IT-рынок тоже не очень-то свободный. В Америке и у Юрия Ускова, как мы видели в первой главе, были проблемы с компанией Adobe, которой пришлось уступить первый лидерский продукт. Дмитрий Симоненко упоминает и другие истории – такие как «Тинькофф Банк»[7], который сумел задать мировые стандарты для онлайн-банков и в какой-то момент стать крупнейшим из них в мире по количеству клиентов, – но и в этих проектах велика роль западных инвестиций и технологий.
«У нас нет выбора, – говорит Дмитрий Симоненко. – Мы не готовы лечь под них. Я не готов. Я уверен, что вы тоже не готовы. Мы очень свободолюбивый народ, в хорошем смысле свободолюбивый. Для нас свобода – это не про митинги и даже не про собственные права, которые мы бы хотели всем навязать.
Наша свобода – длинная, уважительная, требующая равенства, то есть свобода не за счет других, а свобода равных.
Это, я думаю, в нашем национальном характере.
И вот сейчас санкции нас частично освободили. 450 миллиардов долларов одного только импорта – огромный рынок, освобождающийся от внешнего доминирования. Да, его можно и нужно расширять за счет кооперации с другими, незападными странами, но и тот рынок, что теперь открылся, – огромный. Даже если производить гвозди, шмотки, сумки, велосипеды для внутреннего потребителя, пусть без изобретений и инноваций, перспективы впечатляют.
Но и инновации у нас будут расти, и не потому, что нам в виде подачки дали чуток денег и технологий или не выгнали со своих рынков, а потому, что мы сами сделаем свои суверенные деньги. Поверьте мне как инвестору, в нашей стране колоссальное количество людей с компетенциями. Как только ты заполняешь эти компетенции деньгами, все начинает работать. Россия – это не страна пяти, десяти, двадцати звездочек, это страна миллионов звезд. Это – мое определение сверхновых русских».
В деятельном прогнозе (это когда не только даешь оценки вероятного будущего, но и сам делаешь это будущее) Дмитрия Симоненко о начавшемся бурном росте русского реального предпринимательства есть логика. Но чтобы понять, какими будут эти миллионы сверхновых русских, и помочь им состояться, важно узнать, откуда они возьмутся. И для этого мы и говорим с уже состоявшимися сверхновыми – они уже прошли этот путь.
Есть ли у сверхновых русских общие черты? Какой образец они демонстрируют и какие цели преследуют? Их образы и смыслы должны помочь тысячам и миллионам увидеть то, что глобальный успех в России возможен, и то, как именно он возможен.
Один из наших собеседников для этой книги – эталонный, с нашей точки зрения, сверхновый русский. Во-первых, он – глава технологической компании с продажами по всему миру и собственными инженерными ноу-хау. Во-вторых, он не просто на стороне России, а из тех, без кого нельзя представить современную историю нашей страны. Он поддерживал русское образование и нашу историческую память в годы всеобщей дремучей очарованности Западом и разлагающей волю иностранной агитации. А потом он одновременно побеждал (с переменным успехом) и внешние угрозы, и коррумпированных чиновников. По уважительной причине он был против публичности в этой книге; в результате наш с ним разговор получился еще более откровенным.
Наш тайный собеседник неожиданно тоже начал с критики идеи сверхновых русских. Да, он согласился, что именно сверхновые задают мировой исторический тренд где бы то ни было, но в том, что касается появления этой формации людей именно в России, да еще и в качестве доминирующей силы, – тут, по его мнению, радоваться пока рано.
«Я убежден, что будущее перспективных стран определяется теми, кого вы называете сверхновыми людьми. Определяется значительно. Это в меньшей степени относится к нашей стране – в силу некоторых особенностей устройства мировой экономики. В большей степени это относится, например, к нынешнему ее лидеру – Соединенным Штатам. За пределами Америки в первой десятке крупнейших международных компаний нет никого, кто бы в последние десятилетия менял уклад нашей жизни и технологическую среду всего мира.
За мировыми лидерами идут технологические предприниматели масштабом пониже – типа меня. А кто будет за нами?
Когда Даниил Гранин писал “Иду на грозу”, а Михаил Ромм снимал “Девять дней одного года” про величие научного и инженерного созидания и про культ истины, адресатом была почти вся молодежь Советского Союза 1960-х годов. Физики были в моде, и это сработало. А сейчас кому вы хотите про все это написать и кому это объяснить?» – задает вопрос наш тайный собеседник.
У нас, авторов книги, есть гипотеза, что в стране, помимо реальных сверхновых, уже существует большое количество потенциальных сверхновых, возможно даже не осознающих еще себя таковыми. Часто бывает так, что идея почти созрела, но еще нет слов, чтобы начать про это говорить и думать. Идея сверхновых русских витает в воздухе, но еще не проявлена как общественный тренд. Мы надеемся, что с помощью этой книги идея созреет окончательно и вырвется на простор; и те, кто не знал, что они сверхновые русские, увидят свое место в истории и увидят друг друга.
А что касается молодых поколений… У Юрия Ускова в Йошкар-Оле, кроме его глобальной компании, работают школа, университет и развивающаяся сеть дополнительного образования «Инфосфера», и вот оказывается, что на техническое образование есть большой спрос. Продвинутые родители доросли до понимания, что их дети будут счастливее не когда будут иметь возможность не работать, кидать понты, становясь тиктокерами, мафиози или коррупционерами, а когда смогут творчески реализоваться, создавать своими руками что-то новое, предпринимательское, научное или инженерное – то, что меняет мир вокруг нас.
Тайный сверхновый русский этот ответ принял как возможный, но не согласился с оптимизмом в отношении быстрого развития России. Он сам многое делает для технологического развития своей страны, но он против шапкозакидательства и самоуспокоенности. Он относится к будущему родины и служению ей всерьез – настолько, что чиновники, бывает, говорят: «Ты же бизнесмен, ты о чем пришел говорить? Какая родина, какой народ, какая справедливость? Шутишь?»
Но он с этим не шутит:
«Из приятного могу сказать, что у нас очень талантливый народ. Нехорошо хвалить себя, но в этом нет презрения к другим; не хотелось бы проявлять самодовольный национализм, как некоторые наши соседи. Я многие страны и народы видел, покрутился; все по-своему замечательные, но именно таких народов, как русские – и с инженерным, и с инновационным мышлением, – мало. Американцы такие; англичане опять же, но они относительно маленькие. У китайцев много плюсов в национальном характере, но вот с инновационным инженерным мышлением не шибко. Даже у немцев последние десятилетия с инновациями все плохо – сжалось у них пространство для инновационного технологического предпринимательства».
Удивительно, но почти в тех же словах это формулирует Федор Овчинников, основатель «Додо Пиццы» – компании, которая уже давно не нуждается в представлении:
«Мы много сейчас работаем на разных рынках, в десятках стран, все-таки сообразительность и скорость обучения у нас очень высокая. Нас не пугает что-то новое, быстро схватываем, быстро разбираемся.
Я не раз слышал в Китае и в Штатах, что именно предприниматели из России одни из самых креативных.
И мы в этом плане с американцами похожи».
«Я мыслю так: делай что должен, и будь что будет. Мы знаем, что жизнь, мир меняются, это происходит бурно, и трудно что-либо с точностью предсказать, поэтому единственная опора – оставаться собой», – говорит Федор Овчинников.
Он в целом согласен с нашим описанием сверхновых русских и мог бы примерить его на себя. Сверхновые – это люди с глобальным мышлением, авторы технологических или социальных инноваций, но при этом они не мыслят себя вне России, любят свою страну и верят в нее.
Федор Овчинников видит не только возможности развития (как Дмитрий Симоненко), но и вызовы как для российской, так и для международной части своей компании. Санкции и новые конфликты в мире ставят перед русскими глобальными компаниями предельный вопрос: как жить дальше?
«Для русского бизнеса сейчас есть два магистральных направления. Первое – импортозамещение, попытка занять ниши, которые освобождаются в России из-за ухода глобальных компаний. Второе – выход из России, попытка превратиться в нероссийский, глобальный бизнес.
А мы – третье: мы делаем и российский, и глобальный бизнес, несмотря ни на что».
Ярчайший образец отечественных высокотехнологичных сверхновых, компания «Яндекс» разделилась на российскую и международные компании, а один из ее основателей, Аркадий Волож, покинул страну. Нет сомнений, что «Яндекс» сохранит русский бизнесовый и культурный код и в своей международной части, как бы ни стирались упоминания об этом, грозящие новыми западными санкциями. Но в качестве сверхновых русских мы ищем тех, кто остается в России и с Россией несмотря ни на что.
Среди безусловных сверхновых Федор Овчинников также называет компанию-единорога (то есть оцененную на бирже более чем в миллиард долларов) inDrive[8] из Якутии. Это потрясающая история успеха, образец одновременно и русской, и международной экспансий, с оригинальной технологией сервиса такси: здесь пользователи сами назначают цену поездки, а водители вольны соглашаться или отказываться. Недавно основатель inDrive Арсен Томский сменил российское гражданство на казахстанское. Он мотивировал это необходимостью защитить международный бизнес, но сказал, что по-прежнему считает себя якутом, и заявил о сохранении своих благотворительных программ в родном регионе и в России вообще. Да, иногда ради перспектив развития сверхновым приходится предпринимать такие маневры, но их глубинной мотивации это не меняет.