Опустивши глаза сухие И сжимая уста, Россия От того, что сделалось прахом, В это время шла на восток,
– писала поэтесса Анна Ахматова.
Конструктор танков Н.А. Астров в своих мемуарах сделал запись: «Наше отступление было похоже на бегство и показало, что воевать мы не умеем и воевать нам нечем. Нам оставалось воевать только пространством и своей собственной кровью, ибо ничего другого немцам мы противопоставить не могли».
Родные и близкие советских солдат писали им ободряющие письма. Герой Советского Союза летчик Михаил Васильевич Водопьянов писал своему сыну 3 августа 1941 года: «Бей врага изо всей силы, уничтожай стервятников во имя счастья нашего народа». А чем уничтожать? Ведь сам Верховный Главнокомандующий Сталин во всеуслышание сказал: «У нас в армии одна винтовка на троих». Но солдаты вскоре научились добывать оружие у врага в ходе боя или пользовались винтовками своих погибших товарищей.
В первый месяц войны, начиная с 4 июля, стали создаваться отряды народного ополчения. Комиссар одного батальона ополченцев Д.Ф. Медведев в своих воспоминаниях писал: «Нас с ходу бросили в бой. Противник держал нас в состоянии величайшего напряжения, беспрерывно бомбил и строчил с бреющего полета, а в небе ни одного нашего самолета. После артиллерийской подготовки он пустил танки, а у нас против танков только бутылки с горючим и больше ничего. Из нас противник сделал просто винегрет. Два наших полка превратились в жалкие остатки. Досадно, что у нас не было хорошего оружия. Если бы у нас были противотанковые средства, то наши люди, несмотря на то, что были плохо подготовлены, делали бы чудеса».
18 июля появились первые советские партизанские отряды, которые действовали на оккупированной фашистами территории. В связи с массовым отступлением советских войск Сталин издает приказ: «Ни шагу назад! Паникеров расстреливать на месте!» Но многие не успевали сделать шаг назад: плохо вооруженные, они гибли под огнем противника. От одного полка осталось всего 30 человек. Фронтовой поэт Александр Яшин написал по этому поводу стихи в газету:
Орлов запыленных встречал генерал, И вдруг его сердце сжалось: Он вздрогнул невольно, когда увидал, Что девять в живых осталось.
По воспоминаниям фронтовиков, «не было ни одного самолета в небе, ни одного танка на поле боя, а живой заслон фашисты уничтожали без труда и стремительно двигались к сердцу России – Москве» («Солдатские письма»). Немцы воевали моторами, а советские бойцы бросались на танки только с гранатой или с бутылками с горючей смесью. По этому поводу корреспондент Сергей Власов с горечью отмечал: «Мужеством одиночек невозможно было достичь перевеса в бою».
Агрессоры продолжали занимать все новые и новые населенные пункты Советского Союза. Во время совещания Гитлера с военачальниками один из них напомнил, что нужно заранее начать подготовку к зиме и обеспечить войска зимним обмундированием.
– Я не желаю слышать об этом! – возмутился Гитлер. – Никакой зимней военной операции не будет! Через 2–3 месяца Советский Союз, этот колосс на глиняных ногах, развалится.
4 августа в городе Борисове Гитлер созвал военный совет, которому представил свой план уничтожения Советского Союза и в первую очередь Москвы. Командующему группы «Центр» фон Боку Гитлер написал приказ: «Москву надо окружить нашими войсками так, чтобы из нее не вышел ни один человек. Всех людей уничтожить, на месте Москвы вырыть глубокий котлован и залить его водой. Это огромное озеро навсегда скроет Москву от глаз цивилизованного мира».
Каждый здравомыслящий человек не мог не понимать, что только безумцу могла придти в голову такая дикая мысль – уничтожать народ и города безо всякого повода, только за то, что они существуют.
Оккупировав многие регионы, немцы неистовствовали: жгли села, уничтожали тех, кто пытался оказывать сопротивление. С особой жестокостью расправлялись с лицами еврейской национальности. Немецкий философ Ницше, труды которого изучал Гитлер, писал: «Я не встречал ни одного немца, который был бы расположен к евреям». В то же время он признавал, что «евреи – самая сильная и самая чистая раса. Они умеют пробивать себе путь при самых дурных условиях. Если бы евреи захотели, они смогли бы приобрести господство над Европой».
В России тем временем вся промышленность стала перестраиваться на военный лад, а фронтовые события развивались катастрофически быстро и приобретали все более угрожающий характер. Несмотря на героическое сопротивление советских войск, фашисты занимали один город за другим. В сентябре и октябре за три недели они оккупировали 5 крупных городов европейской России. Немецкие солдаты в силе, крепости, сметливости и проворстве значительно уступали русским, но они были неизмеримо более сильны боевой техникой.
Геройства среди советских солдат было немало. На одном участке фронта возле деревни Нефедьево небольшой отряд под прикрытием одного танка, в котором находилось вместе с командиром четыре танкиста, вступил в бой с 18 танками противника. Это кажется невероятным. Но другого выхода не было. Командир экипажа Грудзь храбро двинул свою боевую машину навстречу 18 вражеским танкам. За советским танком бежала пехота. Стреляя на ходу и маневрируя, советский танковый экипаж с первых же минут сражения подбил один немецкий танк, который загорелся и остался на поле боя. А на советский танк уже надвигались еще 17 вражеских танков. Бой с ними длился несколько часов, в результате которого на поле боя остались 10 немецких танков, остальные 8 повернули назад. Советский танк получил 29 серьезных повреждений, но был еще на ходу. Бой танкисты прекратили только после того, как у них закончились снаряды и горючее.
Когда затих грохот боя, советские солдаты подбежали к своему танку и открыли люк. Танкисты, оглушенные, изможденные, с почерневшими лицами, были живы. Они с честью отбили труднейшую атаку противника. Экипаж получил боевые награды. Командир танка Павел Осипович Грудзь продолжал нести боевую службу, был ранен. После войны окончил Академию бронетанковых войск, получил звание генерал-полковника. Умер в преклонном возрасте («Солдатские письма», 1970).
Не все атаки врага советские воины отбивали так удачно. Советские войска несли большие потери. Вся страна помогала фронту. Отовсюду шли письма и посылки бойцам с продуктами или с вещами. Советские люди в письмах старались морально поддержать дух солдат. 32 работницы Московского тормозного завода написали в газету «Правда»: «Дорогие мужья, братья, отцы, сыновья. Дорогие товарищи! Вы идете защищать Родину от коварного врага. Дорогие бойцы и командиры Красной Армии, смелее идите в бой с врагом, беспощадно громите и бейте фашистскую сволочь!»
Женщины и подростки заменили на заводских и фабричных предприятиях ушедших на фронт мужчин. Станки работали круглосуточно. Артисты московского Малого театра устраивали концерты, сбор от которых шел на оборону, в своем коллективе собрали деньги на постройку самолета.
По указу Верховного Главнокомандующего Сталина началось перебазирование промышленных предприятий и людей на восток. «Это была великая, не знавшая себе равных, эпопея героического труда», – писал политический и общественный деятель, позже секретарь Московского комитета партии Виктор Васильевич Гришин. В восточных районах не хватало заводов, и станки работали под открытым небом. «Люди сутками не покидали рабочих мест, трудились, как солдаты в бою», – писал почетный железнодорожник А. Кривоносов. Такой трудовой подъем захватил всю страну.
Понятие «тыла» стало относительным, так как вчерашний тыл на другой день уже становился линией фронта. Фронтовики писали: «Мы не были готовы к войне, и немцы уничтожали почти беззащитных людей». Не у всех выдерживали нервы, и молоденькие солдаты, вчерашние ученики, «убегали от пулеметного огня». Комиссар народного ополчения Д.Ф. Медведев писал в воспоминаниях: «Пришлось бежать за ними с наганом и кричать „Вернитесь!“. Немецкая авиация нас бомбила, танки давили людей, а у нас против танков бутылки с горючей смесью и больше ничего. Людей хороших у нас много было, досадно, что оружия не было. Если бы были противотанковые средства, то эти люди делали бы чудеса, а бутылки – это комариный укус против силы».
Одним энтузиазмом врага нельзя было одолеть, нужна была боевая техника, которую теперь в ходе войны пришлось готовить в спешном порядке. Командующий немецкими армиями «Центр» генерал Бок докладывал Гитлеру: «Советские войска на грани краха». А советские воины продолжали показывать образцы мужества. У разъезда Дубосеково 28 гвардейцев из стрелковой дивизии генерала И.В. Панфилова на Волоколамском шоссе четыре часа сдерживали натиск врага, не допуская его к Москве. О последних словах политрука В.Г. Клочкова узнала вся страна: «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва, будем стоять насмерть». И они выстояли, не допустили врага к Москве на своем участке фронта. Но какой ценой! В живых осталось только пять израненных, истекавших кровью бойцов. Выжили трое: Кужебергенов, Шемякин и Трофимов.
Советская армия продолжала отступать вглубь страны, готовясь к «большому прыжку», о котором писал философ Ницше.
Глава 10 Личность Гитлера
Не делай зла: вернется бумерангом.
Кто же был тот субъект, который «стоя на высоте» (выражение Ницше), обрекал на уничтожение почти полмира? «Имя этого человека с ужасом и проклятиями повторяют миллионы людей до сих пор», – писал о немецком диктаторе Адольфе Гитлере отечественный историк и политолог Лев Александрович Безыменский.
30 января 1933 года в Германии к власти пришел член национал-социалистической партии, отставной ефрейтор Адольф Гитлер. Не знали тогда жители этой европейской страны, какую роковую роль он сыграет в их судьбе. Восхождение к вершине власти сына мелкого чиновника, Алоиза Шикльгрубера, жителя небольшого немецкого городка, поменявшего в 1876 году фамилию на Гитлера (Л. Безыменский), было почти фантастическим.