Алиса попыталась настаивать, но Гостья держала слово и молчала. От досады Алиса наконец обратила внимание, куда они приехали.
Перед ней небеса устремлялись небоскребы "Москва-Сити". Ощущение как будто неожиданно перенесся в Нью-Йорк или Токио: концентрация стекла, бетона и бегущей по экранам яркой рекламы сильно разнилась от районов промзоны Мокворечья и Нагатино.
— Похоже наш парень большая шишка, — пробормотал Матвей, — Бывал я в этих офисах, такое там творится…
— Кем бы он ни был, раз он имеет отношение к таким существам как Фобос и его приятели, значит он маг. А маги народ любопытный, он нам поможет, — уверенно заявил Сергей.
Матвей в ответ саракастически фыркнул:
— Слышал бы ты его, так бы не говорил. Идемте.
Благодаря Матвею они достаточно просто нашли путь: и Алиса и Сергей оробели непривычки в минималистичных, но очевидно дорогих интерьерах, а Матвей вел себя совершенно естественно и привычно. Он быстро выяснил где нужный офис и затолкал своих растерянных коллег в лифт.
— То-то он нам обрадуется, — с предвкушением сказал он.
Им повезло — человека в сером они встретили почти сразу: как только открылись двери лифта.
Он медленно перевел взгляд с Алисы с неестественно побелскивающими глазами, на сияющего улыбкой Матвея.
— Черт бы вас побрал, — от души выругался он. — Зачем бы вы ни пришли: идите к черту.
Сказал и развернулся, чтобы уйти.
Алиса с Матвеем переглянулись. Человек в сером разозлился куда сильнее, чем они ожидали.
— Подождите пожалуйста! — первой бросилась за ним Алиса. — Нам очень неловко, но вы нам правда нужны…
— Неловко?! — прошипел он, резко оборачиваясь. Глаза у него горели, ноздри раздувались, скулы побелели от злости. — Вам — неловко? Вы не просто за каким-то чертом отыскали меня, хотя я просил вас этого не делать, вы еще и вломились ко мне на работу. И вам после этого неловко?!
Алиса замолкла от растерянности не зная, что сказать. Матвей выступил вперед, выбирая самый спокойный тон, на какой был способен:
— Послушай, парень, верю, что ситуация тебе неприятна, но и мы не по пустякам тебя бесить пришли. Давай поговорим?
— Вы не отстанете, да? — очень спокойно спросил человек в сером, обвел взглядом их лица и кивнул, — Я так и понял. Ума не приложу, как вы меня нашли, но и черт с этим. У меня сейчас будет обеденный перерыв. Вы снйчас перестанете привлекать внимание моих коллег, уйдете и будете ждать меня в кафе на соседней улице. Я приду через полчаса и сделаю все возможное чтобы быстрее от вас отвязаться. До скорой встречи. Уходите.
***
— А что если он не придет? — спросила Алиса.
— Он и сам понимает, что тогда мы вернемся, — сказал Матвей.
В кафе, которое назал человек в сером, пахло сыром, базиликом и пиццей. Алиса уплетала "большую морскую", и не слишком склонна была продолжать спорить. Матвей с Сергеем заказали одну гигантскую тарелку жареных сырных равиоли на двоих.
— Может сейчас он собирает все самое необходимое и садится на самолет в Канаду. — предположил Сергей, неприятно удивленный поведением человека в сером.
— И там мы его тоже найдем, — Матвей с хрустом впечатал равиоли в соус и отправил в рот. — Рано или поздно. А не мы, так призвание найдет. Люди, рождающиеся с такими способностями к магии, как у этого поца, без дела сидеть не будут и от нее сбежать не получится. Судьба рано или поздно предъявляет счет любому, кто закапывает в землю свой талант, каким бы он ни был.
Алиса ничего не сказала, но бросила на Матвея удивленный взгляд, который он заметил.
— Ничего удивительно-эзотерического я не говорю, — проворчал он, — Это не какое-то секретное знание, а просто сумма жизненных наблюдений. Бывало, есть у тебя приятель, работает безликим менеджером в безликом офисе, ненавидит свою работу, да еще и гордится этим, серый с зеленцой, веселый, но больно уж замордованный человек. Знаешь, почему Москве люди в двадцать пять выглядят на заплывшие сорок? Я про себя это называл "печать заебанности". Вот едешь ты с таким залюбленным жизнью на шашлыки с компанией, и там, потеплев и расслабившись все начинают в охотку петь. И выясняется что у замухрышки, твоего приятеля, голос такой, что белок можно диапазоном сбивать, да и фиг с ним с голосом. Смотришь на человека: а он на глазах хорошеет, светится изнутри, сияет. Он замолкает, и ты спрашиваешь его: почему же ты не поешь, раз так любишь это, видно что прет тебя. Он отмахивается и лепечет что-то, мол, где петь, да чтобы серьезно этим заниматься деньги нужны, а несерьезно — зачем? И даже когда говоришь ему зачем — да для себя же, отмахивается. А смотришь на него через годик два и видишь — затухает человек, глаза гаснут, и стареют такие совсем быстро, душа из них уходит, а почему — не понимают. И сколько раз я такое видел. Человек, на все плюнувший и занимавшийся на досуге каким-нибудь выпиливанием лобзиком зверюшек, куда счастливее того, кто говорит что нет на это ни времени ни условий. Отмазки все это, глупости. А дар задушенный внутри становится отравой. С магией, уверен, еще серьезней дела обстоят.
— Ты прав, — кивнул Сергей, — Куда серьезней. Зарытый талант к магии это минимум — сумасшедший дом, а максимум бывает всякий. Вот кстати и он, наш зарытый талант.
Человек в сером не обманул их и никуда не уехал, а то что вид имел безрадостный, то все трое ему простили.
— Первым делом, давайте познакомимся, раз встретились наяву. Скрываться нет смысла — сказал он и обвел троих требовательным взглядом, означающим что их имена он желает выслушать первыми.
Когда они по очереди назвались, человек в сером кивнул и сказал:
— Меня зовут Виктор. Я человек, через которого хозяин мира смерти предпочитает смотреть на мир жизни.
Произнес он это буднично и скучно, так что стало ясно, что титул не вызывает в нем ни капли трепета.
— Раз уж вы нашли меня, я готов выслушать вашу просьбу, — сказал он, — хотя заранее не обещаю, что смогу помочь.
— Этого никто обещать не может. — успокоил его Сергей. — Стопроцентные гарантии дают только идиоты.
— Ты знаешь, что такое Дом на Перекрестке? — спросил Матвей. Виктор пожал плечами.
— Слышал там, слышал тут, — ответил он. — Так что скорее нет, чем да. Не рассчитывайте, что мне известно все о ваших делах, я всегда старался держаться от них подальше.
— Почему? — не удержался Сергей. — Тебе выпала необыкновенная, чудесная судьба, за которую многие в этом Мире бы отдали все. Я никак не могу понять почему ты так горячо отрицаешь причастность ко всему этому.
— Мне нравится моя жизнь. Она простая и сложная одновременно, но ее я могу понять и контролировать. Как только в мою жизнь приходит магия, все переворачивается с ног на голову. Я перестаю понимать очевидное, все может быть подвергнуто сомнению. Я начинаю узнавать вещи, которые навсегда меняют мое отношение к жизни. В магии мне не на что опереться, ничему нельзя доверять. Поэтому я держусь от нее подальше, — ответил Виктор. Его аж перекосило, пока он это говорил и Алиса с сочувствием подумала, что ему нелегко приходится. Когда дар настолько не в дружбе с внутренней природой, с ним нелегко примириться.
— Но тебе придется повернуться к магии лицом, — сказала Алиса, вслух, хотя собиралась промолчать. — Рано или поздно. Наше появление сегодня в твоем мире, только один из первых сигналов.
— Это я уже понял, — с досадой сказал Виктор. — Хватит обсуждать меня, времени не так много.
— Время, — сказал кто-то, бесконечно тихо, но так, что каждый четко услышал каждую букву. — Есть.
Наступила сверхьестественная тишина и Алиса почувствовала себя так, будто оказалась в космосе, одна на много миль вокруг. Исчезли не только звуки, но и ощущения от других людей, то, что мы чувствуем фоном, все время. Стол под локтями стал ощущаться, как сквозь вату. Кофе во рту потерял вкус, став пресным, как слюна, горячая чашка в руках остыла, цвета стали тусклыми, свет — как луч солнца в пыльной комнате
На плечо Виктор легла рука, будто высеченная из обсидиана. Таким же темным, каменным, было лицо существа, птичье, очень красивое и опасное. Глаза, лишенные и зрачков и белков, как у статуи, были расплавленным золотом.
Алиса почувствовала сильное желание склонить голову в поклоне, явственно ощутив, кто перед ней. Матвей и Сергей, пришибленно глядящие на Хозяина мира смерти испытывали сходные чувства.
Один Виктор оглянулся на него и спокойно сказал:
— А, ты уже здесь. Кофе будешь?
— Буду, — ответил он и сел с краю стола, оглядывая собравшихся.
— Мне надо оставаться? — уточнил Виктор. — Для этих ребят я думаю сделал все что мог, позвав тебя.
— Я все же хотел бы, чтобы ты остался. — ответил Смерть, — если ты не против.
— А у меня есть выбор? — проворчал он в ответ.
— Пока — есть.
Виктор больше не делал попыток улизнуть, а Смерть глотнул кофе и улыбнулся троице:
— Ваши имена мне известны и ваша просьба тоже. Рад сообщить вам, что ни у меня, ни у Мира нет причин вам отказывать в этом.
Сергей с Матвеем кивнули, поскольку выговорить хоть слово в присутствии Смерти — задача непростая. Это Виктор мог трепаться с ним как со старым приятелем, благодаря каким-то своим привилегиям, а у нормальных людей близость сверхъестественного существа такой силы лишает способности не то что говорить, но и мыслить связно крайне трудно, когда все инстинкты обреченно шепчут о тщете всего сущего и близости общего для всех, неизбежного конца.
Хорошо, в общем, что не пришлось что-то объяснять. Дипломаты из перепуганных мужиков те еще.
— А что с ними будет, когда вы извлечете их смерть? — тихо спросила Алиса. Смерть посмотрел на нее ясными золотистыми глазами и она невольно почему-то вспомнила Морфея и его веселый взгляд. От этой мысли на сердце потеплело и даже гибельный страх отступил куда-то на задний план, что очень ее смутило. Хорошие девушки не вспоминают подлых обманщиков с такой теплотой.
— Они будут жить как прежде. Болезни не смогут убить их, но несчастные случаи и насилие оборвет их жизнь если такое случится. Они будут чувствовать мир немного иначе. По правде сказать, различий между тем, чья смерть извлечена из тела, и тем, кто носит ее в себе, бесконечно много и описать их все человеческим языком чрезвычайно трудно. Но вы всегда можете спросить Виктора. Думаю, он хорошо помнит как ему жилось, когда смерть еще была внутри.