популярного в городе врача.
Избранный таким образом городской голова создал управу, пригласил на основные руководящие посты известных ему людей, которые, в свою очередь, создавали аппарат своих отделов из людей, известных им.
В Орле городской голова не избирался, а был назначен немецкой комендатурой. В комендатуре, очевидно, уже были характеристики видных горожан, так как чиновник комендатуры приехал на квартиру наиболее популярного в городе, пользовавшегося большим авторитетом и любовью доктора П., известного к тому же независимостью своих взглядов, – и предложил ему принять пост городского головы. Доктор П. отказался, сославшись на то, что вся его семья, в том числе взрослые сыновья, находятся по ту сторону фронта и что большевики, несомненно, расправятся с семьей, если он примет такое предложение. Немцы не настаивали, понимая всю разумность доводов доктора.
Затем пост бургомистра был предложен тоже известному и популярному врачу Г., который тоже отказался, указав на некоего Ш., фельдшера по образованию, способного якобы администратора. Фельдшер Ш. стал бургомистром Орла. Его образ правления не отличался большой мудростью. Бургомистра отстранили, и он куда-то исчез, уехал из Орла. После Ш. в кабинете городского головы появился человек, совершенно неизвестный в Орле, некий Р., который рассказывал, что он неоднократно подвергался репрессиям, сидел в тюрьмах и концлагерях. Показывал несколько бумаг с соответствующими подписями и печатями, подтверждавших его рассказы. Вскоре Р. был арестован как крупный большевистский агент. Никаких официальных сообщений не последовало.
Наконец, на посту бургомистра оказался А.С. Старов. Он оставался до конца, до эвакуации города, которую провел, несмотря на свои годы, спокойно и мужественно и одним из последних покинул город. В августе 1943 года он погиб в железнодорожной катастрофе между Осиповичами и Минском на партизанских минах.
В Харькове будущий городской голова профессор Крамаренко[293], хорошо владевший немецким языком, сам зашел после прихода немцев в городскую комендатуру, чтобы узнать, что думают немцы предпринимать дальше, как организовывать в городе нормальную жизнь. После непродолжительного разговора профессору предложили организовать самоуправление. Городское управление профессор организовал, подобрал штаты, но вскоре был арестован гестапо и пропал без вести. В городском управлении и в городе говорили, что профессора немцы расстреляли за помощь евреям.
После Крамаренко обербургомистром Харькова немцы назначили адвоката Семененко[294], человека, по отзывам всех, кто его знал, глубоко порядочного, который возглавлял городское управление до конца, до эвакуации.
Делопроизводство в городском управлении велось на украинском языке, издавалась украинская газета, но Харьков не знал тех отвратительных проявлений крайнего шовинизма, который принесли на Украину галичане[295]: до Харькова им не удалось добраться.
Не было случаев проявления этого шовинизма и в других украинских городах до тех пор, пока там не появились галицийские «профессора» и «магистры». У них не было на Украине последователей; их пропаганда ненависти к русским и другим народам не находила отклика в народе.
В Днепропетровске городское самоуправление создавали и русские, и украинцы вместе, и до появления галичан там не наблюдалось никаких случаев национальной вражды.
В Днепропетровске в первые же дни после прихода немцев собралась большая группа интеллигенции, человек около двадцати, и по собственной инициативе решила приступить к организации городского управления. Уполномоченные группы отправились к немцам, в комендатуру – и дело закипело. Создали управление, организовали редакцию газеты, полицию.
Городские самоуправления носили в разных городах разные названия: в Орле была городская управа с городским головой во главе, в Смоленске – городское управление, а городского голову здесь называли начальником города; в Харькове был бургомистрат, а начальник города именовался официально обербургомистром.
Строились самоуправления в плане организационном на базе городских и районных советов. Сохранились те же отделы и даже названия отделов: просвещения, здравоохранения, социального обеспечения, городского устройства и т.д. Занятая территория делилась на тыловые области, подчиненные штабам армий. Тыловые области – на округа, уезды, районы. Тыловая область, например, Второй танковой армии включала в себя Орловский и Брянский округа и ряд районов. Районы делились на волости, во главе которых стояли волостные старшины и при них – небольшой штат служащих. В селах и деревнях назначались старосты.
Какой же круг задач имели самоуправления? Каковы были их обязанности и права?
Степень самостоятельности самоуправлений зависела во многом от того, как сложились взаимоотношения самоуправлений с местными немецкими властями. Одни руководители самоуправлений сумели добиться если не полной самостоятельности, то, во всяком случае, самостоятельности в решении многих вопросов. Другие руководители самоуправлений в большей степени зависели от немцев, не решали никаких более или менее существенных вопросов без согласования с немецкими инстанциями, которым подчинялись.
Конечно, самоуправления должны были выполнять распоряжения немецкого командования, но могли выполнять эти распоряжения по-разному, могли защищать интересы населения, могли добиваться отмены тех или иных распоряжений.
Например, во многих районах, особенно в лесной полосе, в Белоруссии и на Украине, в местах сосредоточения партизан, немцы запрещали крестьянам ездить на базары в города, так как, по их мнению, под видом мирных крестьян, везущих продукты, в города направлялись и связные партизанских отрядов. Таким образом, городское население лишалось единственного источника снабжения продовольствием.
Местным самоуправлениям стоило большого труда добиться отмены запрещения устройства городских базаров, добиться уничтожения ограничений для свободной торговли. В одних местах, благодаря способностям и энергии руководителей самоуправлений, удавалось сделать это, в других – нет.
Бороться же за свободу торговли, за возможность крестьянам приезжать на базары значительно легче мог тот начальник района, у которого хорошо работала полиция, который мог, благодаря своей полиции, парализовать деятельность партизан.
Немцы препятствовали развитию свободной торговли, так как считали, что крестьянин, продавший хлеб в город, не сможет выплатить военные поставки.
Немцы отнюдь не содействовали и развитию промышленности и ремесел, к чему стремились многие местные самоуправления.
Так, например, в Брянском округе, возглавляемом опытным администратором П., в 1941 и 1942 годах начала быстро расти местная легкая промышленность. Открылись мыловаренные производства, кирпичные и гончарные заводы, крупные деревообделочные и механические мастерские.
Самоуправление всячески способствовало росту местной промышленности и торговли.
Промышленность делала все большие и большие успехи – и немцы решили воспользоваться ими. Все предприятия изъяли из ведения самоуправления и передали «Викадо». В самый короткий срок начавшая так быстро развиваться и расти местная промышленность пришла в состояние полного упадка.
Самоуправления в той или иной мере самостоятельно ведали различными областями хозяйственной и культурной жизни. Отделы народного образования открывали школы, библиотеки, театры. Жилищные отделы ведали распределением квартир, занимались ремонтом зданий, поскольку позволяли скудные материальные ресурсы разрушенного городского хозяйства. Отделы снабжения открывали столовые, изыскивали продукты для снабжения населения хотя бы минимальным пайком. Отделы социального обеспечения открывали детские дома, приюты для престарелых, находили где-то скудные средства для содержания их.
– Какую, по-вашему, основную цель ставили перед собой местные самоуправления? – спросил я как-то одного из видных работников самоуправления, принадлежавшего к категории людей честных, служивших не немцам, убежденного антибольшевика.
Он, не задумываясь, ответил:
– Облегчить жизнь населению.
Многие самоуправления неуклонно стремились к этой цели, достигали ее.
Как же относилось население к самоуправлениям и их работникам? По-разному. В зависимости от того, кто стоял во главе самоуправления, в какой степени самоуправление помогало населению, защищало его от произвола немцев или, наоборот, способствовало немцам, само чинило несправедливости.
Там, где во главе стояли идейные, честные антибольшевики, самоуправления защищали интересы населения, противодействовали – и часто не без успеха – проведению бессмысленных репрессий, которые приносили пользу только большевикам, боролись с немецким произволом.
В лице работников таких самоуправлений население видело своих защитников и относилось к ним с уважением и любовью. К таким антибольшевистским деятелям, по многим свидетельствам, принадлежал, например, городской голова Винницы профессор Севастьянов, пользовавшийся исключительным уважением населения[296].
Там, где возглавители самоуправлений безоговорочно выполняли предписания немцев, стараясь только получить их одобрение, население относилось к самоуправлениям и их работникам с нескрываемой враждой. Характер деятельности самоуправлений, их отношение к населению во многом определяли общие настроения населения. Произвол местных самоуправлений способствовал росту и антинемецких, и пробольшевистских настроений.
Деятельность советской агентуры, проникшей в органы самоуправлений и в полицию, направлялась главным образом по пути обострения отношений между местной властью и населением. Именно большевистские агенты участвовали в проведении наиболее жестоких и бессмысленных репрессий. Именно большевистские агенты старались еще больше усилить притеснения, которым подвергалось население со стороны немцев. Именно большевистские агенты провоцировали и проводили массовые аресты в большинстве своем невинных людей. Именно большевистские агенты, проникшие в полиц