общение со «своими», осознаются схожие интересы – так рождаются дружбы.
Александр Козлов спрашивает в классе: «Как там дома?», и ему мальчишка отвечает: «Точно ответить не могу: когда я ухожу в школу, папа с мамой и братом только проснулись, а когда прихожу, уже спят». Забавно: обычно так о своих семейных впечатлениях говорят взрослые – особенно слишком занятые работой отцы.
В лицее часто проходят курсы подготовки учителей информатики из других школ. Взрослые никак не могут понять некоторые противоречия. Преподаватель информатики может сказать: «Так, дети, сегодня нам компьютеры не понадобятся», и все закричат: «Ура, сейчас будет что-то интересное!» А в другой день тот же учитель попросит открыть компьютеры, и дети снова: «Ура, будем программировать!»
Оказывается, им нравится и заниматься алгоритмами, и разбирать задачи, и писать код. А все потому, что им просто интересно жить.
У ребят, которые специализируются на программировании, предмета «программирование», как ни странно, нет. Они изучают уже более детальные вещи: структуру данных, алгоритмы, комбинаторную математику, объектно-ориентированное программирование. Школьники ходят на эти предметы с радостью: по их мнению, это и есть крутость.
Преподаватели почему-то любят и свой предмет, и учеников, работают с чужими детьми как с собственными. А иногда буквально – с собственными: в лицее учатся младшие дети Юрия Ускова, учился ребенок Александра Козлова.
«У меня сын только что десятый класс окончил, – говорит Александр. – Когда человек с горящими глазами рассказывает о своих открытиях на уроке, это значит, что все идет по плану».
А еще лабораторные работы у учеников часто принимают и проверяют студенты института, в том числе вчерашние школьники, на которых ребята тоже смотрят широко открытыми глазами и которых копируют. То есть сообщество для совместного радостного творческого труда состоит из людей разного возраста. Школьники смотрят на старших и считывают ролевые модели, а студенты, которые участвуют в обучении детей, становятся взрослее, могут посмотреть на недавних себя со стороны.
Мы все еще стоим с Усковым на крыше офиса и смотрим на пространство, где вырастает школа.
«А что будет вон там?» – вдалеке виднеется еще одно строение.
«Кластер труда. Мастерские: станки, швейные машинки. Это вообще важная история, – снова оживляется Юрий. – Моя старшая дочка училась в восьмом классе нашего лицея, и у них уже тогда были уроки труда (я считаю, кстати, что маловато). Они за год сделали несколько проектов, в том числе модель парусного корабля, причем участвовали в его построении и девочки, и мальчики. Я думаю, что это правильно: все должны и на швейной машинке уметь строчить, и столяркой владеть. Дочка, строя корабль, со всеми первичными материалами поработала, создала модель сама. У нас учитель труда – один из лучших судомоделистов в стране, его работы в первую тройку на всех соревнованиях входят».
Практичность, прямой выход в жизнь к людям, потребителям – важнейший принцип выращивания «живых-живых». Александр Козлов третий год ведет в лицее проектную деятельность ребят, и это не для галочки, как часто бывает в обычных школах. В старших классах проекты, которые уже близки к бизнесу, ведут программисты, подростки выполняют реальные бизнесовые задачи. Начиная с восьмого класса они сами придумывают себе задачи мечты. А когда есть мечта, то не обходится и без разговоров о смысле жизни и труда.
Дети, да и взрослые, часто думают, что смысл бизнеса – заработать деньги.
Но в школе iSpring усваивают мысль, что у всех компаний есть какая-то сверхидея, миссия, цель, которая в конечном счете сводится к одному: улучшить людям жизнь, сделать ее удобнее, комфортнее, осмысленнее.
Александр Козлов предлагает ребятам самим поискать такую идею, обсудить, как бы они хотели улучшить жизнь страны, человечества. Время на размышление – месяц.
Чтобы размышления были не воздушными, а реальными, подросткам необходимо обсудить с учителем хорошие книжки; не учебники по специальности, а просто хорошие книжки. А беседа – не просто «за жизнь», она должна иметь практический выход, превратиться в интересные задачи. Ребята делятся на группы по два-четыре человека, по дружбе или по интересам, а лучше и так и так. Причем интересы должны быть настоящими, а не чтобы понравиться учителям. Одним интересны аниме с мангой, другим – волейбол, третьи любят кататься на велосипеде и открывать интересные места, четвертые увлечены историей.
«Ни в коем случае не надо давать школьнику готовую тему с готовым решением, – говорит Козлов. – На больших всероссийских конкурсах по проектной деятельности на самом деле часто происходит смотр работ взрослых педагогов, а не самих школьников. Надо дать детям шанс на собственное, уникальное решение».
Именно так дети, как правило, и осознают, что настоящий бизнес строится не на жажде денег, а на сильном искреннем интересе. Любой такой интерес, даже самый странный для взрослых, здесь принято уважать, и пусть какие-то идеи кажутся авантюрными – авантюризм свойствен всем великим предпринимателям.
Не исключено, что именно этот опыт и даст детям понять, что, когда они подрастут, будет нужно людям и человечеству.
На задачу сделать что-то большое и осмысленное нанизываются все поиски секрета выращивания сверхновых людей. И профессиональные навыки, и мышление, и чувство красоты знаний и всего мироздания каким-то образом завязаны на воспитании высоких чувств; именно отсюда берутся радость учения, драйв, горящие глаза.
Ольге Жеребцовой, правда, слово «воспитание» не нравится своей заскорузлостью, она говорит об «атмосфере»: «У нас в лицее такие люди подобрались, которые собой, своим примером детям показывают, как правильно».
Александр Козлов работает классным руководителем, то есть занимается воспитанием не только на уроках и в походах, но и по должности. Впрочем, закон этому не обязывает.
«У меня есть блокнот, на первой странице которого цитата из второй статьи Конституции Российской Федерации, где сказано, что забота о детях, их воспитании – равное право и обязанность родителей, – говорит он. – Про школу ничего в этой связи не сказано, хотя в ней ребенок проводит огромную часть своей жизни. Это, конечно, ошибка: мы, конечно, воспитываем. Не давим, но точно воспитываем».
Но где проходит граница между дисциплиной и свободой самовыражения? Александр Козлов не может ответить на этот вопрос с ходу, он рассуждает и ищет ответ, вспоминает Макаренко и Сухомлинского, коммунаров, опыт английских частных школ, пытается обнаружить современный идеал человека.
«Учителя надо слушать, – говорит он. – Дисциплина какая-то должна быть, но не такая, что в классе стоит тишина и муху слышно. Разговорчики по делу – это нормально. У нас принято отвечать сразу, без подъемов рук, так привыкли. Формализм уходит, и вместо формальностей возникают свои законы, ритуалы и символы. Не навязанные, а живые».
Он обращается ко всем обучающимся, включая младшеклассников, на «вы». Но это не отстранение, нет; это товарищеские отношения – без диктата, но с определенной дистанцией, необходимой для воспитания чувства собственного достоинства.
Маленькая брошюрка 1930-х годов «Памятка пионервожатому» во многом проясняет строй мысли первых советских педагогов. Они были атеистами, но идеалы воспитания (добро и зло, взаимовыручка, элементы аскезы) стояли на фундаменте дореволюционного образования, которое, в свою очередь, происходит из монастырской традиции. Одна из повестей тончайшего знатока русской жизни Николая Лескова называется «Кадетский монастырь». Речь в ней об учебном заведении и драматичных событиях в нем, но повествование идет на языке религиозной традиции: «Воспоминания мои касаются Первого петербургского кадетского корпуса, и именно одной его поры, когда я там жил, учился и сразу въявь видел всех четырех праведников…»
Так что идеал человека имеет преемственность в истории. Интуитивно он ясен любому хорошему учителю, вообще любому порядочному человеку.
На умение различать, когда человек поступает правильно и когда неправильно, и должны влиять педагоги.
Особенно важно это для малышей.
Александр Козлов учит ребят математике, но не только: он считает, что дети будут счастливее и успешнее, если полюбят читать. Иногда на уроке он цитирует стихи или кусочек книги, рассказывает, что Льюис Кэрролл, автор «Алисы в Стране чудес», был математиком и у него есть занимательные логические задачки. Многие помнят такую: «Какие часы чаще показывают правильное время – те, которые не работают, или те, которые отстают на одну минуту?» (Конечно, те что стоят, ведь они показывают точное время раз в 12 часов, а те, что идут с отставанием, не показывают его никогда.)
Еще он рассказывает, что мудрец и поэт Омар Хайям тоже был математиком. А можно начать урок геометрии в девятом классе со стихотворения Иосифа Бродского «В деревне Бог живет не по углам» – и вот уже легче становится и углы обсудить, и порассуждать, почему чистые математические идеи, как бы придуманные, в итоге чудесным образом пригождаются для описания реального физического мира.
Мы пока не нашли того, что является главным секретным ингредиентом хорошего образования, но в ответах педагогов можно обнаружить много важных мелочей. Внимание к мелочам – тоже важная воспитательная и образовательная вещь. Оказывается, это одна из базовых компетенций хорошего специалиста, который не только найдет решение задачи, но и не забудет поставить в конце записи правильного ответа точку.
«Вы ищете корень нашей педагогической концепции? Я так об этом не думала… Но знаете, что мне здесь нравится? – спрашивает Ольга Жеребцова. – Нравятся люди, нравятся дети, и отношения внутри коллектива нравятся. Я вообще не приемлю склок; в нашем педагогическом коллективе они сведены к минимуму, иначе бы это отражалось на учениках. Дети открытые, живые, и нравится, что я могу с ними так же живо общаться, не скрываясь под маской училки. Я с удовольствием прихожу в лицей. Наверное, никогда не откажусь от того, чтобы хоть что-нибудь повести. Ты приходишь первого сентября, видишь совершенно незнакомых детей и думаешь: неужели через год они станут родными? И да, они станут. Мне когда-то говорили: “Так нельзя. Дети не твои, всем хорошо не сделаешь”. Как не сделаешь?! Не получается ведь по-другому. Если я перестану их любить, то перестану и работать».