За толпой, на середине склоне холма я увидел Диану. Вид у нее был потерянный. Мгновение она смотрела на нас, затем медленно двинулась к Рифу; ветер трепал полы ее куртки, играл длинными волосами. Может, она чтот-то задумала? Милашки при ней не было.
— Великие победы требуют жертв, — начала Миранда, поворачиваясь лицом к собравшимся. Прибой заглушал ее слова, и люди большей частью даже не понимали, что она обращается к ним. — Небольшая опасность — разве это не малая плата за возможность увидеть вблизи это чудо природы? В конце концов, о чем же мы говорим? Это извечная война между жизнью и красотой с одной стороны и алчностью и материализмом — с другой. Вы видите перед собой, — она драматическим жестом указала пальцем на Дэна, — грабителя, хищника и… — голос Миранды сорвался. Она смотрела вдаль поверх голов толпы.
— Не делай этого, Дэн, — сказал я. И тут увидел то же, что и Миранда.
К этому времени все демонстранты столпились во дворе и на пляже. Ренни, Дэн, Кариока, Миранда и я стояли у подветренной стены дома, возле скамьи. На скамье лежала панель дистанционного управления с красной кнопкой. Полагаю, все мы инстинктивно держались поближе к кнопке, чтобы помешать каким-нибудь безрассудным действиям. За толпой высился склон холма, поросший травой и кустарником, в котором гулял ветер.
Там, одинокая, шла Диана. Медленно, полусонно, словно не осознавая нашего присутствия.
А через гребень холма, блистая и приплясывая на сырой траве, катилась к нам волна сухопутных рыб.
— Боже мой! — воскликнула Миранда. — Они сбежали из «Питомника»! Как они, черт побери, могли выбраться?
Дэн посмеивался:
— И ведь они идут к Рифу, подружка! А Риф способен метать отравленные иглы. Боюсь, твои питомцы погибнут. Все до единого.
— Какого дьявола их всех несет к Рифу, Дэн? — вмешался Ренни. Он явно подозревал, что это дело рук Дэна.
— Я ведь говорил тебе, что Риф опасен, — рыбак все усмехался. — Он погубил моих дельфинов, и вот уже много месяцев он приманивает к себе все съедобное, будь то птицы или сухопутные рыбы. Ему, видишь ли, надо много есть. У него высокий метаболизм…
Волна сухопутной рыбы скатилась с холма, а между рыбой и Рифом шла Диана. Я крикнул, предостерегая ее, но она была слишком далеко и не расслышала. Пребывала в своем собственном мире. Рыбы накатились на нее грозной серебрящейся волной.
И миновали ее, обтекая Диану, точно она была скалой в море. Я схватился за скамью, чтобы не упасть. Господи, какой ужас… Рыбы двигались дальше, и рядом с Дианой осталось только одно существо. Милашка. Не замедляя шага, Диана рассеянно погладила его по голове.
— Ради Бога, кто-нибудь, остановите их! — взвигнула Миранда. — В этой рыбе целое состояние!
Дэн все еще говорил, но слушал его только я.
— Риф развил в себе способность приманивать пищу звуковыми волнами. Эти кораллы растут спиралями один на другом, и растут довольно быстро. Выжили те колонии, которые сумели преобразовать ветер в наборы звуков, привлекающие живые существа: птиц, рыб, даже насекомых. Звуки на высоких частотах, Миранда. Люди их не слышат. Но твоя рыба…
Бум-м!
Ползучий Риф превратился в фонтан обломков. Земля содрогнулась. Диана упала; над ней сыпались дождем осколки коралла. Сухопутные рыбы на миг закружились, затем поспешно брызнули в разные стороны, прячась в кустарнике. Туча дыма и коралловой пыли зависла в воздухе, затем ветер подхватил ее. Мы пригнулись — на головы сыпались мелкие камушки. Крики толпы затихли, сменившись бормотанием.
Диана поднялась, и я услышал собственный громкий вздох облегчения.
Ползучий Риф? От него осталась только впадина, черневшая в грязи. Вода, сочась из-под земли, быстро заполняла ее.
Дэе все еще говорил. Может быть, он и не умолкал?
— Как видите, больше расти он не в состоянии. Слишком высокий метаболизм. Отдельные кораллы умрут от голода, прежде чем сумеют вырастить акустические завитки…
Кариока Джонс обрела дыхание и рывком развернулась:
— Миранда, ты немыслимая скотина! Сколько я трудилась, сколько сил отдала своим дорогим «Врагам», а ты продала нас с потрохами из-за какой-то вонючей рыбы!
Миранда, само собой, отрицала, что нажала на кнопку, но пользы ей от этого было немного. Никто не видел, как это произошло — все следили, как сухопутные рыбы идут навстречу гибели. Зато каждый знал Миранду.
— Милая Миранда, — говорила мне Кариока Джонс несколькими днями спустя, — конечно, способная женщина с деловой хваткой, но она не принадлежит к типу людей, которых я хотела бы видеть на своем Пасхальном Фестивале. — И единым росчерком пера по списку гостей она отправила ветеринар-шу на самое дно общественной жизни Полуострова.
Уоррен Ренни не спешил с обвинениями.
— Джо, она этого не делала. Я знаю, кто сделал, но у меня нет доказательств. Если хочешь знать правду — Дэн Уэстэвэй перехитрил меня. Он увидел отличную возможность подставить своего врага и, подлец, дотянулся до кнопки своим зудящим пальчиком. Да все равно… — он вздохнул. — Мне совсем не жаль, что этот чертов Риф сметен с лица земли. То есть, я природу обожаю, как никто. Но Риф… было в нем что-то зловещее. Ты знаешь, что он когда-то убил жену Дэна — поймал, когда она ныряла? Может, есть существа, которым просто не дано жить в гармонии с человеком…
Так вот чем объясняется ненависть Дэна к Рифу!
Я виделся с Дианой незадолго до того, как она отправилась в космопорт Сентри Даун, чтобы сесть на борт космического челнока. Неподалеку от берега вынырнул из воды дельфин. Он прыгал по пляжу, приподнялся и носом отворил щеколду на воротах. Диана погладила его, и Милашка защелкал и засвистел, попутно издавая и другие звуки, которых я не мог слышать — зато слышала Диана.
Она свистнула в ответ и сказала мне:
— Я все время пытаюсь говорить с ним — забываю, что он глухой. Мы обнаружили это всего несколько дней назад. Вот почему он не мог загонять рыбу — не слышал, что говорили другие дельфины. А так он очень даже смышленая животинка.
Достаточно смышленая, чтобы научиться открывать ворота… Интересно, знает ли Диана, как отец использовал ее и ее любимца? В то мартовское утро, когда Милашка выпустил рыбу из загонов «Тихоокеанского Питомника». Дэн отлично знал, что это произойдет — и серебристая волна сошла вниз по склону, стремясь на зов Рифа.
Ползучий Риф… Была когда-то на Рейне сирена Лорелей, которая пением заманивала моряков на острые скалы. Было это давным-давно, да и все это — легенда, не более. Но порой, вечерами, когда береговой бриз насвистывает странные мелодии в стенах моей фермы, я думаю о Рейнской Деве и Ползучем Рифе, чья музыка родилась из потребности насыщения. И я гадаю: где и когда начал Ползучий Риф свой путь по миру?
Итак, Милашка был глух и потому не погиб вместе с другими дельфинами. Но Диана-то могла слышать дельфинью речь! И, единственная среди нас, могла слышать непреодолимый зов Рифа. В эти ветреные вечера я порой вспоминаю ее и вижу, как наяву: вот она, зачарованная, бредет навстречу Лорелей и смерти.
Но Диана жива и неувядаема в своем вечном полете среди звезд, потому что, благодарение Господу, я вовремя понял, в чем дело, и нажал на кнопку.
НАУКОСОФИЯ
Движения нет, сказал мудрец брадатый…
Увы, двигаться проще, чем пытаться опровергать это высказывание. И хотя рассуждения биохимика Азимова по поводу законов сохранения энергии импульса могут показаться не слишком последовательными с исторической точки зрения, и не слишком строго отшлифованными теоретически, все же чисто человеческое ощущение какой-то глубины за внешне простыми явлениями оно передает.
Кроме чудес есть и фокусы. Доверие к авторитетам не спасает от шарлатанов, а также тех, кто честно заблуждается, хотя отказ от авторитетов тоже мало помогает в необычных ситуациях. Потому что авторитеты и классические теории, как правило, правы, но нет правил без исключений, а точка роста той или иной теории относится обычно к исключениям. Чтобы там ни говорили про дилетантов, надо любить не столько интеллигентов, сколько интеллигентность в себе. Впрочем, надо ли это объяснять любителям Фантастики? Законы сохранения в механике всего лишь отражают некоторую локальную стабильность и однородность свойств пространства-времени, благодаря которой мы существуем, но которая нам кажется нередко невыносимо однообразной и скучной. А ведь именно наука обещает в ближайшее время прорыть кротовые дыры в пространственно-временном континууме куда-нибудь к динозаврам, для всех и реально. В общем, закон — не догма, а руководство к дальнейшему движению.
Теперь по поводу законов сохранения движения. Мы хотим, чтобы одновременно работали и весы, и вечный двигатель, но еще до Ньютона мастера механики сформулировали мудрое правило: «Фунт может уравновесить фунт, но фунт не может поднять фунт». За волосы себя из болота не вытащишь, и до Луны подбрасыванием магнитов на железном листе не доберешься. Трудно почувствовать органичность законов сохранения, а не их бухгалтерскую заданность, против чего всегда будет бунтовать человеческий разум. Но ведь именно детальное описание механики движения дельфинов выявляет парадоксальные детали (все расчеты дают неправдоподобно низкий коэффициент трения), на основании которых строится гипотеза об использовании дельфинами микролевитации при их стремительно-захватывающем движении по морским просторам.
Айзек Азимов
КОЕ-ЧТО ЗАДАРОМ
Когда я был маленьким, я читал сказку об Аладдине и волшебной лампе и, подобно всем малышам, любящим книги, мечтал о ней. Я представлял, как найду старинную лампу в куче мусора (хотя не знал, как такая лампа могла выглядеть) и, потерев ее, вдруг увижу долгожданного джинна, готового исполнить каждое мое желание.