Опять поднялся ветер. Обтекая Джорджа, он дул к центру площадки. Воронка собирала ветер отовсюду, она питалась им. Она росла. Суховей достал что-то, похожее на указку из внутреннего кармана. Он растянул эту указку в длину почти до трех футов. Затем начал подправлять черную воронку, легко ударяя то там, то тут, заставляя действовать по своему желанию. Теперь уже вихрь вырос по колено. Джордж слышал производимый им пронзительный звук, напоминающий звук электровентилятора, работающего на большой скорости. Он также слышал потрескивание жёлто-зелёных искр молнии, создаваемой этой воронкой.
Тот самый зверь, подумал он, и колени его подкосились.
Зверь, погубивший всех.
Ветер завывал все сильней в ушах Джорджа. Теперь воронка вздыбилась выше головы медведем-гризли. Он ревел злобно и требовательно. Суховей важно ходил вокруг него, как укротитель, отступая, когда тот бросался на него, затем щёлкал стеком, напоминая, кто хозяин.
Зверь вырос еще больше — став свирепым носорогом, потом — тираннозавром. Чёрный человек оставался его чванливым хозяином, потешающимся властью над мощью создания, которое он держал в узде, его зелёные глаза излучали злобную радость.
Затем внутри воронки засверкали молнии, настоящие молнии. Страшилище бросалось во все стороны, неистовствуя, будто с десяток курьерских поездов свистело и гудело внутри. Суховей откинул назад голову и разразился хохотом.
Джордж полз на четвереньках, цепляясь за землю, чтобы его не унес ветер. Точь-в-точь как в тот раз. Только теперь погибнет он.
— О, Мэй! — вскричал он. — Марджори-и!
И тут его силы умножились. В душе поднялась гигантская волна, под стать перенесенному горю. Он поднялся наперекор ветру и ринулся через смятую пшеницу к человеку в котелке.
Тот заметил его и повел своей указкой. Шквал ветра вырвался из самых недр вихря. Налетел на Джорджа и свалил его с ног.
Переносица хрустнула, и во рту появился вкус крови. Но он все же поднялся. Новый страшный удар вихря-зверя. Джордж упал в пыль и смотрел вверх прямо на громаду.
«Сим», — взывал он, — «помоги мне».
Но Сима не было. По крайней мере, здесь. Ему придется биться в одиночку.
Джордж поднялся на четвереньки. Человек в котелке бесновался, размахивая своей указкой, как дирижерской палочкой. Огромный зверь всё ревел и ревел, и ослепляющие удары энергий клокотали в его страшной воронке. Джордж собрался и вложил все силы в бросок. Этот глупец думал, что с помехой покончено. Этот глупец смотрел в другую сторону. И теперь Джордж сцепился с ним.
Они упали на землю. Указка разбилась на мелкие кусочки. Суховей дышал ему в лицо, и от него пахло озоном, как после разряда молнии. Джордж сжал руками его горло.
Над ними вихрь-зверь, казалось, заколебался. Его хозяин повержен, и теперь он свободен. Но куда двинуться? В каком направлении его ждет наибольшая добыча? Внезапно он принял решение и бросился через пшеничное поле к шоссе, руша все на своем пути.
Суховей сбросил с себя Джорджа, как ребенка. Затем ударил его, и Джордж откатился на десяток футов,
— Грязный деревенский мальчишка! — Его глаза горели зеленой злобой. — Ты во всём виноват! Ты дал возможность ему ускользнуть, прежде чем я изготовился, и теперь ему не удастся повредить почти ничего в городе!
Он собрался и нанес новый свирепый удар. Под ударами Джордж перекатывался в грязи.
— Я хотел сравнять этот город с землей! Я хотел показать этим людишкам, как они слабы и ничтожны! В этом моя работа! Это моё ремесло! И ты заплатишь, мальчишка! Не смей мне перечить! Не тебе становиться на пути метео-Суховея!
Он сунул руку за полу пиджака. Джордж лежал сокрушенный и беспомощный, не в силах двигаться. Показалась наружу рука Суховея, потрескивая огнем. Он оттянул руку назад, как будто собирался метнуть копье, и вдруг из нее вылетела молния и ударила прямо в грудь Джорджа.
Джордж закричал, пораженный молнией, и его крик понесся вслед за смерчем в ночь.
Торнадо застал Сима на поле, но он сумел броситься в канаву и спастись. Крыша мотеля оказалась сорвана. На стоянке погибла мать четверых детей. Повырывав с корнем деревья и разбросав машины, смерч унесся дальше в ночь, не затронув город.
Когда дождь прекратился, Сим пробрался обратно к мотелю. С карманным фонариком из разбитой машины он снова вернулся в поле. Он долго не мог найти тело Джорджа, но в конце концов фонарик высветил его, распростёртым в грязи.
Сим направил луч на его лицо. Нижняя челюсть безжизненно отвисла, голубые глаза страшно выпучились. Печаль стерлась с его лица, но проступило другое выражение. Более жёсткое.
Когда Сим повернул назад, порыв холодного ветра хлестнул его по щеке. Замогильный порыв. «Суховей», — подумал он. И вздрогнул, помимо своей воли.
Джон МоррессиУОЛТЕР И ЧУДЕСНЫЕ ЧАСЫ[11](Рассказ)Перевела Надежда Подпорина
Когда Уолтер решил отправиться по свету попытать счастья, его родители вздохнули с облегчением.
— Пора кому-то в этой семье попробовать зарабатывать на жизнь, — сказали они.
Уолтер был их младшим сыном. Хороший паренёк, но в доме стало тесновато. Детей набралось почти две дюжины, причем один другого ленивее, глупее и бестолковее. Да еще заезжие кузены, дядюшки и тетушки время от времени сваливались как снег на голову и задерживались на месяц, а то и дольше. В эту толпу нетрудно было затесаться и совсем посторонним людям, которые тоже не спешили убраться восвояси. А если учесть, что в домике было всего две комнаты, семейству Уолтера жилось не слишком просторно.
— Не дашь ли мне какой-нибудь совет, папочка? — спросил Уолтер, укладывая свои немногочисленные пожитки.
— Да. Найди где-нибудь себе хорошее местечко и останься там, ~ сказал его отец.
— И пригласи своих братьев и сестер погостить, — добавила мать.
Стоящий в дверном проеме дядюшка вставил свое слово:
— И у меня есть совет для тебя, молодой человек: никогда не разговаривай с незнакомцами.
— Если я не стану разговаривать с незнакомцами, как же тогда я узнаю дорогу и отыщу работу? — спросил Уолтер.
— И еще один совет: не умничай, — произнес дядя и отправился вздремнуть.
— Если собираешься попытать счастья, нет никакого смысла напрасно тратить время на болтовню. Лучше начать не откладывая, — сказал отец Уолтера, направляя его к выходу.
Кузен Уолтера Джордж, незадачливый добродушный парень, правдами и неправдами избегающий всякой работы, глянул вверх со своего удобного местечка у камина и крикнул вслед:
— Вы же не можете отпустить такого парня, как Уолтер, в мир без единого пенни в кармане?
— Почему бы и нет? Он таким и пришел в него, — сказал отец.
— У него даже кармана не было, — добавила матушка.
Не обращая на них внимания, Джордж сказал:
— У меня есть подарок для тебя, Уолтер. Отец подарил мне их, когда еще верил, что я могу найти работу.
Он полез во внутренний карман жилета и вынул некий предмет в форме часов потускневшего черного цвета.
— Стоит отполировать немного, — сказал он, со щелчком открыв крышку. Стрелки указывали девятнадцать минут второго. А еще только рассвело. Уолтер взял часы и осторожно встряхнул их. Ничего не произошло.
— А они ходят? — спросил он.
— Дважды в день они показывают совершенно точное время, без сбоев. Большинство часов и этого не может. Заботься о них, мальчик мой.
Уолтер начал прощаться, но родители взяли его под руки и повели к дверям. Крикнув «Спасибо!» кузену Джорджу, он отправился в столицу.
День был солнечным и теплым, и, прошагав несколько часов, Уолтер остановился отдохнуть. Солнце стояло прямо над головой, и он рассудил, что сейчас должно быть двенадцать часов. Он решил поставить обе стрелки на двенадцать, завести часы и посмотреть, будут ли они идти правильно. Когда он это сделал, часы бодро затикали.
— Кажется, вы хорошие часы, — сказал Уолтер. — Я надеюсь, что вы не подведете.
— Конечно, нет. Только не забывай нас заводить, — сказали часы.
— Прошу прощения. Это вы сказали?
— Мы ответили на твое приглашение к диалогу, как того требовала вежливость.
— Вот не знал, что часы умеют говорить.
— Разве ты никогда не слышал выражение «Время подскажет»?
— Не задумывался, что так и выйдет.
— Ну, теперь знаешь, — сказали часы. — Ты извлек ценный урок сегодня, и еще не вечер.
— Вы можете еще что-нибудь сказать мне? — спросил Уолтер.
— О, массу вещей. Для начала я могу сказать тебе, что ты установил нас с опозданием на одиннадцать минут.
— Я исправлю это немедленно, — сказал Уолтер. И сделал это.
— Так намного лучше. До чего же хорошо быть точными, — сказали часы.
— Почему это вы говорите со мной? — спросил Уолтер. — Я знаю, «Время подскажет», но я дома никогда не слышал, чтобы вы говорили. И остальные часы молчали. Никогда не слыхал, чтобы часы с кем-нибудь разговаривали.
— Мне больно признавать это, мальчик мой, но правда в том, что часы вообще довольно скучный народ. Они могли бы делать своевременные замечания по любому возможному поводу, но не делают этого. Солнечные или песочные часы могут наскучить вам до слез, и большинство наручных и настенных часов довольствуются тем, что только бьют или звонят, или тем, что каждый час выпускают из себя пройтись туда-сюда маленькие фигурки. Одно и то же день за днем, день за днем. Ограниченные возможности и ни малейшего воображения. Печальное зрелище. Но немногим из нас удалось развить искусство диалога и навыки общения.
По дороге часы развлекали Уолтера анекдотами, песнями и историями. Часы проявили себя остроумным и приятным собеседником. Уолтер чувствовал, что он получает образование прямо на ходу. Он уже размечтался о том времени, когда, благодаря таким часам, страшно преуспеет в жизни.
Наконец, они прибыли в столицу королевства и увидели, что все статуи и общественные здания облачены в траур, а люди выглядят подавленными. Уолтер сразу поник.