Как стать глобальными
Федора Овчинникова авторы этой книги знают еще с 2007 года, когда он создал свой первый бизнес – книжный магазин «Сила ума» в родном Сыктывкаре – и был автором популярного на всю страну блога в тогдашней главной соцсети, «Живом Журнале». В нем он просто, ярко и открыто (вплоть до мельчайших финансовых деталей) рассказывал о каждом шаге своего бизнеса. Понятия «сверхновый русский» мы тогда еще не сформулировали, но уже его предчувствовали. Наш герой – сегодняшний суперсовременный онлайн-предприниматель – еще 15 лет назад верил в свою большую и малую родину настолько, что планировал заработать в не самой развитой провинции именно на книгах, хотя там в то время не хватало и более насущных вещей.
«Сила ума» не пережила кризиса 2009 года, но не потому, что в Сыктывкаре оказалось недостаточно умных, а из-за кризиса кредитов: банки потребовали вернуть все досрочно. Овчинников погасил долги и сделал выводы. Он придумал и сделал бизнес, который мог бы развиваться преимущественно на собственные средства, – технологически инновационную и известную теперь во всем мире «Додо Пиццу».
В 2018 году у компании возникли некоторые проблемы с силовиками (поводом послужило то, что в туалете одного из ресторанов «Додо Пиццы» нашли «закладку» с наркотой); мы боялись, что одна из наших любимых историй свободного, открытого и любящего свою страну сверхнового русского закончится как-нибудь неприятно. Все обошлось, силовики закрыли дело благодаря в том числе неизменной открытости бизнесов Федора Овчинникова, общественной любви и поддержке. Сейчас подобные проблемы уже маловероятны: компания переросла уровень обычных «наездов».
А Федор Овчинников остается в России, продолжает международный бизнес и начинает новые:
«Если мне скажут: “Откажись от людей в России”, я отвечу: “Нет”. Если мне скажут: “Откажись от глобальных планов”, я тоже скажу: “Нет”. Мне дороги мои партнеры и потребители и на родине, и в мире, и я их не предам».
«А я немцев люблю. Вот честное слово, после русских – больше всех. Потому что я там вырос, в смысле как профессионал. Мой самый близкий немецкий друг и коллега – Матиас Бирман, блестящий врач и ученый; он уже не практикует – волонтерствует при церкви: на кладбище прибирает, цветы поливает и переживает о происходящем в мире. Когда мы с ним последний раз виделись, он сказал: “Если в мою страну вторгнется русская армия, то я убегу с семьей в Норвегию”, я ему ответил: “А если в мою страну снова вторгнется немецкая армия, я буду защищать свои дом и родину, дружище”. “Извини, мне нужно это обдумать”, – сказал Матиас.
У него есть дядька, за девяносто, он был в советском плену, потому что его в конце войны отправили в гитлер-югенд и на фронт; он умеет танцевать “Калинку-малинку”, всегда рассказывает, как он любит русских за то, что они сохранили ему жизнь. После Второй мировой войны произошло сильное изменение немецкого национального характера. В детских садах дети больше не играют в войну: это для их родителей неприемлемо. Как говорят социологи, они построили постгероическое общество. У нас – все еще героическое».
Профессор Сергей Николаенко рассказывает эту историю в здании своей клиники в родном Красноярске. Одна из его компаний – медико-производственный центр «Эпитетика», российский лидер в сфере лицевого протезирования и производстве высокотехнологичных имплантатов для фиксации силиконовых протезов уха, носа, области глаза, которые позволяют буквально воссоздать лицо, поврежденное в результате разных причин (чаще всего это травмы, врожденные генетические заболевания у детей и последствия операций у онкологических больных, затрагивающие лицо). Сейчас приходится все чаще иметь дело с боевыми ранениями.
Сержант Юрий Егоров в марте 2023 года под Авдеевкой получил ранения головы, позвоночника, конечностей; он 10 часов полз до своих позиций на руках, спина и ноги были перебиты. В «Клинике профессора Николаенко» ему восстанавливают лицо и зубы. Здесь нам удалось поговорить и с другими бойцами, которые получили бесплатную помощь. Протезирование почему-то не входит в обязательное медицинское страхование – оно считается не лечением, а реабилитацией, на которую в региональных бюджетах денег, как правило, нет, – поэтому Сергей Николаенко пытается привлекать на эти нужды благотворительное финансирование и pro bono – волонтеров[9].
«После выхода из клиники постоянно вздрагиваешь, физически трудно переносить резкие звуки, салюты. У нас после штурма было человек пятнадцать двухсотых на взвод. Я получил ранение в восемь вечера, мы до шести утра еще воевали, в шесть утра вышли. В Соледаре был первичный прием, там уже начало отпускать, а до этого я был на адреналине», – рассказывает доброволец по имени Михаил, которому сделаны операции по восстановлению челюсти и зубов.
Благодаря Николаенко Красноярск стал одним из десяти главных мировых центров лицевого протезирования.
Эти технологии в корне – немецкие (в Германии они зародились еще в первой половине XX века). Сергею удалось их освоить, полностью адаптировать к российской системе здравоохранения и технологиям отечественной сосудистой и микрохирургии. За 10 лет проведены все российские предклинические и клинические испытания, что само по себе подвиг.
Сергей Николаенко не только врач и социальный предприниматель, он – широко цитируемый в мире ученый; его индекс Хирша больше 7[10] по международной базе Scopus[11], что для этой области медицины немало. Сам инноватор понимает и свой масштаб в мире, и ситуацию в нем. Сверхновые русские не склонны к шапкозакидательству, они осознают, как важно работать в мировой научно-технологической среде и сколь многому мы в данном случае обязаны этим самым ученым немцам и «не-немцам». Что, конечно, не повод не уважать себя и свою страну.
«Я потрясен, шокирован и разочарован вашей дискриминацией в отношении российских ученых. Это противоречит духу науки и несовместимо с международным статусом Международного геологического конгресса, который вы организуете, – писал в апреле 2024 года российский химик-кристаллограф Артем Оганов в ответ на внезапное малодушное предложение организаторов научного Геологического конгресса (проходил в Южной Корее) русским авторам изменить привязку к российским институтам на какую-нибудь нероссийскую аффилиацию. – Хотя некоторые люди могут быть подвержены ксенофобии и истерии, вызванным средствами массовой информации и политиками, интеллектуалы должны быть выше этого. Я надеюсь, что после недолгих размышлений вы согласитесь с тем, что дискриминации не должно быть места в науке, на любых международных мероприятиях и в обществе в целом, и позволите мне и всем другим российским ученым использовать наши российские аффилиации. В противном случае я не смогу присутствовать и буду вынужден придать этому делу максимально возможную международную огласку, чтобы искоренить дискриминацию и расизм в науке».
Артем Оганов – большой ученый; его не раз называли потенциальным кандидатом на Нобелевку; он лауреат нескольких престижных научных премий; индекс Хирша – 93[12], его труды процитированы около 40 тысяч раз. Многие его работы сделаны с помощью теоретического и программного продукта USPEX (с говорящим русским звучанием). Это один из самых успешных в мире методов компьютерного предсказания кристаллических структур, его разработал сам Оганов вместе со своими учениками Андреем Ляховым, Колином Глассом, Цяном Чжу и другими. Что значит предсказать кристаллическую структуру вещества по его формуле? Это значит быстро находить самые разные материалы с самыми разными свойствами при любых температуре и давлении. А это, в свою очередь, открывает путь для самой разной практики, в том числе для открытия сверхпроводников и других материалов с невиданными свойствами.
Оганов уже открыл многие соединения и материалы, которые невозможны с точки зрения школьной химии, но существуют.
Сначала эти вещества были предсказаны компьютерными вычислениями, а потом найдены в лаборатории.
То, что делают Артем Оганов и его ученики, еще не стало бизнесом. На вопрос, не хотелось ли ему сделать что-то инженерно-практическое, бизнесовое, чтобы открытие заработало в жизни, Оганов ответил так:
«Конечно, хочется; так и будет рано или поздно. Среди химических веществ и их состояний, которые мы нашли и изучили, некоторые точно будут иметь практическое применение. Например, одно из соединений точно могло бы уже сейчас пригодиться на объектах “Газпром нефти”; по крайней мере, представители корпорации заинтересовались нашими работами. Предсказанное нами соединение, борид вольфрама, в полтора раза тверже победита (карбида вольфрама) – традиционного материала для основы резцов буровых установок – и могло бы заменить его. Но чтобы соединение стало продуктом, требуется не только лабораторное решение, но и производство, инвестиции. Очевидно, это будет использовано на практике, вопрос – когда. Есть и другие соединения с похожими свойствами. Есть интересные термоэлектрические материалы и многое другое».
Артем Оганов делал суперуспешную карьеру в университетах Европы, а потом США, но в декабре 2014 года вернулся в Россию.
«А вас можно назвать сверхновым русским?»
«Во мне течет и армянская, и еврейская кровь».
«Большинство русских, если поскрести, несут разную кровь…»