Я перетасовал колоду. Незаметно взглянул на нижнюю карту, сделал маленький пасс рукой и сказал:
— Загадай цвет: красный или чёрный?
— Красный.
— Черви или бубны?
— Мне нравятся бубны, — она сказала застенчиво. — Они похожи на бриллианты, которые носят королевы.
Я разложил карты на столе.
— Скорей всего, ничего не получится, — сказал я. Но всё получилось: от двойки до туза, все верхние тринадцать карт, были бубны по порядку. Я не надеялся больше чем на одну карту бубён.
— Ух ты!
— Выбери ещё. — Я был встревожен. Она выбрала, посмотрела на неё внимательно, а затем положила обратно в колоду. На этот раз я перетасовал тысячу раз, снял шесть раз с разных сторон и сказал:
— Это верхняя карта.
Это просто не могла быть верхняя карта.
Джоанна взяла карту за уголок и перевернула. Та самая. Девочка завизжала от восторга.
— Мистер Ипс! Это великолепно! Как у вас получается?
— Ты что, издеваешься надо мной? Это не может быть та карта, которую ты выбрала. — Но весь вид Джоанны — слёзы чуть не брызнули у неё из глаз — показывал, что она не врала. — Ладно, ладно. Должно быть, я способен на большее, чем думал.
— Но это, правда, карта, которую я выбрала.
— Да. Иди оденься. Может быть, позже мы ещё поделаем фокусы.
Так как на улице было сухо, я отправил её погулять во двор. Потом попытался заставить один из «Мэшинекс/Мэйнлайнов» сделать что-нибудь, но сердце моё к этому не лежало. Экран выдавал мне беспорядочные вспышки и сообщения об ошибке и перезагрузке. Если не поручать им рассчитывать траектории ракет или след доядерных частиц, они просто сидят и дремлют.
Я всё думал о картах. К одиннадцати утра я решил, что малышка просто не желала огорчать меня, говоря, что последний фокус получился, хотя это было и не так.
В одном из шкафов я нашёл шёлковый носовой платок и складные цветы, завалявшиеся здесь со времён моего детства. Бумажные цветы были в довольно плохом состоянии, но они всё ещё раскрывались, когда я вытаскивал их из рукава. Я подумал, что покажу букет Джоанне перед сном.
— Что вы делаете, мистер Ипс?
— Зачем ты ко мне подкралась?
— Я громко хлопнула дверью. Ещё подумала, вы будете ругать меня за это. Моя новая мама ругает. Это что, ещё один фокус? Можно мне посмотреть, пожалуйста?
— Ну… ладно. Смотри — обычный платок.
— Похож на шёлковый.
— Да, да, это обычный шёлковый платок. Как у королев. В руках ничего, обычный королевский платок. Скажи «Вуаля!».
— Вуаля! — взвизгнула она.
Я взмахнул платком, и цветы…
— О, мистер Ипс! — Она захлопала в ладоши.
Цветы ожили. Настоящие розы. Бледно-лиловые и тёмно-красные розы, которые пахли так же, как одна пражанка, которую я знавал когда-то.
— Можно мне взять их насовсем? — Столько надежды было в её голосе. Я протянул ей цветы. — А вы можете ещё что-нибудь достать из платка?
Я посмотрел в рукав. Цветы исчезли. Это всё. Больше фокусов с платком я не знаю.
— А что, если… — Она плотно сжала губы. — Может быть, вы просто попробуете? Может быть, у вас получится достать оттуда куклу? Такую, с рыжими волосами.
Я положил платок на ладонь и залез под него себе в рукав. Что — то там лежало, но оно было слишком мало для куклы… пока я не начал это вытаскивать.
Кукла была сантиметров сорок ростом, у неё были рыжие косички, сплетённые из ниточек, и коротенькое в голубую и белую клетку платьице. Ситуация становилась всё страннее. Но источник этой странности всё равно оставался материальным и подчинялся законам механики. Только ей я мог полностью доверять. Может платок… или, может, рукав… Что бы там ни было, этому существовало объяснение, материальное и подчиняющееся законам механики.
Джоанна прыгала на месте от радости.
— Мистер И-ипс! Мистер И-ипс!
— Мне нужно немного передохнуть, — выдавил я. — И выпить.
— Ну так достаньте из платка.
Я посмотрел на неё очень внимательно. Либо у этого ребёнка были связи с потусторонним миром, либо у нас с ней была одна и та же галлюцинация. Я накрыл руку платком, и когда она провизжала «вуаля» и хлопнула в ладоши, что-то холодное оказалось у меня на ладони. Это был тройной рамос безупречного цвета. И безупречного вкуса.
— Можно мне «кока-колу», пожалуйста, мистер Ипс? Совсем маленькую чашечку.
До моих ушей донеслось какое-то бормотание, я понял, что — моё, и по телу побежали мурашки. Я опять подержал платок над рукой, она сказала слово, и вот — кока-кола в литровой кружке.
— Подойдёт? — промычал я.
— О да, мистер Ипс. Спасибо. — Джоанна ухватилась за кружку обеими руками.
— Иди, посмотри телевизор, — сказал я ей. — Мне нужно вспомнить ещё пару таких фокусов.
Она тихонько вышла из комнаты, держа кружку с напитком в одной руке и рыжеволосую куклу — в другой.
Что-то происходило здесь, а я не знал, что. Но раз уж я неспециально делал фокусы, и магия не вписывалась в моё мировоззрение, получается, что кто-то ещё делает это со мной, или я просто сошёл с ума за завтраком.
Сюзанна подозрительно мало распространялась о своём задании, возможно, какое-нибудь демоническое агентство заплатило ей, чтобы она обернулась против меня… Парагвайцы вполне способны на такое, даже могли бы заставить сироту подсыпать мне психотропный препарат в пищу. Возможно, и тот пересмешник тоже связан с ними — это могла быть механическая игрушка, построенная одним из этих людоедов-фашистов, всё ещё пытающимся отомстить кому-нибудь. Эти парагвайцы… но ведь, если я попробую рассказать о них, через полчаса меня посадят в психушку.
Хотя оставалась возможность, что именно я был ненормален. Помню, давным-давно моя мать говорила, что если я когда-нибудь стану работать на правительство, то или сойду с ума, или потеряю зрение, потому что правительство — не больше, чем возведённый в национальный масштаб орган самомнения.
Я посмотрел на гравировку на своих часах — по крайней мере, я не слеп. И полностью себя контролировал, когда решил спрятаться в шкафу и пореветь себе в ботинок.
Меня терзала одна рациональная мысль. Такие мысли редко решали мои проблемы, чаще — только больше запутывали меня. Может быть, пришло время сделать что-то. Я как раз пытался припомнить, куда же засунул билет на острова Веско, когда Джоанна вошла с удивлённым видом.
— Мистер Ипс? По телевизору везде только чудища.
— Хорошо, прекрасно.
Она посмотрела на меня, пожала плечами и ушла обратно.
Ладно, сейчас я не могу сбежать, из-за малышки. Так что либо я сам спятил, либо кто-то ещё пытался свести меня с ума. Реальные вещи не появляются из ниоткуда. Это была бы магия, и я снова оказался бы наедине с духами щенков и сатанинскими посланиями в рекламе обуви… Ни за что. Даже безумие лучше, чем это. Если мой рассудок безвозвратно меня покинул, тогда всё безнадёжно, и я ничего не мог с этим поделать — так что эту возможность временно можно было исключить. Но если это парагвайцы…
— Мистер Ипс?
Снова этот ребёнок.
— Мистер Ипс, чудища хотят с вами поговорить.
— Скажи им, что я занят.
Ушла. Одну интересную возможность тем не менее следовало хорошенько рассмотреть в сложившейся ситуации. Если, допустим, меня физиологически преследует какая-нибудь секретная служба наркоманов-нацистов, то меньше всего они ожидают, что я проигнорирую всю эту чертовщину. Тогда посмотрим, на что они способны. Я снял скатерть со стола.
— Джоанна!
Она вошла, держа в руках свою новую куклу.
— Да, мистер Ипс.
— Давай беситься.
— Давайте.
— Садись. Велосипед хочешь?
Её рот широко раскрылся от удивления.
Я встряхнул скатерть.
— Скажи волшебное слово!
— Вуаля! — радостно вскрикнула девочка.
Из-под скатерти вывалился миниатюрный десятискоростник, перламутрово-розовый с ромашками на крыльях. Он качнулся и шлёпнулся на бок.
Джоанна обхватила свои маленькие круглые щёчки ладошками.
— Это то, о чём я мечтала, мистер Ипс! — Она вскочила с кресла и прижалась к моим ногам. — О, мистер Ипс!
— Всё ещё только начинается, — сказал я. — Давай-ка попробуем что-нибудь ещё. Как насчёт…
— Большого пушистого кота? — с надеждой в голосе спросила она. Хорошая мысль. Просьба о живом существе может оказаться не по силам тому, кто за этим стоит.
— Вуаля, — сказала она, не дыша, и пятикилограммовый кот, серый с чёрными полосками, появился из скатерти и, мурлыча, упал на пол. Она взяла его на руки и посмотрела на меня с невыразимой признательностью. — Откуда вы узнали, мистер Ипс?
— Я же профессионал, — заявил я. — А что, если…
«Ну конечно же, как я раньше…» Теперь я знал.
— А как насчёт ста килограмм мелких непомеченных купюр?
Она пожала плечами и продолжала гладить кота.
— Почему бы нет. Вуаля!
Пачки посыпались из-под скатерти и похоронили под собой велосипед. Это было восхитительно.
— Давай ещё раз, — сказал я. — Мне кажется, не совсем получилось. Я хотел сказать: сто килограмм непомеченных сотен с номерами вразбивку.
— О'кей. Вуаля.
Сотни пачек банкнот упали к моим ногам и засыпали их по колена. Я был богат, сказочно богат и, возможно, приговорён к смерти парагвайскими ударными отрядами. Или всё же безнадёжно болен? Эта возможность казалась всё более и более реальной.
— Можно моему котику немного молока, пожалуйста, мистер Ипс? Я не думаю, что он выпьет много.
— Молока? Нет проблем. — Я использовал платок. — Может, и мы пообедаем? Пара гамбургеров с сыром и хрустящий картофель.
— Это было бы и вправду здорово, мистер Ипс.
— А есть будем с серебряных блюд. И ещё пинту «Гиннесса». И украшения для стола из тысячедолларовых банкнот, красиво свёрнутых в форме цветов.
— О, да, мистер Ипс, я люблю цветы. У королев всегда цветы на столах.
Мы пообедали, и во время еды меня вновь посетила надоедливая рациональная мысль. Было немного странно, что после моего мистического опыта, опровергнувшего существование мистических опытов, нечто, очень напоминавшее магию, удовлетворяло теперь мои материалистические запросы. Всё же я видел только один выход. Как советовала моя мать: «Что бы ты ни делал, делай хорошо». Поэтому я собирался вытрясти из сложившейся ситуации всё возможное.