Я поднялся наверх и открыл окно, как обычно, но окрыленная Дарси снова не явилась. С последнего раза, когда она держала меня в своих крылах, прошло уже очень много времени, и это меня тревожило. Я лег на кровать и стал думать о том, что Вы и Сандра исключили себя из нашего проекта. Я попытался взвесить ваши предпосылки. Я предпринял попытку отстраненно взглянуть на ситуацию с вашей точки зрения. Я бы еще мог понять, если бы вы не любили кино – но вы оба были вместе с нами в кинотеатре «Мажестик» в тот вечер. И я многократно встречал вас обоих в выстроенном Марком и Тони кинематографическом соборе. Помните, как я всегда махал Вам рукой с уважительного расстояния, а Вы коротко кивали в ответ, чтобы никто не смог догадаться о существовании между нами потайного алхимического заговора? Но в любом случае, я точно знаю, что и Вы, и Сандра кино любите. Поэтому, как я ни пытался, детали отказывались складываться в цельную картину. Если Вам вдруг захочется развеять эту тайну в отношении себя, я всегда готов слушать. Или же, учитывая сложившийся между нами теперь способ общения, читать.
К пяти часам утра я понял, что заснуть мне не удастся, так что я встал, принял душ и успел перехватить Джилл, когда она выходила за дверь, навстречу новому дню, который она проведет на кухне «Кружки».
– Что ты так рано? – спросила она, уже держа в руке ключи от пикапа.
– Не спится, – ответил я.
Джилл секунду вглядывалась в мое лицо, а потом сказала: «Извини, опаздываю» и выбежала за дверь, что дало мне понять, что она все еще обижена моим желанием отдать ее роль Сандре. Но Личность настаивала на том, что мне необходимо еще раз протянуть Сандре руку помощи, а Вы всегда говорили, что к Личности необходимо прислушиваться.
Больше всего мне хотелось отправиться на длительную прогулку, но я опасался заявиться к дому Сандры вспотевшим и запыхавшимся, так что вместо этого я сварил кофе и потягивал его, пока ранние утренние лучи изгоняли со двора последние следы тьмы, затаившейся там с предыдущей ночи.
Когда кухонные часы сообщили мне, что сейчас двадцать минут восьмого, я глубоко вздохнул и вышел из дома.
Я пересекал Мажестик, покинув район маленьких домиков, пройдя через район домов среднего размера и наконец вступив в район внушительных особняков, и пытался внутри собственной головы прийти к пониманию, чего же я, собственно, пытаюсь достичь, настояв на личной встрече с Сандрой.
Просто собрать комплект? То есть добиться участия от всех семнадцати Выживших, просто ради полноты картины?
Вряд ли, тем более что я был уже почти уверен, что Ваше участие исключено.
Получить некоторую меру власти над Сандрой, ради своих собственных нарциссических нужд?
Нет.
Ледяной тон ее голоса – тот, что заставлял каждого, кто его слышал, проверить, хорошо ли завязаны шнурки. Это он гнал меня вперед. И еще боль, которая заливала все пространство вокруг нее в радиусе десяти футов. Я думал, что мог бы облегчить ее страдания.
Повторяя про себя, что это было достойным начинанием, я открыл кованые ворота огромного особняка семейства Койл, прошел между розовых кустов, обрамляющих тропинку, и позвонил в дверь.
Мне открыла молодая, хорошо одетая женщина с коротко стриженными каштановыми волосами и безукоризненным макияжем.
– Мистер Гудгейм. Сандра готова вас принять, – сказала она.
Я переступил порог, и до меня дошло, что эта женщина, скорее всего, и есть та самая секретарша, с которой я как-то раз общался по телефону, когда звонил Сандре с приглашением на самую первую встречу в библиотеке.
– Вас зовут Уиллоу? – уточнил я.
– Именно, – ответила она мелодичным голосом. Потом она указала мне путь в некоторое подобие гостиной и сказала: «Сандра сейчас к вам присоединится», после чего оставила меня одного.
Я задержался в коридоре и попытался услышать голоса детей Сандры, но дом молчал.
Я предположил, что Сандра отослала детей к родственникам – или же в интернат. Эта мысль заставила меня нахмуриться. Возможно, они все же ночевали где-нибудь поблизости у знакомых.
Войдя в гостиную, я увидел рояль, превосходный камин, несколько диковинных пейзажей в рамах, которые я не смог привязать к известной мне географии, золоченую викторианскую козетку и два массивных кожаных кресла. Но это я заметил потом, а в первую очередь в глаза мне бросился огромный портрет покойного Грега Койла, установленный на деревянном пюпитре так, что он постоянно смотрел на посетителя – поддерживал визуальный контакт, где бы тот ни находился в комнате. Лицо его носило решительную и вместе с тем скромную улыбку, открывающую вид на неестественно белые зубы. Нос был подчеркнуто длинным, но имел некоторую благородную привлекательность. Седеющие кудри расположились на голове наподобие шляпы, поскольку он очень коротко подстригал виски. Грег был вполне успешным игроком в гольф и слыл доброй душой. Он бескорыстно тратил время на школьную команду по гольфу и пользовался популярностью среди ее участников.
Потом вошла Сандра, в деловом костюме в мелкую полоску, потягивая чай из фарфоровой чашки, к которой взяла блюдце. Она уселась на золотую козетку, а мне таким образом достался один из кожаных тронов.
– Надеюсь, вы с Грегом уже поздоровались? – спросила она.
Я не знал, что на это ответить, и промолчал. Она улыбнулась.
– Послушай, – сказала она, поместив блюдце и чашку на кофейный столик, разделяющий наши щиколотки. – Ты произвел на меня серьезное впечатление. Своей речью в библиотеке и тем, что сказал вчера ночью. Кстати: не вздумай еще раз звонить мне в такое время.
Я кивнул и снова принес извинения, поскольку в самом деле не осознавал прошлой ночью, что было уже так поздно.
– Тебе хорошо удается воздействовать на людей. Я бы даже сказала, что у тебя дар.
На этом месте моя кожа пошла нехорошими мурашками.
– Хочу приоткрыть тебе небольшой секрет. Я иду на выборы. Более того, мне удалось собрать вполне приличную сумму, – сказала Сандра, после чего перечислила должности и фамилии своих жертвователей, которые, мягко говоря, произвели на меня должное впечатление. Потом она продолжила:
– Хочешь присоединиться, Лукас? Ты бы очень помог команде, которая пишет мне речи. Кто знает, может быть, ты даже окажешься пару раз вместе со мной на сцене. А после моей победы для человека с твоими данными у меня всегда найдется работа. Разумеется, вознаграждение будет достойным.
Она озвучила сумму, которую была согласна платить мне в качестве консультанта на годовом контракте, и сумма эта была значительно больше, чем то, что система образования города Мажестик платила мне за работу с трудными подростками за соответствующий промежуток времени.
– Я, – сказала Сандра, – стремлюсь к настоящей власти. Власти, достаточной для того, чтобы произвести изменения. Власти, которая может добиться, чтобы больше никто и никогда не испытывал того, что нам с тобой пришлось пережить в прошлом декабре. Тебе должна понравиться такая идея, верно? Защитить других от ужаса, который мы несем на себе все эти месяцы?
Оказалось, что в продолжение ее речи я кивал, совершенно забыв об изначальной цели своего визита.
– В таком случае – давай работать вместе, Лукас. Давай добиваться реальных результатов. Двигать политику в верном направлении. Принимать более строгие законы. Спасать людей!
Я ничего не ответил, и тогда Сандра сказала:
– Ты все-таки не понимаешь. Хорошо. Давай в открытую. Ты – настоящий, всамделишный герой, Лукас. С точки зрения политики, это золотой запас. Но только при условии, что ты не запортишь свою марку, снимая фильмы ужасов с братом психопата в главной роли. С мальчишкой, который, давай уж честно, скорее всего, и сам психопат. Если ты хочешь быть частью решения проблемы, если хочешь действительно почтить память Дарси, пора бросать детские забавы и становиться мужчиной. Я понимаю, что намерения у тебя самые добрые, но просто поверь: настоящий ответ на трагедию в кинотеатре «Мажестик» придет от Сандры Койл. И я предлагаю тебе место на правом сиденье. Что скажешь?
Я моргнул несколько раз, будучи слегка ошарашенным этим странным предложением, а потом сказал:
– Эли не психопат.
– Я понимаю, тебе хочется его спасти, это делает тебе честь, но неужели ты думаешь, что сможешь отменить все то, что их мать сделала с этими ребятами? Побороть генетику? Парень очевидно сломан. Это всем известно. Он только отвлекает от существа дела. Не нужно пытаться привлечь к нему общественную симпатию. Нам нужен чистый нарратив, почему я, собственно, и зову тебя к себе в команду.
Я несколько секунд смотрел на огромную голову Грега, а потом повернулся снова к Сандре и сказал:
– Я пришел сюда, чтобы убедить вас принять участие в нашем фильме. Мы уже собрали много народа. И для всех них опыт является очень положительным.
– Тот оклад, который я упомянула? Я готова его удвоить, – сказала Сандра. – Говорят, тебе до сих пор не удалось переступить порог школы. Ты немного молод для того, чтобы спокойно прожить остаток жизни на учительскую пенсию.
Это была правда. По словам Джилл, денег у меня едва хватит на два года. Ни о каком остатке жизни речи не шло. Но я пришел к Сандре не за тем, чтобы считать деньги. Я сказал:
– Может быть, мы можем прийти к какому-нибудь взаимному соглашению? У вас есть какие-нибудь другие потребности? Я уверен, что вам понравилось бы участвовать в нашем фильме.
Сандра холодно посмотрела на меня, как будто взвешивая – оценивая позицию перед следующим ходом. Потом ее глаза сузились, и из комнаты, как мне показалось, откачали кислород.
– После того, что произошло в декабре, – сказала она наконец, – я о кино даже думать не желаю. Надеюсь никогда в жизни больше не чувствовать запах попкорна.
Ее взгляд прорезал меня насквозь. Я физически ощущал ненависть, захватившую ее сердце.
– Этот Хансен тебя обязательно разочарует. Запомни мои слова. Яблоко от яблони недалеко падает, – добавила она.