Сверхскорый. Первый.
Глава 1
Голубой эллипсоид, окутанный облачной дымкой, сквозь которую проглядывали резные материки, занимал пока большую часть обзорного монитора, и постоянно притягивал взгляд.
Лекошка еле заметно шевельнула крыльями, и плавно перелетела от ложемента к монитору. Тронула лапой его поверхность, обернулась, и с вопросительным выражением кофейной мордочки тихо муркнула.
Леша чуть не выронил планшет, где искал информацию о базе «Ганимед-2», которую не успел изучить на Земле. Дуська временами ведет себя слишком… разумно?
— Ты спрашиваешь, что это и где мы? — уточнил он у питомицы, мысленно напомнив себе, что лекошки умнее обычных кошек не более, чем на пол процента. Так, по крайней мере, утверждают генные инженеры. Именно состав и структура собранного ими генома объясняли, почему она так легко перенесла перегрузки при выходе на орбиту, и прекрасно ориентируется сейчас, в невесомости.
Он поморщился, вспоминая свое состояние на протяжении взлета. Да и сейчас не намного лучше. Легкая, но навязчивая тошнота не перебивалась даже резким мятным вкусом леденца от укачивания, мышцы болели.
У него совсем не было времени на подготовку. То, что удалось попасть на такой рейс, можно считать большим чудом. Впрочем, он точно знал, кому обязан — Роман Сергеевич сумел убедить руководство ЦУПа.
А ведь еще неделю назад Алексей даже не мечтал стать незапланированным пассажиром сверхскорого первого рейса с обычными пассажирами на борту по направлению «Земля — Юпитер».
— Мы в пересадочном блоке орбитальной группировки станций «Высота-4», — доверительно сообщил Дуське Леша.
Лекошка повела ухом, продолжая висеть рядом с монитором, в котором сияла отраженным светом Земля.
— Ждем посадку на первый корабль с микротермоядерным реактором, который доставит нас на орбиту Ганимеда меньше, чем за две недели. Мы должны успеть, понимаешь? Это просто невероятное совпадение, что наши ускорили испытания и запустили первый пассажирский рейс раньше на полгода, чем собирались.
— О, вы с лекошкой разговариваете, молодой человек? Как зовут? — из соединяющего тоннеля в отсек влетел пожилой, но бодрый старик лет семидесяти.
Перебирая поручни, с блаженной улыбкой улёгся в один из ложементов, расположенных в форме полукруга, лицом к монитору.
— Алексей, — удивленно протянул парень, лихорадочно соображая, как этот немолодой человек смог сюда долететь.
— Не вас, — старик ткнул пальцем в Дуську, — красавицу эту.
— А… Дуся.
— Ахахха, — старик зашелся смехом, переходящим в кашель, замахал рукой, — молодцы, отличное имя придумали для такой грациозной особы!
— А вы…
— Андрей Павлович Спицын, — представился тот, — а ты Алексей, я уже понял.
Спицын⁈ Леша напряг память, вспоминая, где мог слышать эту фамилию.
— Я живу здесь уже двенадцать лет. Ну, не только здесь, перемещаюсь между орбитальными станциями, Луной и новостроем этим, — он небрежно махнул в сторону Луны. Туда, где невидимый сейчас, сверкал отраженными вспышками солнечного света каркас первого орбитального города.
Леша вспомнил:
— Вы же… Андрей Павлович, вы…
— Да-да, молодой человек, я главный инженер СУОО — Строительного управления орбитальных объектов. Мне уже не предлагают вернуться на Землю, я прошел порог возврата, перегрузок не выдержу. А вводить организм в безопасный стазис человечество еще не научилось. Удивительно, правда? Но, думаю, если и научится, то первыми снова будем мы — русские. Ведь это мы на шаг впереди в освоении генной инженерии и бионики, победили рак, укротили термоядер, дав всем не только вечный источник энергии, но и открыв дорогу к звездам.
Дуся, заслушавшись, коротко взмахнула крыльями, и шлепнулась Алеше на колени, развернув уши к старику. Она бы непременно отлетела обратно, но тот успел прижать ее к себе, не сдержав улыбку.
— Вы часто здесь гуляете? По пересадочному блоку? — полюбопытствовал парень.
— Нет, что ты! — замахал руками Андрей Павлович, тут же подлетев над ложементом. Он схватился за подлокотники и опустил себя обратно, — Я с тобой познакомиться пришел, и с твоей лекошкой. Услышал краем уха вашу удивительную историю, и захотелось пообщаться перед тем, как зайдете на борт.
— История, и правда, удивительная, — улыбнулся Леша, — но о чем именно вы хотите поговорить?
— Правда, что решение о твоем полете было принято за неделю до вылета?
— Да.
— А причина такой срочности и риска в том, что вы летите спасать Дусину сестру? Живущую со своими хозяевами на базе «Ганимед-2»?
— Все верно, — кивнул Леша, — сестру зовут Искра, и мы летим, чтобы помочь ее вылечить. Иначе она умрет.
— Хех, молодой человек, вы просто сделали мой день, как говорили когда-то давно.
Андрей Павлович оттолкнулся локтями от ложемента и подлетел, приняв вертикальное положение.
— Это очень смелый и сильный поступок с вашей стороны. И со стороны руководства ЦУПа. Я желаю вам удачи! Обязательно фиксируйте все свои впечатления, будет о чем вспомнить в моем возрасте, уверяю. Что ж, скоро здесь станет тесно, основной шаттл на подлете.
Спицын поплыл ко входу в тоннель, соединяющий пересадочный блок с основным корпусом станции. Леша смотрел ему вслед и вспоминал, с каким воодушевлением смотрел в новостях три года назад первую информацию о ведущихся более десяти лет испытаниях микротермоядерного реактора для космических перелетов. Уже на опытном образце корабля, предназначенного для грузо-пассажирских перевозок.
Потом он наблюдал за ходом испытаний, что-то рассказывал отец. Когда познакомился с Никой и ее братцем — юным гением физмата, стал понимать больше. Но малец часто в объяснениях уходил в такие научные дебри, что каждые десять секунд ему нужно было напоминать, что рядом все же не гении.
Лешины размышления прервались, в тоннеле стало шумно — прибыла основная масса пассажиров и экипаж. Со стороны то, что он оказался здесь раньше всех, выглядело бы странным. Но объяснимым, если вспомнить о парке мини-шаттлов, предназначенных для доставки небольших ремонтных бригад. Они менялись каждые две недели. Пассажиры и экипаж летели сюда обычным рейсовым шаттлом, в котором места для него уже не нашлось. Поэтому его отправили с очередной ремонтной бригадой, стартовавшей на два часа раньше.
Толпа в двадцать семь человек, девятнадцать пассажиров, не считая его, и семеро — экипаж, влетела по очереди в зал ожидания. Тот, казавшийся поначалу просторным, визуально ужался раза в три.
— Алексей и Дуся, верно понимаю? — к нему обратился подтянутый мужчина лет тридцати с капитанскими нашивками на светло-сером полетном комбинезоне ВКС.
Леша кивнул, машинально пригладив огненно-красные волосы, и придержав любопытную Дуську. Она уже рвалась знакомиться с капитаном.
Тот улыбнулся, вопросительно глянул на Лешу и протянул руку, чтобы лекошка могла обнюхать пальцы. Парень сделал разрешительный жест, и капитан продолжил движение, почесав лекошку за ухом. Та не возражала.
— Что ж, неожиданный ход, но приказы не обсуждаются. Ты совсем не готовился к полету?
— Не успел бы. Но я занимаюсь в тренажерном, в том числе и на вертушке.
Вертушкой назывался тренажер, отдаленно похожий на центрифугу, и вращающийся со скоростью до 20 оборотов в минуту. Это несравнимо с тренировкой космонавтов, но хоть что-то.
— Ладно. Полетишь в каюте для инвалидов, уж извини. Там усиленная противоперегрузочная система в ложементе, расширенный аптечный модуль и рядом каюта врача. Лекошке нужны особые условия? Меня информировали, что она вроде бы отлично выдержала стартовые перегрузки, но я засомневался.
— Выдержала прекрасно, но была упакована в зоо-модуль.
— Это у нас найдется.
Когда они вышли на палубу с прозрачной композитной стеной, у Алексея перехватило дыхание — вот он! В двадцати метрах от них, немного левее, соединенная со станцией трубой перехода, высится вертикальная громада корабля. Острый нос, корпус обтекаемо-сплюснутый, расширяется книзу, это не классическая ракета. Двигательный отсек снаружи выглядит как объемная сфера, погруженная в корпус, немного большего диаметра.
Иллюминаторов нет, но ближе к носу, там, где Леша предположил рубку, чуть выделяется цветом поверхность экрана отстрела. Если авария приведет к отказу визуальных систем, и на мониторы не будет подаваться информация извне, можно будет отстрелить часть защитной оболочки, открыв прозрачный экран из сверхпрочного композита. Вдоль всего корпуса идет полоса трехколора, серийный номер и название корабля- «Витязь».
Для перехода на корабль всем пришлось надеть легкие герметичные комбинезоны со шлемами и воздушной смесью в баллонах. Переходный тоннель не был безвоздушным, но техника безопасности требовала. Дуся, оказавшись в герметичной переноске, в которую одна из врачей закинула воздушный концентрат, настороженно свернулась клубком, накрывшись куполом крыльев.
Проход через шлюз корабля, подъем в лифтах, и распределение по палубам и каютам прошли довольно организованно. Леша смотрел во все глаза и не верил, что все реально.
— Я лечу на Ганимед! — прошептал он, зайдя в свою каюту, и счастливо рассмеялся.
Потом глянул на лекошку и поправился:
— Мы летим.
Суровый старпом лично проинструктировал Алексея перед стартом, хотя в каютах было множество табличек с инструкциями плюс личный помощник, с которым можно было поговорить вслух или через компьютер. ИИ мог ответить почти на любой вопрос о корабле, полете, технике безопасности, и о еще более важном: способах выживания при неправильном использовании туалета.
Потом зашла врач и помогла им упаковаться. Ложемент был покрыт эластичной полупрозрачной подушкой с гелем внутри. Накрывался колпаком для перегрузок свыше трех g, внутренняя поверхность которого тоже содержала гель. Широкие ремни фиксировали тело.
Для старта корабль отвели дронами от изящной конструкции станций. Предстартовая подготовка заняла полчаса, и сопровождалась проскакивающими по общему каналу переговорами команды. Потом зазвучал голос капитана, отсчитывающего секунды.