«Когда в Штаты приезжаешь, в графе Nationality пишешь Russian, – говорит Усков. – Да будь ты хоть негром преклонных годов, если у тебя русский паспорт, значит, Nationality – Russian, это понятно. Если им скажут: “Я не русский, я татарин”, американцы ответят: “Ты кого обмануть хочешь? Выглядишь как русский, говоришь как русский, паспорт русский – значит, ты русский”».
Россия – одна из немногих на земле империй, государство-цивилизация. Очень немногие нации смогли перейти на этот уровень.
«Империя невозможна без миссии, – считает Юрий. – Миссия России – обеспечивать человечеству контакт с правдой, с высшими планами бытия. Это наш цивилизационный проект, и мы вовлекаем в него разные народы, культуры и нации».
Именно христианство, образ Святой Руси помогли России стать империей. Эта идеология поначалу понималась народом как способ собственного спасения – физического и духовного, спасения души и тела, спасения русских людей через верность православию. Россия в этой конструкции – последний оплот православия после крушения Византии. И уже сильно позже, в XIX веке, правдоцентричная миссия России стала осмысливаться как глобальная и дающая надежду всему миру.
Этот каскад организации человеческих сообществ актуален и в бизнесе. Подобно тому, как общество развивалось от клана к империи, компании растут от малого семейного бизнеса до большой корпорации или, как говорят, бизнес-империи. Предприниматели и бизнес-коучи хорошо знают, что без большой идеи, сильной миссии построить большую корпорацию невозможно.
Конечно, у семейных компаний есть очаровательные плюсы, свой дух, атмосфера родового дела, но они не конкуренты большим корпорациям; на базе милой идеологии не построишь Microsoft, «Яндекс» или даже iSpring. Так и у клановых сообществ могут быть сильные и привлекательные черты, но те, кто ставит русским в пример клановые народы с их очень плотной солидарностью, плохо понимают, как это работает на уровне государства, как влияет на безопасность, ресурсность и конкурентность в глобальном контексте.
Наконец, борцы с «имперскостью» либо сами не замечают, либо предпочитают умалчивать о том, что империя – это форма организации, не совместимая с нацизмом и расизмом. Такие девиации – удел национальных государств. Поэтому если по Европе и бродит на протяжении многих столетий какой-нибудь призрак, то это призрак национализма, и время от времени он становится явью; кому это знать, как не нам?
Империи же по определению поликультурны и многонациональны. Не случайно именно по мере превращения тех же США в империю они стали по-настоящему решать у себя вопросы сегрегации и расизма. Так что не будет большим преувеличением сказать, что империя – наиболее гуманистическая форма существования людей на той или иной территории.
И если что и способно ввести империю в соблазн внутреннего раздора, то это вопрос не национальный, а идеологический.
Революционеры, имитируя строительство нового мира, часто навязывают элементы старого. Например, в большевистской России принадлежность к высокому сословию и определенной религиозной конфессии стали неважными, а значение национальности возросло.
Коммунисты хотели построить мировой интернационал из русских, немцев, французов, итальянцев, но им досталась в основном территория Российской империи, и советский интернационал нарезали из русских. Большевики попробовали запустить процесс национального строительства для всех этносов бывшей империи. Очень трудно понять, чем белорусы отличаются от русских, но их тоже объявили нацией. В Средней Азии, где границы между народами были весьма условны, а сами народы не испытывали особой потребности в национальных территориальных образованиях, строители нового мира стали кроить национальные республики по европейскому образцу, и этим не только вызвали недоумение самих местных жителей, но и запустили вирус дальнейших межнациональных конфликтов.
Международная обстановка заставила большевиков подморозить эту политику, но идеологическая и юридическая база были уже сформированы. Теперь каждый этнос в нашей стране называется нацией, многие из них стали титульными в своих республиках, даже будучи в численном меньшинстве, – и это программирует их на национальное строительство, нередко в ущерб интересам других жителей этих территорий. А что такое национальное строительство? Это почти всегда мучительный и кровавый процесс; современные европейские нации прошли его еще в Средневековье, в России он прошел относительно благополучно и завершился в XIX веке. Но в результате советской национальной политики, опирающейся не на реальное положение вещей, а на идеологическую догму, произошел не только раскол страны по национальному признаку, но и ряд кровавых войн, некоторые не утихают до сих пор.
Сейчас принято говорить о многонациональном народе Российской Федерации, хотя народ не может состоять из наций, это нация часто состоит из народов. Пора нам понять, что нация в России одна и представитель каждого народа России может называть себя русским. Русские – явление сверхнациональное, имперское.
Как русскому обществу повзрослеть?
Современные ценности и архетипы русского народа, как мы видим, были интегрированы в единое целое уже при становлении Московского царства. Но времена меняются, сменяются социальные и технологические уклады; не устаревают ли эти ценности, не тормозит ли национальный характер наше развитие?
С одной стороны, архетипы и ценности любых народов формируются небыстро и имеют приличную историю – у некоторых даже значительно бо́льшую, чем наша. Так, в китайской политологии принято объяснять парадоксы и нестыковки российской политической жизни тем, что России «всего тысяча лет».
Конечно, меняются общественные формации, и архетипы волей-неволей эволюционируют вместе с ними. Мы живем в буржуазное время, а русские поведенческие стереотипы сформированы преимущественно в феодальную эпоху. При феодализме образцовое правящее сословие – это воины, а их главное дело – война; основные человеческие качества – смелость, благородство, знатность, военная доблесть. У феодалов есть определенные сословные атрибуты: кодекс чести, культурные, социальные и духовные практики, которые позволяют преодолевать страх смерти и побеждать.
У каждого общественного строя есть красивые и ужасные черты и, главное, свое время. Из минусов феодализма – замкнутость правящего сословия, жесткие иерархии, власть меньшинства над большинством.
«Мир давно живет в буржуазном укладе; сейчас важны не дворянская честь и родовитость, а то, сколько у тебя денег, – поясняет Усков. – Ключевой ресурс – не земля, а капитал (в том числе интеллектуальный), производственные мощности и рынки сбыта. По сравнению с феодализмом это более подвижная система, лучше использующая человеческий потенциал. Марк Цукерберг был никем, а стал всем в считаные годы – просто потому, что заработал много денег. При феодализме его даже к забору дворца не подпустили бы, несмотря ни на какие биллионы: его предки не махали мечами на великих битвах прошлого. А при капитализме, наоборот, будь ты хоть трижды героем своей страны… Как сказал миллиардер Сергей Полонский, “у кого нет миллиарда, может идти в жопу”. Куда он, собственно, и сам отправился, когда, лишившись высоких связей, все свои миллиарды растерял – поскольку Россия все-таки не совсем капиталистическое государство и “феодальная знать” здесь все еще имеет серьезный вес и не любит обнаглевших выскочек».
Несмотря на буржуазную реальность, российское общество и государство воспроизводит сейчас в большей мере не буржуазные, а феодальные установки, даже несмотря на полное уничтожение дворянства при советской власти, – феодальная структура и ценностный каркас воспроизводятся и в современных условиях. Буржуазные поведенческие установки у нас прорастают очень медленно – Россия начала входить в буржуазный уклад лишь в конце XIX века. Этот процесс не был закончен – страна в 1917 году решила перепрыгнуть из феодализма в социализм, – что, впрочем, не мешало ей 70 лет жить фактически на феодальной энергии, в режиме осажденного лагеря и постоянной готовности к войне.
«Для движения вперед было бы разумно грамотно сочетать наши феодальные ценности с буржуазной основой жизни, – считает Юрий Усков. – Я, например, живу с осознанием наших исторических и культурных особенностей и принимаю их как свои. Я человек вполне феодальный и имперский по своим ценностным установкам. Я переживаю, что не служил в армии; я горд, что сыновья служили и служат. Тем не менее я понимаю, что жизнь должна наполняться буржуазным содержанием: неразумно жить по-феодальному в капиталистическую эпоху. Любая культура проходит фазы взросления, и нам тоже нужно взрослеть».
В 1949 году Джозеф Кэмпбелл в книге «Тысячеликий герой» описал архетип героя в мифах, сказках, религиозных текстах и литературе, вывел стадии, через которые проходит всякий герой, чтобы вернуться домой помудревшим и с пользой для своих. Это описание до сих пор применяется сценаристами для работы – скажем, его использовал Джордж Лукас при написании сценария к «Звездным войнам»; книга популярна у рекламщиков в разных странах. На ее языке Россия и русский герой немного застряли на стадии битвы с метафизическим злом; возможно, им уже пора вернуться домой и заняться хозяйством.
На что будет похож новый социализм?
Мир уже выходит из капитализма. Постбуржуазный формат можно наблюдать в большей мере в Соединенных Штатах как в самой продвинутой буржуазной нации. Карл Маркс считал, что следующая стадия – это социализм, но он не мог еще знать, какие формы может принять социализм в XXI веке.
Только сейчас появляются некоторые базовые черты нового уклада. И если при капитализме главный вопрос – «Сколько у тебя денег?», то при постбуржуазном укладе, или новом социализме, – «Сколько у тебя лайков?».