— На твоем месте я бы не стал так категорично это утверждать, — возразил Джордж. — Ты никогда не участвовала в массовых драках, а вот я…
Он осекся на полуслове, увидев, что по берегу к ним приближается сама Собж-ус. Стройная нийувка бегом спустилась с дюны, в то время как сопровождавший ее астроном Юссакк остановился поговорить с двумя хюффийскими полицейскими, которых инструктировала Скви.
Порывистые движения всех четырех хвостов и переполненная кровью оборка говорили о том, что женщина-астроном пребывает в состоянии сильнейшего волнения. Остановившись возле Уокера и Джорджа, она заговорила так быстро, что виленджийские переводчики, имплантированные Уокеру и Джорджу, не справлялись с такой скоростью, и им пришлось жестами попросить Собж-ус говорить медленнее.
Судорожно сглотнув, Собж-ус взяла себя в руки, успокоилась и начала сначала.
— У нас получилось! — воскликнула она таким визгливым голосом, что у Джорджа заныли зубы.
— Это очень хорошо, — флегматично отозвался пес. — Что же именно у вас получилось?
— То, что мы делали от вашего имени. — Уокер едва сумел отпрянуть — жестикулируя, Собж-ус едва не ударила его в лицо своей двупалой рукой. — Благодаря усилиям Гильдии хюффийских астрономов, — Собж-ус снова махнула рукой, на этот раз в сторону Юссакка, — я смогу проложить вектор в сторону родины нашего великого рассказчика Браука.
Уокера захлестнули противоречивые эмоции.
— Вы действительно вычислили координату Туукалии?
Движения хвостов несколько замедлились, и кровь отхлынула от шеи.
— Ну нет, координаты самой планеты нам пока неизвестны. Хюффийские астрономы не знают точного местоположения солнечной системы, в которой она находится. Но они уверены, что точно определили нужное звездное скопление. Мы отправимся туда и там без особого труда определимся с местоположением солнечной системы. Это вполне вероятно и очень возможно. — Протянув руку, Собж-ус погладила Уокера по плечу характерным для нийувов ободряющим жестом. — Это самая приятная для вас новость после того, как мы с помощью триангуляций определили источник электромагнитного излучения в районе Хюффа, не так ли?
— Я рад за Браука, — только и смог промямлить Джордж.
Уокер решил поднять другу настроение:
— Мы тоже должны радоваться, Джордж. Если у нас получится найти Туукалию, то мы сможем не только вернуть Браука на родину, но и, учтя время, проведенное нами на невольничьем корабле, возможно, сможем, отсчитав время от пленения Браука до нашего, приблизительно определить расстояние до Земли, и до К'эрема, — поспешно добавил он. — К тому же Браук утверждает, что при всей их приверженности к старине туукали построили вполне современную, высокоразвитую цивилизацию. Возможно, их ученые знают, как определить направление к Земле и К'эрему и расстояние до них.
— Да знаю, знаю, — досадливо отозвался Джордж и потерся боком о правую ногу Уокера, — но ведь никаких гарантий все равно нет. — Он запрокинул лохматую голову и посмотрел на взволнованного нийувского астронома. — Ничего личного, Собж-ус, вы стали для нас лучшими друзьями. Но мы участвуем в гонке — что случится быстрее: мы найдем наш дом или ностальгия среди нийувов достигнет такой степени, что дальнейшее путешествие станет невозможным. Если бы в нашем распоряжении была вечность, то мы непременно нашли бы дорогу домой. Но такая роскошь нам недоступна. То есть помимо недовольства экипажа на первый план выходит ограниченность отпущенного нам срока жизни. — Он посмотрел влево. — То же самое касается продолжительности жизни туукали и к'эрему.
Джордж улегся на брюхо и горестно положил голову на передние лапы.
— Мир несправедлив, Марк, — сказал он.
— Мне ли этого не знать, — отозвался его друг. — Однажды я заказал и оплатил девяносто тысяч литров ананасового концентрата по цене двадцать два цента за литр, но только через неделю я смог от него избавиться, отдав за полцены.
Пес резко вскинул голову и поймал какое-то летучее насекомое в жестком хитиновом панцире.
— Ужасно, как же это ужасно. Наверное, нет ничего страшнее, чем заблудиться в бескрайней Вселенной. С чем можно сравнить такое бедствие?
Уокер не обратил внимания на сарказм друга:
— Не теряй веру, Джордж. Скоро мы снова двинемся в путь, и на этот раз у нас уже есть определенная, осязаемая цель. Настоящая цель.
— Угу. Настоящая. Где-то в космосе, вероятно на расстоянии многих световых лет отсюда, находится, а может быть, и не находится родина огромных бывших берсерков, любителей петь саги. Я просто дрожу от предвкушения.
Уокер, решив не поддаваться пессимизму, отвернулся от Джорджа и окинул взглядом берег, где вылезшие из воды хюффийские солдаты оживленно чирикали, переговариваясь и сверяя свои записи и наблюдения. Неподалеку два офицера продолжали свою беседу со Скви, которая, по-видимому, была рада делиться с ними своими высокими знаниями.
Да, конечно, отсюда они отправятся не домой, сказал себе Уокер, но впервые после отлета с Нийува они двинутся в какое-то определенное место.
Прошло несколько месяцев. Члены экспедиции прибыли в Педват, чтобы погрузиться на челнок, стоявший на взлетной полосе аэропорта, и окончательно покинуть Хюфф. Уокер был очень недоволен обстановкой. Помня о том, как хюффийцы встречали нежданных гостей, Маркус и его друзья ожидали каких-то формальных и торжественных проводов. Но ничего подобного они не дождались.
На Земле в такой ситуации на летном поле гремел бы духовой оркестр. А мимо уезжавших гостей маршировали бы одетые в парадную форму солдаты. У хюффийцев были очень сложные музыкальные инструменты, но традиция предписывала в торжественных случаях нечто вроде пения а капелла. Правда, это было не пение.
Но в любом случае в этом действе было своеобразное очарование.
Стоя плечом к плечу, две тысячи мохнатых хюффийцев, одетых в нарядные традиционные одежды, извлекали из своих нежных глоток тщательно модулированные гармоничные звуки — нечто среднее между концертом исполинской стаи певчих птиц и тысячью мяукающих в такт веселых котят. Эта тщательно модулированная и отделанная мелодия вызывала болезненный резонанс во внутреннем ухе. Массивный Браук время от времени почти грациозно пытался заслонить уши, а щупальца Скви были неестественно выпрямлены, как уши Джорджа. Только нийувы в лице Собж-ус и последних покидавших Хюфф солдат казались невосприимчивыми к этой «песне». Впрочем, это было неудивительно, если вспомнить, какой немелодичной была «музыка», да и речь нийувов.
Потом это магическое песнопение стало заглушаться мощным низким ревом. Рев этот нарастал до тех пор, пока в небе не появилась сотня хюффийских самолетов. Они шли в таком безупречном строю, которому могли бы позавидовать и земные асы. Пролетая над аэродромом, самолеты сбросили вниз содержимое своих грузовых отсеков. Множество мелких предметов, окрашенных во все оттенки и цвета радуги, закружились в воздухе, затмевая солнечный свет.
Когда предметы достигли земли, Уокер протянул руку и поймал несколько цветков. Может быть, пролетавшие самолеты спрыснули аэропорт ароматными веществами или сами цветы источали тонкие запахи, но воздух теперь был насыщен ими чрезмерно. Едва уловимый аромат океана, более нежный, чем на берегах земных океанов, бесследно исчез, вытесненный сильным парфюмерным запахом. Он был настолько силен, что у Маркуса закружилась голова. Джорджу пришлось сомкнуть ноздри. Скви оказалась совершенно невосприимчивой к запахам, а на Браука они оказали возбуждающее действие. Он, едва не танцуя, вышагивал теперь по взлетной полосе. Эта танцующая махина вызвала у Уокера невольную улыбку.
Удивило Уокера и малое число речей. Очень коротко выступили чиновники высокого ранга, с которыми работали гости: распорядитель дня в Педвате, его коллега из Фераппа. Произнес речь и представитель Большого Правительства. Все закончилось хоровым речитативом прощания, подхваченным хозяевами и гостями, одурманенными духами и оглушенными песнопением.
Уокер отвернулся от толпы провожающих и вместе с Джорджем направился к трапу последнего челнока, когда вдруг заметил стремглав бегущих к челноку хюффийцев. Уокер был уже сыт по горло прощальной церемонией и поэтому от души улыбнулся, увидев среди бегущих почтенного историка Иоракка и астронома Юссакка. Двое других были Уокеру незнакомы — судя по одежде, это были хюффийские чиновники. В отличие от всей остальной толпы эти хюффийцы не выглядели ни печальными, ни радостными, однако в их глазах явно читалось странное беспокойство.
Все четверо подбежали к Уокеру и его друзьям. Остановившись, запыхавшиеся хюффийцы переглянулись, словно не зная, кто из них будет говорить первым. У Уокера было прекрасное настроение, он уже был готов к отлету.
— Мы вас слушаем, — ласково упрекнул хюффийцев Уокер. — Если это прощальная любезность, то давайте перейдем к ней. Время благоприятствует пунктуальным.
— Время не благоприятствует никому, в особенности же несчастным хюффийцам, — прочирикал Юссакк. Он порылся в кармане и извлек оттуда какой-то прибор. Оптическая система его была мала, но продуцировала полноразмерное голографическое изображение, заполнившее пространство между хюффийцами и гостями.
Поначалу видны были только звезды, но затем разрешение стало постепенно более высоким, и маленькое пятнышко в верхнем левом углу превратилось в газового гиганта средней величины.
— Это Аву-наора, гигантская звезда на окраине нашей галактики, — пояснил Юссакк.
— Аву-наора, Аву-наора, пролетим мы мимо тебя скоро, — иронически проворчал Джордж, но никто не обратил внимания на его выходку. Гостям стало ясно, что произошло что-то очень серьезное.
— Эта запись была сделана всего несколько часов назад автоматической станцией, находящейся на орбите вокруг Аву-наоры. — Юссакк еще раз настроил прибор.
Стали видны пять космических кораблей. Они были более обтекаемыми, чем корабли нийувов, и даже чем суда более передового Сессримата. Общая обтекаемость была весьма относительной, так как все корабли, которые до сих пор довелось видеть Уокеру (включая корабли виленджи), соединяли в себе разные элементы, и обтекаемость не была главным из них, так как в открытом космосе она не играет никакой функциональной роли и не нужна, если не предполагается сажать космическое судно на поверхность обладающей атмосферой планеты.