– Да, устная договоренность была. Она обещала отработать два года.
– Уговор есть уговор!
– Конечно! И я так считаю. Я просила доктора, чтобы он поговорил с ней пожестче… – мадам Хираяма величала своего мужа «доктором», – а он и слушать не желает. Что ж, говорит, раз матери плохо, пусть едет.
– Ой, мой такой же недотепа!
Разговор принимал неблагоприятный оборот, и мужчины предпочитали молча потягивать пиво.
– У нас в прошлом году была точно такая же история.
– До чего же обидно: помогаешь, помогаешь человеку, а он выучится – и добра не помнит.
– Да… Нынешние девушки понятия не имеют, что такое долг, благодарность… Получат свое – и до свидания.
– Вам проще, у вас клиника крохотная, дел не так много. А вот у нас просто рук не хватает.
– Маленькая, большая – какая разница? Частным врачам всем трудно. Государственные и муниципальные больницы не стесняясь переманивают к себе сестер.
– Да, просто беда с этими медсестрами. Не знаешь, как и угодить им. Непонятно, кто у кого работает: они у тебя иди ты у них.
– А в вашей Ассоциации врачей этот вопрос не ставили?
– Само собой. – Раздражение слышалось в голосе Ютаро. Вопрос о медсестрах, можно сказать, уже навяз у всех в зубах, в Ассоциации он бесконечно дискутировался. – Курсы медсестер есть в каждом районе, да желающих учиться мало.
– И почему никто не хочет работать медсестрой?
– Зарплата мала.
– Вы так считаете? А по-моему, им платят вполне прилично.
– Ну что вы, не так много, если учесть объем работы.
– Объем работы? Да они же просто бездельничают!
– Нет, все-таки и знания у них порядочные, а ответственность какая!..
– Как же быть? Если повысить им зарплату, частные клиники просто разорятся.
– И так едва-едва концы с концами сводим, – вздохнула Рицуко. По правде говоря, она была не очень сведуща в делах «Ориентал», но, когда речь заходила о деньгах, порассуждать обожала.
– Да… Если и дальше будет так, по миру скоро пойдем, – поддакнула мадам Хираяма.
– Все зло в низкой плате за лечение, – заключил Ютаро.
Хираяма и дамы согласно кивнули. В этом вопросе у обеих супружеских пар было полное согласие.
– Постель, трехразовое питание – и за все тысячу четыреста восемьдесят иен в день! Да гостиницы такой дешевой вы по нынешним временам не найдете!
– Вы помните все до иены? – поразилась Рицуко.
– Еще бы! – не без язвительности отпарировала Хираяма. – В нашей клинике не то что у вас – людей мало, так что я и в приемном покое сижу, и лекарства упаковываю, и финансовый учет веду, и за больными тоже присматриваю. Да что и говорить – работы, только успевай поворачиваться.
– Ну и я делаю то же самое! – попыталась вставить словечко Рицуко.
– Разве можно сравнить вашу клинику – сколько у вас коек? семьдесят? – с нашей…
– Но послушайте, Хираяма-сан, большая клиника вовсе не означает больших доходов, – прикуривая сигару, заговорил Ютаро. – Знаете, мне порой кажется, что гораздо выгодней была больница, в которой у меня работало всего пять человек. А как стало расти дело, увеличились и расходы: только на одну зарплату сколько уходит… Вот на других предприятиях: больше вкладываешь – больше получаешь. А у нас…
– Да, в принципе, – включился в разговор Хираяма, – предприятие расширилось – прибыль увеличивается, но в медицинской практике, видно, не все так просто.
– И что же? Небольшая клиника, вроде нашей, – самый лучший вариант? – Мадам Хираяма, кажется, несколько успокоилась.
– Ну, этого я не говорил.
– Беда в том, что маленькие больницы люди обходят стороной, даже с обычным аппендицитом никого не заманишь, – снова пожаловалась мадам Хираяма. – Пришел к нам недавно мясник – лавка у него тут неподалеку. Доктор Хираяма его осмотрел и говорит: «Надо делать операцию, удалять аппендикс». Тот соглашается. Мы готовим ему место в палате, уже чистую постель постелили. Ждем. И что вы думаете? Он не приходит. Звоним ему домой, спрашиваем: что случилось? А он, представьте, отвечает, что передумал. Родственник его, мол, в муниципальную клинику лег – он туда же собирается.
– Может, боится, что у меня руки плохие? – невесело усмехается Хираяма.
– Я раньше всегда брала у него мясо, но теперь ноги моей там больше не будет!
– Какой негодяй! – поддакнула Рицуко. – Ну как можно сравнивать доктора Хираяму с сопливым мальчишкой из муниципальной больницы!
– А плата?.. Вы только подумайте: за операцию аппендицита всего десять тысяч иен! Представляете? – Мадам Хираяма возмущенно умолкла.
– Неужели так мало? – удивилась Рицуко.
– Вот видите! – Жена Хираямы даже обрадовалась. – Я же говорю: все из-за того, что наша клиника слишком мала. Ах, как я вам завидую! Как хотелось бы жить спокойнее, как вы, не считая каждую иену!..
– Десять тысяч иен… В баре на Гиндзе их и на полчаса не хватит, – заметил Ютаро.
– Что-что, а это тебе прекрасно известно, – поддела мужа Рицуко. – Только и знаешь бегать по барам. При таких-то мизерных доходах.
– Мы говорим о разных вещах. – Ютаро раздраженно нахмурился, и Хираяма поспешил перевести разговор в другое русло.
– Заработать, конечно, можно – на лекарствах, на инъекциях… Хотя, между нами говоря, лекарствами уже буквально закормили пациентов.
– Кстати, ты не слышал, какую штуку придумал Ясуи? – негромко спросил Ютаро у Хираямы, отворачиваясь от жены.
– Какой Ясуи? Который живет в Мита?
– Как-то раз после заседания в Ассоциации мы пошли с ним выпить, и он рассказал мне. Когда к нему приходит больной, лечащийся по страховке, Ясуи непременно находит у него плавающий аппендикс.
– Что же получается? У всех, оплачивающих лечение по страховке, плавающие аппендиксы?
– Именно так.
– Ну и ну…
– Операция-то простейшая: закрепил кончик аппендикса – и все дела. У кого все в порядке, вообще ничего делать не надо. Разрезал – зашил. А потом, если что, можно всегда сказать, что аппендикс снова сдвинулся; все равно никто в этом не разбирается.
– Ну а когда удаляешь аппендикс? Это же анекдот – выписывать счета на две операции одновременно.
– Разумеется. В таких случаях в документах пишут, что операции сделаны в разное время.
– По-моему, это уж слишком!
– Зато выгодно.
– М-да… И что, Ясуи давно уже это практикует?
– Года два-три. Ему тоже кто-то подсказал.
– А страховая инспекция ничего не заметила?
– Да как-то ему намекнули, что слишком много у него плавающих аппендиксов.
– Засекли все-таки, – ухмыльнулся Хираяма.
– Но он это проделывает только с теми, кто лечится по страховке, так что неприятностей не бывает.
– Я, пожалуй, не пошел бы на это.
– Ну и сиди всю жизнь в неудачниках, – фыркнула мадам Хираяма.
– Тем, кто не разбирается, лучше помолчать.
– Вот так он всегда, – пожаловалась супруга. – Слова сказать не дает. Между прочим, и жена Кайты – ну того, что живет у станции, – тоже недовольна.
– А ей-то чего плакаться? У них всегда полная приемная.
– Он окулист. А у окулистов работы много, денег мало. Промывание, например, стоит семьдесят иен. А сколько на это уходит времени! Кайта сам говорит, выгодней всего быть дантистом.
– Нет, лучше всего – ветеринаром, – сказал Ютаро. – Никаких тебе страховок…
– И требуй сколько хочешь, – улыбнулся Хираяма.
– А пациенты – люди состоятельные.
– Да не пациенты. Их хозяева. Все расхохотались.
– Поставишь не тот диагноз – не велика беда, ответственности-то никакой…
– Может, переучишься на ветеринара? – предложила мужу мадам Хираяма.
– А ты к собаке подойдешь?
– Ни за что в жизни.
– Ну вот и я тоже. Все опять засмеялись.
– А вообще, парадокс. – Хираяма неожиданно погрустнел. – Чем хуже врач, тем чаще у него повторные операции, а значит, и больше доход. Врачи сейчас не врачи, а провизоры и администраторы.
– Парадоксов много: неопытный врач, только что с институтской скамьи, и профессор получают за операцию одинаковую плату.
– Профессора тоже бывают разные.
Было уже совсем поздно, но женщины и не думали расходиться. Им было хорошо: мужья при них, дети уже выросли. Раз не звонят, значит, все в порядке.
Но Ютаро было скучно. Идти с Рицуко домой тоже не хотелось. Дорвалась сегодня до маджонга, даже выиграла. Наконец-то! Пусть еще потешит себя, наболтается вволю. Устанет и довольная ляжет спать. Так-то оно будет лучше.
Ютаро снова вспомнилась Маюми. «Да, старею», – с грустью подумал он.
Женщины продолжали болтать. Теперь они обсуждали вопрос о дефиците женихов. Разговор явно увлек их.
Послушав немного щебетание женщин, Хираяма обратился к Ютаро:
– Я тебе тоже кое-что могу рассказать. Ты же знаешь, что при рините и гайморите нос промывают тампоном, смоченным в растворе ксирокаина. Так вот, оказалось, есть и другое средство – прокаин. Эффект практически тот же, но стоит прокаин гораздо дешевле.
– Знаю, конечно. Мы тоже используем его для местной анестезии.
– Ты послушай. Есть один существенный момент: прокаин – пусть незначительно – все же наркотичен. Если применять его ежедневно, у больного возникает стойкая потребность. Он не успокоится, пока ему снова не смажут слизистую прокаином.
– От гайморита он вылечится, а к врачу будет по-прежнему ходить?
– То-то и оно. Врачи умышленно приучают к прокаину.
– Убивают сразу двух зайцев… Да, у каждого свои секреты.
Хираяма подлил Ютаро пива.
– Так вот, отец, – обернулась к мужу Рицуко, – нужно постараться, чтобы следующие смотрины прошли успешно.
– Ладно… – вяло отреагировал на неожиданную атаку Ютаро.
– Ты давно должен был хорошенько поговорить с Микико!
– Поговорю.
– Нельзя медлить. Такой партии у нас не будет.
– Но ведь Микико что-то в нем не понравилось?
Она, кажется, убежала со смотрин? – спросила мадам Хираяма.
– Просто не знаю, что с ней творится, – посетовала Рицуко. – Стала такая замкнутая. Ничего мне не рассказывает. Может быть, она вашей Ясуко что-нибудь говорит?