— А в другой город ты уехала, это сюда, к родителям?
— Да. Вот так получилось, доча, сначала я на сносях в родительский дом вернулась. Но у меня и мать, и отец были. А потом и ты повторила историю — с Оленькой на руках прибежала, только у тебя одна мать была. Только бы у Оли такого не случилось! Бога молю!
— Мам…
— А?
— На сносях ты приехала?
Светлана Валерьевна поняла, что сболтнула лишнего, и напряженным взглядом смотрела на дочь, не зная, что делать.
— Да и так все понятно, мам. Ладно, мам, пойду я. Извини, что растревожила сердце твое, но ведь это и моя история. Темнеет уже, а мне завтра на работу.
Марина встала, подошла к маме, обняла и поцеловала ее в голову. У самой двери она повернулась и спросила:
— Мне нужно от тебя все-таки услышать конкретный ответ. Скажи, Эрнест Петрович — мой отец?
— Да, Марина.
— А он знал?
— Нет.
— Спасибо, мам. Я попробую найти его.
— Удачи тебе, доченька.
— Мамуль, порассуждай, повспоминай… и допусти мысль о его невиновности.
И Марина осторожно вышла за дверь.
Глава 6Не так плох
— Мам, привет! Ну, как? Что тебе сказала бабушка?
— Привет, доча. Поговорили. Ты была права. Эрнест Петрович — мой отец и твой дед. А еще его звали раньше Николай Сергеевич.
— Ого! Вот это да! Неужели эта история правдой оказалась?
— Да, Оля, я не могу поверить, если честно.
Марина прошла в комнату медленным шагом и села на диван, не снимая куртки.
— Мы живем в доме дедушки, да? — Оля оглядела все вокруг совершенно другим взглядом.
— Да, выходит, что так. Он все это время был рядом. Все это время. А теперь, когда я узнала, его нет.
— Может, если бы он не пропал, ты бы и не узнала!
— Может быть… Хотя все равно я бы когда-нибудь добралась до сундука, так что… узнала бы… Этой ночью я точно не усну. Что-то меня потряхивает. Знаешь, я сначала подумала, что его настоящее, точнее, прошлое имя может помочь в поисках, но потом поняла, что может и навредить. Не зря же он его поменял. Поэтому голова у меня кругом.
Она с усилием сняла куртку, отдала ее Оле и легла, свернувшись калачиком. Оля заботливо укрыла маму, выключила свет и вышла из комнаты.
Марина лежала, глядя в одну точку, а перед глазами проплывали картинки из жизни, в которых присутствовал Эрнест Петрович. А это были только рабочие моменты. Из нерабочих — только эпизод, когда они заселялись в этот дом. И как он успел поделиться с ней своей историей и упомянуть, что не виноват. Так вовремя! Как же так получилось, что после этого важного момента он пропал? Просто пропал…
«Может, он специально исчез? Сам. Может, он узнал, что я его дочь, и решил меня этим не шокировать, зная, что я все равно найду фото и все пойму? Может, он морально не смог бы этого вынести? — мучительно думала Марина. — Да нет, не может быть, откуда ему было узнать? Мама сказала, что он не знал. А сказать-то некому было. Получается, он приехал в тот же город, куда перебралась мама. А ведь он знал, что здесь жили ее родители! Может, для того, чтобы быть хотя бы теоретически ближе к ней? Ох, сколько всего навалилось! Голова пухнет!»
Марина заплакала тихонько, стараясь, чтобы Оля не услышала.
Утром она едва глянула на себя в зеркало и поспешно отвернулась, чтобы не видеть своего заплаканного и опухшего лица. А после сидела на кухне, пытаясь позавтракать, и поглядывала в окно. Оля тоже была печальной, с красными глазами и распухшим носом. Это утро они провели в тишине. На улице было пасмурно и прохладно. Оля осталась дома, а Марина отправилась на работу.
Ирина уже была на месте. Они тепло поздоровались, и продавщица пытливо посмотрела на Марину.
— Что-то вид у тебя уж сильно угнетенный. Что-то еще случилось? Или нашли? — осторожно, со страхом в голосе спросила Ирина.
— Нет, не нашли. Но новость все же есть.
— Да? Какая новость? Говори скорее!
— Ты не поверишь, пойдем присядем.
— Ну, ты умеешь интриговать!
— Ира, представляешь, тут такое дело… Эрнест Петрович — это мой отец.
Марина закрыла глаза, и по щеке покатилась слеза.
— В смысле? — пыталась понять сказанное Ира. — Кто твой отец?
— Эрнест Петрович, — тихо и не открывая глаз, выговорила Марина.
— Так… подожди, нашли, что ли?
— Нет. — Вторая слеза покатилась вниз, упала на губы и заставила Марину открыть глаза.
— Постой, а как ты узнала-то тогда?
— Я нашла фотографии совместные, на которых он с моей мамой в молодости. Нашла вчера, в сундуке, на чердаке в его домике, где мы с Олей сейчас живем. Более того, там была их свадебная фотография. Я отправилась к маме с вопросами, она все подтвердила.
— Слушай, ну… а ты же не Эрнестовна? Я бы точно запомнила!
— Ивановна я. Мама вписала самое простое отчество, да и все. В графе «отец» — прочерк в моем свидетельстве о рождении.
Марина решила никому не говорить о прошлом имени отца.
— Марин, ну, я даже не знаю, что сказать…
— Да что тут скажешь? А я не знаю… что делать.
— Нарочно не придумаешь! Работала вместе с отцом родным столько лет и не знала. А как узнала, так он пропал.
— Да, точнее, пропал, и узнала.
— Удивительно! Просто удивительно!
Дверной колокольчик дал знать о появлении посетителя. Марина подняла голову и увидела Стаса! Тут же она принялась протирать глаза и перекидывать прядь волос надо лбом то на одну сторону, то на другую. Ира увидела, кто пришел.
— Так, не паникуй, я встречу.
Она подошла к Стасу, поприветствовала, что-то спросила, тот ответил и направился к Марине, у которой перехватило дыхание и все внутри задрожало.
— Привет, — сказал он своим бархатным голосом.
— Привет!
— Я пришел извиниться за вчерашнее. Помню, что лишнего сказал, извини меня.
— Ничего страшного, ты ни в чем не виноват. Это ты меня прости.
— За что?
— Ну, как… сам знаешь.
— Кто старое помянет… А ты что такая зареванная? Случилось что-то?
— Случилось, Стас, случилось.
— Шефа нашли?
— Нет, его еще так и не нашли, но я кое-что узнала о нем. Не могу прийти в себя.
— Он что, бандит?
— Нет, он хороший человек.
— А что тогда ревешь?
— Да просто он мой отец.
— Кто?
— Шеф мой пропавший, он мой отец. Выяснилось вчера.
— Но его не нашли же, как ты узнала-то такое?
— Нет, не нашли. Я же сейчас в его доме живу. Фото там нашла свадебное, а на снимке он и мама. Счастливые стоят, обнимаются. Я с этой фотографией к маме. Она призналась.
— Ого, ничего себе!
— Да…
— Ты знаешь, как раз перед тем, как пропасть, он успел мне рассказать, что был женат. А жена ушла, когда его на работе подставили. Потом мама рассказала, что, оказывается, она в то время уже беременная была, а он и узнать не успел. Она уехала к родителям и родила меня. И она твердо верит в его вину. Ее так сильно смогли в этом убедить! Вот такая сложилась история.
— Невероятная, хочу заметить.
— Не то слово, не то слово… Как твой сын?
— Врачи говорят, что состояние стабилизировалось, улучшается. Вчера из искусственной комы вывели, сознание ясное, сегодня можно с ним немножко пообщаться. Поеду скоро к нему. Спасибо вам за картину с ангелом. Поставили у кровати в реанимации.
— Пожалуйста! Но благодарить надо художника и Эрнеста Петровича.
— А отчество у тебя, значит, не отца?
— Нет, просто из головы взятое.
— Ну да, Ивановна, действительно, что тут еще придумать можно было?
— Петровна или Сидоровна, — хмыкнула Марина, а Стас заулыбался.
— Ой, Стас, извини, дочь звонит, я сейчас вернусь.
Марина встала с кресла и отошла к окну.
— Да ты что?! Вон оно как! Ясно! Доча, доча, подожди, а в какую? Какую больницу-то? Ага, понятно, я тоже приеду! Ну а как ты там одна будешь? Хорошо, там и встретимся, я с работы поеду, ага. Давай, моя хорошая, не переживай, видишь, как оно бывает-то! Ага-ага, давай, пока.
Марина вернулась к Стасу.
— Оля, дочь моя, сказала, что ее парень в больнице. Просто на днях он перестал ей отвечать, а оказывается, вон оно что.
— Ну вот, еще не легче.
— Да не говори! Что ни день, то сюрприз. У меня уже нет сил, честное слово! — Марина обессиленно рухнула на кресло в подтверждение своих слов.
— А в какой он больнице?
— В третьей городской.
— У меня сын там же, давай я тебя отвезу.
— Здорово, спасибо большое! Сейчас, только умоюсь. Кофе выпьешь?
— Благодарю, не откажусь.
Марина сделала Стасу кофе, а сама пошла в служебную зону: нужно было привести себя хоть немного в порядок, все-таки ей ехать с ним рядом, а она растрепанная.
«Надо же! Он пришел извиниться, сам пришел, — восхищалась Марина, — а еще он меня подвезет! Мы будем ехать в одной машине, совсем рядом! Господи, спасибо!»
От волнения Марина не могла сосредоточиться и понять, сколько прошло времени, пока она тут крутилась у раковины, и поспешила выйти. Стас разговаривал по телефону, Ира общалась с покупателем.
Марина написала Ире записку, чтобы не отвлекать, и положила возле нее. Тем временем Стас закончил разговор и предложил ехать.
Поездка была для Марины нервной. Она не знала, как себя вести, о чем говорить. Видимо, и Стас чувствовал себя неловко, молчал… Но он приехал! Приехал! Значит, не все потеряно! Значит, ему не все равно! Марина расположилась на переднем пассажирском сиденье его комфортной машины и не смела повернуть голову, посмотреть на него, — это только усложнило бы ситуацию. Но боковым зрением она все равно его видела и пыталась запомнить, впитать это приятное состояние того, что он так близко. Ей хотелось, чтобы сейчас на дорогах образовались пробки, чтобы им пришлось ехать медленно и долго, ругать, как полагается, дорожные заторы для поддержания разговора и тихо радоваться в душе, что есть возможность побыть рядом подольше. И на удачу движение было не слишком быстрым. Время от времени Марина чувствовала, что нужно что-то сказать, но совершенно не могла придумать, что именно. Она размышляла о том, что они будут делать после того, как приедут в больницу. Ей придется идти в одну сторону, ему в другую. Как договориться о следующей встрече? Но так, чтобы не показаться навязчивой? Может быть, пригласить его куда-нибудь? Наверное, не стоит, неудобно получится! Может, подождать, и он сам пригласит? Это вряд ли. Он и так слишком много сделал. Пришло время ей самой проявить инициативу? Марина отметила про себя, что ни с одним мужчиной она не чувствовала себя столь взволнованной. Обычно ее отношения с мужчинами развивались постепенно. Сначала симпатия, потом какие-то обязательства, следом любовные отношения, но сейчас она поняла, что не испытывала прежде по-настоящему глубоких чувств. А сейчас почему-то не хватает воздуха, мысли путаются и страшно, очень страшно! Она смотрела на его сильные руки на руле, видела, как он уверенно управляет автомобилем и сохраняет спокойствие в различных дорожных ситуациях. Она не могла сейчас смотреть на его лицо, поэтому постоянно косилась на руки. Как же ей хотелось взять его за руку! Но она не могла прикоснуться к нему. Почему она раньше не думала о нем? Он же все это время жил в том же городе, ходил по тем же улицам, дышал тем же городским воздухом. Оказывается, вообще все, что нужно для счастья и полноты жизни, было рядом. А она разменивалась на всякую ерунду. Совсем близко были такие нужные мужчины: отец и Стас. Но в ее мире их почему-то не было.