– Травма, – коротко ответил Шипунов.
При этом его лицо сразу сделалось угрюмым, из чего Федоров сделал вывод, что разговор на эту тему фээсбэшнику неприятен. Он даже испугался, что Шипунов после неудачно заданного вопроса снова замкнется в себе. Но тот спросил:
– Ну так и какое у вас ко мне дело?
Федоров поспешил объяснить:
– Видите ли, я сейчас веду одну оперативную разработку. И у меня есть достаточно веские основания утверждать, что спецслужбы Соединенных Штатов, конкретно – Центральное разведывательное управление, готовит или уже начало осуществлять крупную разведывательную акцию, направленную против России. Я пока не знаю, что это за акция и какова ее цель, но... – От быстрого изложения Федоров сбился с мысли. – В общем, мне крайне важно знать – при каких обстоятельствах погиб ваш сотрудник? – закончил он.
Шипунов поджал губы и довольно долго молча смотрел на Федорова, потом мотнул головой в сторону входных дверей и произнес:
– Выйдем.
Но и оказавшись на улице, фээсбэшник не спешил начать разговор. Лишь дойдя до расположенного в соседнем переулке летнего кафе и опустившись за столик, он наконец повернулся к Федорову.
– В общем, так, Игоря убили, когда он за одним сучонком из американского посольства следил. Я это вам потому рассказываю, что хочу наказать ту сволочь, которая моего парня убила! – объяснил он. – А уж кто это сделает – наши следователи, менты или вот вы – неважно. Главное, чтобы этот гад был наказан! Так что вы спрашивайте. Все, что знаю, расскажу.
«Парня из «наружки» убили во время слежки за сотрудником посольства США! – вспыхнула в мозгу Федорова тревожная мысль. – Акция Греймса или трагическое, но все же совпадение?!»
– Расскажите, почему вы начали слежку, кто был вашим объектом, ну, и как погиб ваш сотрудник?! – взволнованно попросил Федоров.
В отличие от Федорова, Шипунов держал свои чувства глубоко внутри и отвечал на вопросы с мрачной сосредоточенностью:
– По заданию руководства мы вели выборочное наблюдение за работниками посольства. Последним нашим объектом стал референт второго секретаря. Ничего такого на него в нашей управе не было. Обычный клерк. И вот начинаем мы его водить. Первые два дня ездим практически одним и тем же маршрутом. А на третий день по пути в центр, в районе Преображенки, он делает хитрый финт, и мы его теряем. Потом где-то через пару часов наши ребята доложили, что он вернулся в посольство. На следующий день картина повторилась. Только на этот раз мы его не упустили. Вернее, Игорь не упустил, – поправился Шипунов. – У Покровских Ворот этот посольский сучонок машину оставил и пошел пешком, Игорь за ним. Еще доложил мне по телефону, что объект, проверяясь, прошел один квартал. Видимо, Игорь что-то заметил, потому что через пару минут снова пытался вызвать меня по телефону, да не успел... Убила его какая-то сволочь. Убийца моему парню все лицо разбил. У Игоря даже нос провалился, и кровь из глаз выступила. Жуткое, надо вам сказать, зрелище.
Начальник бригады наблюдения замолчал и отвернулся, но Федоров поспешно схватил его за руку.
– Вы сказали – нос провалился и кровь из глаз выступила?! Вот здесь, возле переносицы?! – Подполковник ткнул себя двумя пальцами в лицо.
– Да, здесь... у основания носа, – медленно повторил Шипунов, проследив за жестом своего собеседника. – А что, знакомый почерк?
– Возможно, – уклончиво ответил Федоров и тут же спросил: – У вас есть посмертные фотографии Игоря?
– У следователя есть, – признался Шипунов. – А что, хотите взглянуть?
– Поймите, это не просто прихоть! – воскликнул Федоров. – Мне это необходимо!
– Что ж, если это поможет разыскать убийцу... – Шипунов поднялся из-за стола. – Подождите меня здесь, я сейчас.
Он вернулся спустя двадцать минут и, вновь усевшись за столик, положил перед подполковником две фотографии. На первом снимке было запечатлено тело лежащего на асфальте человека, на втором – крупным планом его лицо. Федоров взял в руки именно этот снимок и впился взглядом в фотографию.
– Невозможно представить, что можно вот так, одним ударом, убить человека, – заметил Шипунов, глядя, как армейский подполковник изучает принесенный им фотоснимок. – Это ж какой силищей надо обладать.
– Одной силы мало, – ответил Федоров. – Такие приемы постигаются лишь путем многократных и упорных тренировок.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Шипунов.
– Этот удар ставил я, – выделяя интонацией каждое слово, произнес Федоров. – Во время службы в подразделении спецназа ГРУ я разработал и изучил со своими бойцами несколько специальных приемов рукопашного боя. – Федоров развернул к Шипунову фотоснимок. – Это один из них.
– Так вы что же, хотите сказать, что моего парня убил кто-то из ваших?! – опешил Шипунов.
– Для меня сказать это – все равно что самому признаться в убийстве. – Федоров отвернулся. – Но другого объяснения у меня просто нет.
– Может, просто совпало, – предположил капитан ФСБ. – Вдруг убийца боксер или бывший боксер. Ударил в лицо, попал в переносицу, так и убил.
– Нет. – Федоров отрицательно помотал головой. – По вашим словам, смертельный удар оказался случайным. Убийца же был абсолютно уверен, что убьет вашего сотрудника одним ударом. Он знал это заранее, потому что уже убивал людей аналогичным образом!
– Так что же... – Шипунов запнулся на полуслове, не зная, что можно сказать в ответ.
Вдруг Федоров быстро поднял голову и, пристально посмотрев в глаза своему собеседнику, спросил:
– Вы можете оставить мне эти фотоснимки? Мне нужно кое-что уточнить.
– Берите, – разрешил Шипунов. – Я их для этого и принес.
– Спасибо, – поблагодарил Федоров своего собеседника. – Обещаю вам, что докопаюсь до истины и сообщу вам имя убийцы Игоря. Но для этого мне еще раз понадобится ваша помощь. – Шипунов молча кивнул, и Федоров пояснил: – Необходимо проверить – в тот день, когда от вас ушел работник посольства, не останавливался ли он у одного из трех вокзалов: Ленинградского, Ярославского и Казанского и еще, пожалуй, возле Курского. Возле вокзалов практически не осталось мест бесплатных парковок. Значит, ему пришлось бы заехать на охраняемую стоянку. Так что охранники со стоянки должны помнить машину с дипломатическими номерами.
– Ну, это я с ребятами из нашей бригады выясню, – кивнул Шипунов. – Только почему вы думаете, что этот сучонок посольский должен был на вокзал заехать?
– Если Игоря убил не сотрудник посольства, за которым он наблюдал, а я все же не допускаю такой мысли, значит, это сделал тот, с кем он встречался, или кто-то третий, кто страховал встречу дипломата со своим человеком. Для чего в принципе могла понадобиться такая встреча? Чтобы работник посольства сообщил прибывшим в Москву агентам о месте произведенной закладки, – сам же ответил на свой вопрос Федоров. – Я полагаю, что отрыв связника был вызван необходимостью произвести такую закладку. А автоматическая камера хранения на вокзале – это практически идеальное место для крупногабаритной тайниковой закладки. И объект вы потеряли как раз в районе трех вокзалов. Плюс находящийся по соседству Курский. Вот те места, где его следует искать.
– Да. – Фээсбэшник озадаченно почесал свой подбородок. – Если б это все заранее знать. Может, и выследили бы мы его машину, когда он от нас на Преображенке ушел. Да и Игорь бы тогда скорее всего был бы жив. – Он положил руки на столик и взглянул на Федорова. – В общем, я все понял. Проверим мы с ребятами вокзалы. Как мне с вами связаться?
Офицеры обменялись номерами своих телефонов, после чего Шипунов встал из-за столика и направился в сторону метро. Когда его фигура скрылась из виду, Федоров все еще продолжал сидеть на своем месте. Полученные от фээсбэшного капитана фотографии он давно убрал к себе в карман, но перед глазами все еще продолжало стоять изувеченное лицо молодого парня, убитого профессиональным ударом бойцов «Каскада».
Вернувшись к себе в кабинет, Федоров первым делом дал сообщение на пейджер Кудрявцева с просьбой перезвонить ему на службу. Замкомандира «Каскада» не имел собственного мобильного телефона, но для связи оставил своему бывшему шефу номер личного пейджера. Кудрявцев перезвонил в течение получаса. Услышав в трубке знакомый голос, Федоров облегченно подумал: значит, Евгения вместе с отрядом не бросили в очередную «горячую» точку.
– Александр, мне необходимо с тобой увидеться, – сразу после приветствия сообщил он Кудрявцеву. – Ты можешь сегодня приехать в Москву?
– Я вообще-то в субботу домой собирался, – признался тот. – Как, Иван Захарович, до субботы встречу отложить никак нельзя?
– Нельзя, – решительно ответил Федоров. – Я и сам мог бы приехать на вашу базу, но без специального пропуска меня туда не пустят. Сегодня получить его я уже никак не успею, а встретиться надо срочно.
– Раз надо, значит, приеду, – преувеличенно бодро ответил Кудрявцев. – Только я буду поздно, ближе к ночи, – предупредил он.
– Ничего, не засну, – отшутился Федоров.
Однако после встречи с начальником группы наблюдения Московского ФСБ настроение у него было отнюдь не веселым.
Железнодорожный вокзал Ухты,Республика Коми23.10
Воркутинский поезд прибыл в Ухту с двухчасовым опозданием. Когда состав остановился возле платформы, тройка диверсантов уже стояла в тамбуре вагона. Пропустив вперед себя Боба и Марка, Стен последним выпрыгнул из вагона.
– Куда мы сейчас? – поинтересовался у командира группы Боб.
– За мной, – бросил Стен и быстро, насколько позволяла его тяжелая сумка, направился вдоль состава к первому вагону. – Конечная точка маршрута меняется, – сообщил он на ходу следующим за ним диверсантам. – Мы едем в Печору.
– Что за новости?! – Марк резко остановился и бросил сумку себе под ноги.
Всем своим видом он демонстрировал несогласие с решением Стена. Циклоп мгновенно развернулся к своему бойцу, и выброшенная им рука ткнула Марка в солнечное сплетение. Снайпер, никак не ожидавший подобной выходки от командира, со свистом втянул в себя воздух и согнулся пополам, зажимая рукой отбитое место. Стен сделал шаг к хватающему ртом воздух диверсанту, схватил его левой рукой за волосы и развернул его лицом к себе. Получив таким образом возможность смотреть Марку в глаза, он тихо, но отчетливо произнес: