названием объединились люди разного вероисповедания, но вставшие на путь борьбы с биотехнологиями. Идеология «Биоджихада» была проста, как молоток: ученые запустили новую эволюцию, синтеморфы уже стали совершеннее людей, когда-нибудь искусственные существа обособятся и сожрут человечество, грядущее противостояние необходимо предотвратить, показав людям, на что эти существа способны. О возможных жертвах члены группировки не задумывались.
«Биоджихад» предпочитал масштабные резонансные акции и тоже в людных местах. Первый удар был нанесен по паркам. В техасском «Парке юрского периода» взбесился молодой синтеморф Тирекс: проломил ограждение, потоптал туристов. Наверное, этот инцидент списали бы на случайный сбой в управляющей программе, однако в тот же день в мюнхенском парке «Пандора» вырвался за контролируемую зону синтеморф Танатор и, прежде чем его остановили, убил семейную пару. Разумеется, два чрезвычайных происшествия подряд взбудоражили всех спецов GenSims, которые принялись искать причину. Наверное, они провозились бы несколько месяцев, но «Биоджихад» сразу взял ответственность за бунт синтетиков на себя, опубликовав в Сети многословное заявление. К заявлению прилагались требования: полный и бессрочный запрет на конструирование и воспроизводство синтеморфов, уничтожение маг-технологического оборудования, отказ от биоэкспериментов. Требования, конечно, совершенно невыполнимые, но террористы редко выдвигают нечто выполнимое. Своим обращением «Биоджихад» добился только одного – все антитеррористические центры тут же занялись разработкой этой группировки. Чтобы предсказать дальнейшие ходы «Биоджихада», аналитические группы были усилены специалистами, прошедшими подготовку в GenSims. Наш отряд «фантастов» тоже усилили – дипломантом биофака Санкт-Петербургского университета Тимофеем Хлестаковым. Назначение было предопределено ходом предшествующих событий, но я, к сожалению, не мог тогда этого знать. А если бы даже и знал, то вряд ли бы сумел предотвратить Василеостровскую бойню…
В детективных романах имя преступника обычно скрывается до последних страниц – в этом суть и смысл жанра. В криминальных историях иначе, там главное – не тайна личности преступника, а особый антураж расследования. Будем считать, что я рассказываю криминальную историю. Поэтому сообщаю здесь и сразу: Тимофей Хлестаков был «кротом».
Вообще же внедрение агента противника – редкость в истории антитеррористических подразделений. Объяснение простое. Подобные подразделения создаются для оперативного реагирования, серьезным планированием занимаются службы безопасности, к ним сходятся все нити, а потому если и внедряться, то именно туда. И еще один немаловажный фактор: террористы не обладают достаточными ресурсами для поддержки «крота», максимум, на что они способны, – это завербовать второстепенного сотрудника, причем никогда нет гарантии, что завербованный не поведет двойную игру, скармливая откровенную дезу. Терроризм бросает открытый вызов всему обществу, сверху донизу, и мало кто из силовиков решится сотрудничать с теми, кто не признает никаких законов.
Я до самого последнего момента не мог поверить, что Хлестаков «крот». Хотя смутные подозрения появились рано.
Место погибшего Деда во главе «фантастов» занял полковник Песков – довольно заурядный офицер, интересовавшийся в основном юбками и привилегиями. Он с радостью свалил на меня бо́льшую часть работы по непосредственному руководству «Антитеррором», требуя лишь выжимки и итоги. Мне пришлось впрягаться в новые обязанности прямо на ходу, но зато Хлестаков был у меня как на ладони.
Сначала новый член команды казался адекватным парнем, даже приятным. Он ничем не походил на своего однофамильца из гоголевской пьесы. Я думаю, если бы в Управлении решили вдруг поставить «Ревизора», Тимофей стал бы последним, кому предложили роль Хлестакова. Ширококостный до массивности, рыжий, с круглыми, чуть навыкате глазами. Какой из него ревизор? В лучшем случае слуга Осип…
Еще у Тимофея было хобби. Очень удобно иметь в сослуживцах человека с хобби: не нужно мучительно размышлять, что подарить ему на день рождения или под Новый год, он предсказуем в своих желаниях и всегда будет благодарен за оказанное внимание. Тимофей собирал военные миниатюры и делал из них диорамы различных исторических сражений. Поскольку этим увлекаются многие, и есть даже специализированные магазины, то всегда можно было порадовать нашего эксперта по биотехнологиям набором солдатиков.
Еще Тимофей сочинял стихи. Это были плохие стихи, но он все равно потчевал нас своим творчеством. «Фантасты» терпели, а кое-кто публично выражал восхищение, но, разумеется, в памяти ничего не оставалось.
Только одна строчка засела почему-то: «Роса на губах и слезы любви. И знание лучшего мира в крови…» Строчка до сих пор вертится у меня в памяти, словно заезженная пластинка. Что в ней такого?.. Не знаю… Осколки чужих чувств, связанных банальной рифмой?.. Я ведь не знаю даже, любил ли Хлестаков кого-нибудь по-настоящему. Он ни разу не предъявил фотографию любимого человека, ни разу не выставил ее на рабочем столе…
Быть может, бесконечное воспроизведение вырванного из контекста двустишия связано не с Тимофеем, а с моими сомнениями по поводу принятого решения. Совесть – хитрая тварь и умеет к человеку по-разному подбираться. Но однажды Хлестаков задал мне вопрос, который не способен задать кто-либо, познавший любовь… Он спросил: «Ты не можешь забыть их?» Значит ли это, что эксперт по биотехнологиям лишь мимикрировал, воспроизводя чувства, которых не понимал? Создавал диораму, не видя, что за любым игрушечным солдатиком стоит чья-то канувшая в Лету жизнь?.. Думаю, что так. Надеюсь, что так. Но легче не становится…
А еще Хлестаков выбрал странный лозунг. Для тех, кто не в курсе, поясняю, что между членами отряда «Антитеррор» заведена традиция вешать плакат с лозунгом над служебным столом. К примеру, у меня висела картинка, которую я отыскал в Сети: на ней изображен боец САС, целящийся из снайперской винтовки в невидимого противника; подпись гласит: «Терроризм – это болезнь. Встречайте доктора!» По-моему, тут все ясно. А вот Тимофей водрузил нечто многозначительное, отягощенное подтекстами, а именно – черный квадрат из картона, на котором белым шрифтом была процитирована старая песня «ДДТ»: «Я террорист, я Иван Помидоров. Хватит трепаться, наш козырь – террор!» Выбор своеобразный, но и ему никто не придал значения.
Чем занимался Тимофей в нашей группе? Тем же, чем и остальные: изучал статистику, читал научную литературу, следил за веяниями, сочинял отчеты, рисовал бесконечные графики и диаграммы. Я не вникал в тонкости его специальности, мне хватало других проблем, однако заметил, что в своих рекомендациях Хлестаков придерживается определенной и очень строгой линии. Это тоже не было чем-то особенным, идеологически подкованных в отряде хватало: взять хоть нашу оружейницу Милу, суровую валькирию с ярко выраженными феминистическими убеждениями. Однако идеологизированный взгляд мог помешать делу, и я решил провести профилактический разговор.