Речь идет не о патологиях сверходаренных детей, а о характерных для них специфических формах классических патологий. Отличия от типичной клинической картины обнаруживаются в характере их проявления, природе самих расстройств и в их динамике.
Клиническая картина, возникающая у сверходаренного подростка, включает в себя характеристики, которые необходимо распознать и воспринимать в контексте, чтобы терапия была осмысленной.
Блокирование интеллекта
Блокирование интеллекта – патология когнитивных функций личности. Обычно блокирование интеллекта определяют как невозможность использовать собственные интеллектуальные ресурсы. Способности существуют, но не работают в силу каких-то психических расстройств. Чаще всего такая блокировка обратима, если будет применена правильная терапия.
Интеллектуальная блокировка у сверходаренного ребенка – явление более коварное.
Она развивается постепенно в течение нескольких лет, чтобы проявиться в полной мере с наступлением отрочества. В данном случает речь идет о тотальной блокировке когнитивных функций путем саморазрушения. Это и есть ее отличительная черта.
Как правило, блокирование интеллекта вызывают причины неосознаваемые, возникающие не по собственной воле человека. Но для сверходаренного ребенка «выключить» свой интеллект, подрывая таким образом основы собственной личности, – добровольное решение, личный выбор, жизненная необходимость. Для него это вопрос выживания. У него просто нет выбора, точнее, он оказывается перед выбором невозможным: использовать свой интеллект дальше с риском полной отверженности, тотальной агрессивности со стороны окружающих – или блокировать, ограничить, а то и вовсе заглушить любые формы проявления интеллекта ради того, чтобы его, может быть, приняли как своего.
Блокировку собственного интеллекта сверходаренным ребенком можно сравнить с интеллектуальной анорексией: это атака на самого себя, агрессивный выпад против себя. Эквивалент депрессии и суицидального поведения.
Нередко в процессе такой блокировки ребенку удается действительно разрушить свой потенциал. И выдающихся способностей, которые у него находили в более юном возрасте, впоследствии не обнаруживается.
Интеллектуальная блокировка, доведенная до предела, позволяет ребенку надеть на себя маску псевдодебильности, позволяющую ему оставаться незаметным, слиться с коллективом. Благодаря этой «мантии невидимости» нападки окружающих прекращаются, и он наконец-то оказывается в безопасности.
Жесткая блокировка интеллекта у сверходаренного подростка с большим трудом поддается терапии. Ее трудно снять, поскольку уже намучившийся подросток не желает рисковать и страдать подобным образом снова. Именно интеллект был причиной его страданий, и о том, чтобы «отращивать» его заново, даже мысли не возникает: подросток уже не верит в себя.
Депрессия
Пятнадцатилетняя Жюли попадает в подростковое психиатрическое отделение после очередной попытки самоубийства. В этот раз она выбросилась на шоссе из родительской машины. И отделалась буквально несколькими царапинами! Жюли уже испробовала разные способы: принимала таблетки, резала вены и т. п. Каждый раз оказывалась в больнице – либо в педиатрическом отделении, либо в детской психиатрии.
Ровно перед тем, как в последний раз попасть к психиатрам, Жюли провела год в лечебном интернате: там и учат, и оказывают психологическую помощь. В этом центре она прошла тестирование, которое показало: уровень интеллекта высок, она может отлично учиться. И это не ошибка: несмотря на свои переживания и попытки самоубийства, Жюли по-прежнему оставалась отличницей и вкладывала в учебу массу сил. Это уже само по себе должно было привлечь внимание психиатров, потому что первое клиническое проявление подростковой депрессии – наоборот, потеря интереса к занятиям.
Поступив в отделение подростковой психиатрии, Жюли снова проходит полное обследование: ее показатель IQ – 142 с одинаково высокими результатами в разных субтестах! Личностные исследования показывают в первую очередь серьезнейшую уязвимость и очень сильно нарушенную самооценку, а также наличие большого количества депрессивных элементов. К тому же у Жюли преобладает дивергентное мышление, в результате чего ее ответы на некоторые вопросы по тесту Роршаха[12] отклоняются от нормы, что могло бы вызвать у неподготовленного специалиста предположение о серьезном личностном расстройстве. Итак, психологическое обследование показало классический, к сожалению, итог: Жюли – сверходаренный подросток с расстройством самооценки, но имеет больничный диагноз: типичная подростковая депрессия.
В больнице Жюли не находит себе места. По утрам она отказывается вставать («На меня как будто давит непосильный груз, да и вообще, кому все это нужно, никто здесь меня не понимает, как, впрочем, и всегда, ну что я могу вам сказать?» – это психиатру, на вопросы которого она не отвечает). Врачи вскоре оказываются настроены против нее: она не облегчает им задачу. Кроме того, состояние Жюли не поддается лечению антидепрессантами, никакого улучшения не наблюдается. Психиатры отказываются принимать в расчет диагностику сверходаренности: «Это просто смешно, ну мы знаем, что она очень умная, – и что с того?» Ни один аргумент не помогает пробить эту стену враждебности и отторжения. У Жюли дела по-прежнему плохи. Устав от этого особого подростка (хотя сами врачи упрямо отрицают ее особость), который не реагирует на обычное лечение, психиатры предлагают вернуть девушку домой.
Несколько недель Жюли испытывает облегчение от выписки из больницы и чувствует себя лучше. Потом имеет место серьезный анорексический эпизод, за которым следует госпитализация в эндокринологическое отделение. Жюли непрерывно находится под капельницами. И снова она в отделении подростковой психиатрии. На этот раз диагноз иной: ментальная анорексия. И опять неудача. Снова ее выписывают домой. Опять непродолжительное улучшение. И… Жюли привозят назад на скорой с истерическим припадком. Она кричит, катается по земле, бьется, все мышцы судорожно сжимаются… Опять новый диагноз: истерия! Последний на сегодняшний день эпизод после очередного цикла, ставшего уже привычным (больница – неудачное лечение – выписка домой), – на этот раз Жюли попадает в отделение скорой помощи: она вскрыла сонную артерию. Новый диагноз: действие, свидетельствующее о психическом расстройстве. Теперь вместо выписки домой врачи предлагают снова отправить ее в лечебный интернат, в конце концов, там она чувствовала себя не так уж плохо!
Круг замкнулся: мы вернулись к исходной точке! Продолжение следует… (или опять все сначала?).
История Жюли показательна. Она демонстрирует все (или почти все) особенности депрессии у сверходаренных подростков, показывает, как выглядит их сопротивление и отрицание и как даже в больнице такой подросток становится жертвой неприятия окружающих.
Каковы же специфические особенности депрессии Жюли и какие из них можно назвать общими для всех депрессивных сверходаренных подростков?
► Виды депрессии
Депрессия «пустоты». Депрессия сверходаренного подростка – это депрессия на тему пустоты. Ее цель – ни в коем случае больше не думать, не приводить в действие свои мыслительные механизмы! Эта депрессивная пустота – механизм защиты от мыслей. Она не имеет ничего общего со структурной пустотой, которую можно встретить в других клинических картинах. Для сверходаренного подростка мысль – символический эквивалент опасности, смертельной опасности. Страх перед мыслью очень силен.
У таких подростков вы не встретите проявлений грусти, переживаний, страданий. Нет больше никакой возможности добраться до их внутреннего мира, мира эмоций. Все задраено, заперто, забаррикадировано. Парадоксально, но эта пустота вполне обитаема.
На консультации такой подросток без устали отвечает «я не знаю» на все задаваемые ему вопросы. И это не упрямство, а реальное намерение больше ничего ни о чем не знать, не думать. Попытки приблизиться к нему, помочь, подобрать лечение наталкиваются на стену безразличия или, наоборот, вызывают неконтролируемые приступы гнева, на которые не удается воздействовать никакими логическими аргументами. Отказ открыть врачу душу или бурное сопротивление попыткам вторжения вообще часто встречаются у подростков в состоянии подавленности, но у сверходаренного подростка они принимают такие странные и устойчивые формы, что опытный диагност их ни с чем не перепутает.
Вопрос о смысле жизни. Зачем вообще люди живут? Зачем живу лично я? Что изменится, если я умру?
Эти вопросы звучат как лейтмотив, они постоянно вертятся в голове у такого подростка. Они же определяют и отношения с терапевтом. Каждый ответ, даже попытка ответить или поддержать его вызывают новый подобный вопрос, и так без конца.
Вопросы о смысле всего на свете, в том числе о смысле жизни и смерти, у любого человека, склонного к депрессии, обычно сопровождаются тягостными переживаниями, вполне заметной грустью. Искаженное восприятие действительности приводит таких пациентов к пессимизму, видению собственной жизни исключительно в черном цвете.
Совсем иначе выглядит экзистенциальный поиск сверходаренного подростка. Это не грусть, а кристальная ясность. Такой пациент не страдает – он анализирует. Он не боится жизни, но находит ее пустой и неинтересной, во всяком случае для себя. Он не боится будущего, не боится за себя – он боится за весь мир и человечество в целом. Он не считает себя центром мира, наоборот, видит себя лишь пылинкой в бесконечной вселенной. Он задает вопросы отстраненно, и они полностью отражают функционирование его интеллекта и его развитие. Его сегодняшние вопросы отражают все те искания, которыми он был захвачен всегда.
Он не ждет, что его утешат, не ищет поддержки. Он не хочет, чтобы его убедили в его важности для кого-то или в том, что его любят. Он хочет знать, понять, обнаружить смысл жизни вообще и своей в частности. Это экзистенциальный поиск глубинных смыслов, который ведется одновременно в научном, теологическом и философском ключе. Это главный и единственный вопрос для подростка – о жизни и смерти, о начале и конце света. Вопрос, на который просто не может быть однозначного ответа, и это очень осложняет оказание помощи подростку, всецело поглощенному поиском ответов на неразрешимые вопросы.
► Психопатологические элементы
Можно выделить два основных механизма, стоящих за депрессией у сверходаренного подростка: проблематика скорби и чувство вины.
Проблематика скорби. Здесь выявляются два уровня.
• Скорбь по идеальным представлениям: в детстве сверходаренный ребенок воображал собственное будущее грандиозным. Мечтал, что сможет воплотить в жизнь разнообразные замыслы, реализовать все свои планы. Он верил в возможности, которые ему предоставит жизнь, и в собственную способность довести начатое до конца.
• Скорбь по радости от умственного труда: в детстве ему всегда нравилось учиться, открывать новые области, получать новые знания. Его охота за знаниями велась непрерывно, и это занятие часто делало его счастливым. Жажда нового постоянно подпитывала его размышления и приводила их к плодотворным результатам. Все казалось легко и прекрасно. Мир выглядел полным сокровищ, которые только и ждут, чтобы их нашли.
Эта скорбь по самому себе составляет суть депрессии сверходаренного ребенка. И то, что психологи называют «работой скорби», то есть проживанием этой потери, чтобы потом стало возможным строить новые жизненные планы, для сверходаренного подростка становится невыполнимой задачей. Он не может прожить потерю и пойти дальше, потому что не желает думать. Да и о чем думать? Его переживания расплывчаты, потому что он сам не понимает, что произошло, как с ним это случилось. Как облечь это в слова, что чувствовать по поводу событий, которые ускользают и смысл которых непонятен. С другой стороны, вариант пережить эту скорбь и думать о будущем оказывается невозможным. Он снова сталкивается с парадоксальным выбором: «Будущее, в котором я остаюсь самим собой, – но как это выдержать?» или «Будущее, где я теряю часть себя, – но тогда зачем оно мне?»
Чувство вины. Сверходаренного подростка гложет чувство вины. Причем чувство непростое, поскольку оно обращено на себя самого и в то же время связано с окружающими.
• Вина перед собой: сверходаренный подросток считает, что совершил предательство по отношению к себе. Он предал восторженного и доверчивого ребенка, которым когда-то был. Отказался от собственных возможностей и от собственных убеждений.
• Вина перед другими: он как будто чувствует себя виноватым и в том, что разочаровал других – в первую очередь собственных родителей: ведь перед ним открывалось столько возможностей!
Скорбь и чувство вины часто становятся движущими силами в клинической картине депрессии. У сверходаренного подростка они приобретают особый характер и размах. Они делают подростка пленником собственной депрессии.
► Симптомы депрессии у сверходаренного подростка
В депрессии сверходаренного подростка имеются симптомы, обычные для классической подростковой депрессии.
Но сверходаренный подросток может продемонстрировать и полиморфную клиническую картину с последовательно возникающими эпизодами, представляющими собой специфические депрессивные признаки. Так, один и тот же подросток может пребывать в анорексической фазе (со всеми типичными симптомами анорексии), потом пройти фазу тяжелых поведенческих расстройств, затем – этап полной замкнутости в себе с тотальным отказом от любой внешней деятельности, а в довершение всего еще и мучиться от бессонницы, не поддающейся лечению.
И, что удивительно, в каждой фазе обнаруживаются все признаки той патологии, которая проявляется у подростка в данный момент. Они перекрывают симптомы депрессии, и это приводит к ошибочным выводам в оценке ситуации и неверному пониманию личности подростка в целом. Именно так и происходило с Жюли, историю которой мы рассказали в начале этой главы.
Другая особенность: для обычного подростка в депрессии типична потеря интереса к школе и к интеллектуальной сфере в целом. Часто это и бывает первым симптомом, который вызывает тревогу у окружающих. Для сверходаренного же подростка школа и умственный труд могут сохранять свою привлекательность и оставаться единственным, что связывает его с жизнью. Опять же, именно так и было с Жюли.
В отличие от классической картины депрессии, в случае со сверходаренным подростком потеря интереса к умственной деятельности становится бастионом, который сдается последним. А уж если сверходаренному подростку стала безразлична интеллектуальная область, то это очень серьезный симптом в развитии депрессии.
► Резистентность к лечению
С депрессией у сверходаренного подростка справиться очень непросто.
Лекарственные методы часто не дают результата. Антидепрессанты не оказывают какого-либо заметного действия. Причины этого точно не известны, возможно, дело в полиморфной картине депрессии и в симптоматической лабильности: проявляется сразу много симптомов, которые идут один за другим, так что характер происходящего с подростком и структура симптомов меняются стремительно.
Что касается терапии, то классические методы редко оказываются эффективными, потому что в них не учитывается своеобразие интеллектуального и эмоционального функционирования таких подростков. Незнание клинической картины особой формы депрессии, которая возникает у сверходаренных подростков, является одной из причин того, что она так сложно поддается лечению. Терапевтические неудачи совершенно точно связаны также с тем, как вообще устроен такой подросток. Крайняя проницательность, пессимизм и потеря смысла жизни лишают его возможности строить планы на будущее. А ведь именно активизация построения жизненных планов – это та основа, на которую опираются любые терапевтические действия.
► Каков прогноз?
Прогноз зачастую оказывается нерадостным. Нередко после одного депрессивного эпизода в отрочестве у молодого сверходаренного человека случаются новые, более или менее серьезные эпизоды.
Часто у него сохраняется состояние хронической депрессии, которая, не слишком себя проявляя, остается с ним до зрелого возраста. Таким взрослым трудно реализовать себя в личной, семейной или профессиональной жизни. Сверходаренный взрослый, переживший депрессию в отрочестве, остается разочарованным человеком, который воспринимает жизнь поверхностно и всегда пребывает в состоянии неудовлетворенности.
Реми скоро исполнится 30. Он не женат, живет все еще с родителями. У него, как и у отца, небольшой магазинчик в тихом районе их родного городка. Дни проходят мимо, похожие один на другой. В его магазинчик заглядывают жители близлежащих домов, как правило, пожилые. Вежливое приветствие, короткий обмен репликами о погоде – и покупатели уходят, звякнув колокольчиком над дверью. Когда никого нет, а так бывает нередко, Реми общается с соседом-булочником…
А некогда Реми был блестящим учеником одного из самых престижных коллежей в этом городе. До четвертого класса[13] на него как из рога изобилия сыплются награды и почетные грамоты. В двенадцать лет он начинает заниматься теннисом и через три года выигрывает турнир Ролан-Гаррос в юношеском зачете. В его комнате поблескивают многочисленные кубки. Он становится юным чемпионом, который одерживает победы на всех турнирах, в которых участвует.
В начале третьего класса[14] школьные результаты начинают ухудшаться. Реми теряется. Он не понимает, что происходит. Раньше ему все давалось так легко! Он никогда не учился учиться и теперь понятия не имеет, что делать, чтобы исправить ситуацию. Он теряет веру в себя. Это сильнейший удар по самооценке, и он начинает замыкаться в себе. Проблемы усугубляются. Учителя перестают уделять ему внимание… Постепенно ситуация ухудшается необратимо. Реми впадает в тяжелую депрессию. Включается блокирование интеллекта. Потеря интереса к учебе и отказ посещать школу делают свое дело. Реми исключают. Теперь ему придется учиться в другом месте. Он еле-еле сдает выпускные экзамены, просидев в выпускном классе два года. «Сдав экзамены, я и не подумал, как остальные психи в нашем семействе, заняться медициной или чем-то подобным. Вы посмотрите сейчас, как они живут! Я правда не понимаю, зачем все это нужно! Это же смех один, просто комедия!»
Дальше Реми учиться не стал, несколько лет ничего не делал, потом под давлением отца купил маленький магазинчик, где мы его и видим сегодня. Реми выглядит озлобленным разочарованным циником. На людей и события он смотрит суровым и в то же время ироничным взглядом. Поспорить ни о чем с ним не получается. Любой разговор он обращает в шутку, над всем посмеивается. Очевидно, механизм самозащиты через познание работает непрерывно и не допускает никакого проявления эмоций. Реми больше не хочет думать, не хочет испытывать никаких чувств. Ничего, абсолютно ничего. При этом его жизнь пуста, полностью лишена смысла, а ведь когда-то он доискивался до смысла всего на свете. Жениться? Чтоб потом развестись? Рожать детей? Чтобы они потом были несчастны? Вернуться к учебе? Чтобы потом заниматься какой-нибудь дурацкой работой?.. В общем, полная безнадежность, а Реми, закрытый от всех попыток его расшевелить, считает, что все идет нормально, ему никого и ничего в жизни не нужно… Похоже, он еще не расстался с иллюзией всесилия!
• У сверходаренного может наблюдаться любая форма клинической картины, типичной для детей или подростков.
• Блокирование интеллекта у сверходаренного ребенка – серьезное расстройство, которое можно сравнить с настоящей интеллектуальной анорексией, действие которой разрушительно для личности.
• Депрессия у сверходаренного подростка имеет по своей форме и по структуре ряд особенностей, которые необходимо знать, чтобы иметь шанс ее вылечить.
• У сверходаренных подростков часто наблюдается нетипичная картина депрессии: это депрессия, в основе которой лежит вызывающая тревогу внутренняя пустота, различные симптомы сменяют друг друга, и каждый свидетельствует об отдельной патологии, но при этом они могут переключаться очень быстро.
• Лечить депрессию у сверходаренного подростка трудно, она часто оказывается устойчивой, и терапия не дает улучшений. Часто она перерастает в хроническую депрессию, которая сохраняется и в зрелом возрасте.