звозвратно исчезли из комнаты, где Бену когда-то занимался с Хорлалом. Их место заняли высокомерные зеркала, картины, отличная мебель.
Бену числился в колледже, но, видимо, не чувствовал никакой необходимости пойти дальше второго курса. Отец решил, что образование придаст ему особую цену, когда придет время жениться. Нонибала же думала иначе.
«Нашему Бену, слава богу, не нужно набивать себе цену сдачей экзаменов, — говорила она. — Гораздо важнее сохранить ценные бумаги в несгораемом шкафу».
Юноша крепко запомнил слова матери.
Во всяком случае, Бену сейчас незачем было учиться — Хорлал ясно понимал это и лишь иногда вспоминал о прежних временах, о том дне, когда мальчик подбежал к нему неожиданно утром, обнял и попросил: «Учитель, пойдем к нам!» И Бену и весь дом были теперь совсем другие, и кто бы стал звать сейчас Хорлала!
Хорлал подумал, что он может теперь пригласить Бену к себе, однако у него не хватало духа это сделать. Только он решался его позвать, как приходила мысль: «А какой в этом смысл? Бену, может быть, и придет, но зачем?»
Но мать Хорлала не отставала от сына:
— Я своими руками приготовлю ему еду. Ведь у него нет теперь матери.
Наконец Хорлал решился.
— Попроси только разрешения у Одхорлала-бабу, — сказал он Бену.
— Зачем? Вы, наверно, думаете, что я все еще ребенок?
И вот Бену у них в гостях. Мать Хорлала благословила этого похожего на бога юношу и всплакнула, подумав, как, наверно, тосковала мать этого мальчика, когда расставалась с ним.
После обеда Бену сказал:
— Учитель, мне придется уйти пораньше — ко мне должны прийти друзья.
Он вынул из кармана золотые часы, взглянул на них, коротко простился, сел в экипаж, запряженный парой лошадей, и уехал.
Хорлал стоял у дверей своего дома и наблюдал за тем, как экипаж, наполнив всю улицу грохотом, исчез.
Мать сказала Хорлалу:
— Приглашай его к нам почаще. Мне больно думать, что юноша так рано лишился матери.
«Нет, нет, хватит, — подумал Хорлал, — больше я его не позову. Когда-то я работал у них учителем за пять рупий в месяц. Я всего лишь ничтожный Хорлал».
VIII
Однажды вечером, когда Хорлал вернулся со службы домой, он увидел, что его ожидает какой-то гость. Уже на пороге он почувствовал особый аромат духов и, когда вошел в комнату, спросил:
— Кто вы, господин?
— Это я, учитель, — ответил голос Бену.
— Что случилось? Ты давно меня ждешь?
— Да, уже порядочно. Я не знал, что вы так поздно приходите со службы.
После первого визита Бену ни разу не был у своего бывшего учителя, а сегодня внезапно, без всякого предупреждения, пришел к нему и долго ожидал его в темной маленькой комнате. Это не могло не встревожить Хорлала.
Он принес со второго этажа лампу и стал беседовать с гостем.
— Все ли у вас благополучно? — спросил Хорлал. — Есть что-нибудь новое?
Бену ответил, что занятия стали ему надоедать все больше и больше. Он так долго сидит на втором курсе, ему приходится заниматься с юношами намного его моложе, и ему очень стыдно. А отец ничего не хочет слышать.
— Чего же ты хочешь? — спросил Хорлал.
— Я хотел бы поехать в Англию учиться и стать адвокатом. Туда едет один мой однокурсник, хотя он знает еще меньше, чем я.
— А отцу ты что-нибудь говорил о своем желании?
— Говорил, но он сказал, что, пока я не сдам экзаменов, он и слышать не хочет о поездке в Англию. Но мне все так надоело, что здесь я ни за что не смогу заниматься.
Хорлал задумался и молчал. Бену прервал его размышления:
— Сегодня отец ругал меня за то, что я не занимаюсь, и не стеснялся в выражениях. О, жила бы мама, этого никогда бы не случилось!
Воспоминания о пережитом унижении вновь уязвили самолюбие Бену, и он заплакал.
— Хочешь, пойдем вместе к отцу, посоветуемся и решим, как лучше всего выйти из этого положения.
— Нет, к отцу я не пойду.
Хорлалу очень не понравилось, что Бену поссорился с отцом, но он не мог сказать Бену, что оставаться у него нельзя. Хорлал решил, что юноша вскоре изменит свое решение, он добьется этого и отвезет его домой.
— Ты обедал? — спросил он Бену.
— Нет, я не голоден, мне не хочется есть.
— Ну, как это так! — сказал Хорлал и пошел в комнату матери. — Мама, пришел Бену, его нужно накормить.
Старуха обрадовалась и принялась стряпать. Хорлал умылся, переоделся и вернулся к Бену. Откашлявшись, он несколько неуверенно положил руку на плечо юноши и сказал:
— Бену, так не годится. Нельзя ссориться с отцом и уходить из дома.
Бену быстро вскочил с лежанки.
— Если вам неудобно меня принять, я пойду к Шотишу! — выкрикнул он, намереваясь уйти.
— Не сердись, — мягко сказал Хорлал. — Пойдем поедим.
— Нет, я есть не буду.
Выходя из комнаты, Бену столкнулся с матерью Хорлала, которая несла гостю блюдо с обедом, предназначавшимся для сына.
— Ты куда, сынок? — спросила она.
— Я очень занят, мне надо идти.
— Разве так можно! Нельзя уходить, не покушав.
Она взяла его за руки, насильно усадила и расстелила перед ним листья для обеда.
Бену сердился и ничего не ел. Завязался легкий спор.
Неожиданно у дверей остановился экипаж. В комнату вошел швейцар, а за ним, громко топая, появился сам Одхорлал. Бену побледнел. Мать Хорлала ушла в свою комнату.
Одхорлал подошел к Хорлалу и дрожащим от гнева голосом проговорил:
— Я так и думал! Ротиканто меня уверял, но я не верил, что у тебя были такие цели. Ты думал подчинить себе Бену и превратить его в игрушку в своих руках, но я этого не допущу. Похищать мальчика! Я подам на тебя жалобу в полицию и не успокоюсь, пока не упрячу тебя в тюрьму… Вставай! Быстрее! — приказал он Бену.
Бену, не говоря ни слова, поплелся за отцом.
В тот вечер Хорлал не мог есть.
IX
В это время торговая фирма, в которой служил Хорлал, стала скупать по деревням в большом количестве рис. Поэтому Хорлалу приходилось каждую субботу с первым утренним поездом выезжать в район, имея на руках семь — восемь тысяч рупий. В одном из населенных пунктов района была открыта контора, производившая расчеты с оптовыми продавцами. Хорлал приезжал туда, просматривал расписки и счетные книги, подводил недельный баланс и там хранил деньги, предназначавшиеся для расходов на будущей неделе. При нем состояли два сторожа.
В конторе стали поговаривать, что Хорлал работает без залога. Но управляющий взял всю ответственность на себя.
— От Хорлала не требуется никакого залога, — заявил он.
Работа началась в месяце магх, и были все основания предполагать, что она затянется до месяца чойтро[70]. Хорлал был теперь особенно занят; он часто приходил домой очень поздно. Возвратившись однажды со службы, он узнал, что Бену снова приходил к ним. Мать ухаживала за ним и угощала его. Поговорив с юношей, старушка прониклась к нему еще большей нежностью.
— У них ведь дома матери нет, потому мальчик и тянется к нам. Я к нему отношусь, как к твоему младшему брату, как к своему родному сыну. Видя такую заботу, мальчик приходит просто для того, чтобы назвать меня мамой, — сказала она и утерла глаза краем сари.
Юноша приходил несколько раз, и наконец Хорлалу удалось встретиться с ним. Бену ожидал его в тот день. Они разговаривали до поздней ночи.
Бену рассказал:
— Отец стал себя так вести, что я больше не могу оставаться дома. Особенно теперь, когда я узнал, что он собирается жениться. Роти-бабу уже ищет ему невесту — без него теперь в доме ничего не делается. Раньше, если я немного задерживался, отец беспокоился, а теперь я могу пропадать несколько дней — ему это приносит только облегчение. Если я уйду, он только обрадуется, потому что сейчас он думает лишь о своей будущей женитьбе. А если отец женится, я не смогу больше жить дома. Вы должны помочь мне найти выход из этого положения. Я хочу быть самостоятельным человеком.
Хорлал чувствовал и нежность и боль. Мысль о том, что в трудную минуту Бену пришел именно к нему, к своему бывшему учителю, вызывала у него и радость и страдание. Но что мог сделать для юноши его учитель?
— При всех обостоятельствах мне нужно поехать в Англию учиться на адвоката. Иного выхода нет, — говорил Бену.
— Разве Одхор-бабу позволит тебе уехать?
— Если я уеду, ему станет намного легче. Но вот с деньгами дело обстоит хуже. Нелегко будет получить от него деньги для жизни за границей. Придется прибегнуть к хитрости.
Хорлал улыбнулся, видя такую житейскую опытность Бену.
— Хитрость? — спросил он. — Какую?
— Я займу деньги под долговую расписку. А когда кредитор подаст на меня жалобу, отец меня пожалеет и выплатит долг. А я на эти деньги уеду в Англию. Когда я уже буду за границей, он не сможет не посылать мне денег.
— Да, но кто даст тебе в долг?
— А вы разве не можете?
Пораженный, Хорлал переспросил:
— Я?!
Больше он ничего не сказал.
— А почему бы не вы? Ведь сторож принес вам сегодня столько денег в сумке!
Хорлал засмеялся:
— Деньги принадлежат мне так же, как принадлежит мне и сторож.
Он попытался втолковать Бену суть своей работы:
— Эти деньги только на одну ночь находят приют в доме бедняка, а утром они расходятся по разным направлениям.
— А ваш начальник не может дать мне денег взаймы? Я уплатил бы большие проценты.
— Если бы твой отец внес залог, то он по моей просьбе, наверно, дал бы.
— Если бы отец внес залог, то почему бы ему вообще не дать денег? — возразил Бену.
Разговор на этом окончился. Хорлал думал: «Если бы у меня было бы что-нибудь свое, я продал бы дом и имущество и помог бы мальчику».
Этому мешало лишь одно обстоятельство: не было ни дома, ни имущества.
X
Однажды, в пятницу вечером, у дома Хорлала остановился экипаж. Как только Бену вышел из него, сторож низко ему поклонился и тотчас же побежал доложить своему господину. Хорлал сидел на полу спальни и пересчитывал деньги, когда Бену вошел к нему. Он был одет совсем необычно… Вместо изящных дхоти и чадора, которые он носил прежде, его полную фигуру облекал пиджак персидского покроя и брюки; на голове было кепи. На указательном пальце сверкал перстень, усеянный драгоценными камнями, а из-под рукавов пиджака выглядывали манжеты сорочки, скрепленные бриллиантовыми запонками.