Время пролетело стрелой, и оба испытали шок, поняв, что до поезда, на котором Джерри собирался ехать в Лондон, остался всего час. А ведь еще надо вещи уложить и доехать до Норвича!
Андреа обулась.
— Помочь тебе?
— Спасибо, не надо. Я не собираюсь таскать за собой весь свой скарб.
— В таком случае не стану тебе мешать. Спасибо за чудный вечер.
Она потянулась к нему, но он разочаровал ее, чмокнув на прощание, словно ребенка. Прекрати! — одернула она себя, забираясь в машину. У Джерри просто нет времени на нечто большее, до поезда всего ничего осталось.
Андреа отперла входную дверь и только потом заметила на коврике длинный конверт с почтовым штемпелем Норвича. Кто мог написать ей из Норвича?
Она захлопнула за собой дверь, прошла в гостиную и только потом вскрыла письмо.
— Адвокатская контора «Холмс-Бэтли и сын», — прочла она.
«Для мисс Андреа Карсон.
Наш клиент, полковник Маркус Фробишер, попросил нас написать Вам по поводу пользования запрудой Килн-Брод. Он желает сообщить Вам через нас, что позволяет Вам пользоваться запрудой, а именно — кататься по ней на лодке и рыбачить.
Просим подтвердить получение письма.
С почтением,
Холмс-Бэтли и сын».
Выходит, у нее сложилось неверное представление о полковнике. Как мило с его стороны позволить ей пользоваться его водами. Надо будет не только подтвердить получение послания от адвокатов, но и написать ему личное благодарственное письмо. Хороший день сегодня выдался, можно сказать, один из лучших,
Она снова вспомнила Джерри и улыбнулась. Он и в самом деле изменился, оторвавшись от лондонской толпы, и эти перемены очень ей нравились. Интересно, заметят ли их его друзья-приятели?
Андреа вдруг вспомнила Фиону Куртис. Красивая девушка, но уж больно легкомысленная, и все же она часто замечала ее в компании Джерри.
В глубине души начал разгораться зеленый огонек ревности, но Андреа погасила его усилием воли. У нее не было ни причин, ни прав ревновать Джерри. Она не сказала ему ни да, ни нет, и пока она не даст положительного ответа, никаких прав на этого молодого человека она не имеет.
Стук в дверь опустил ее с небес на землю, она рывком распахнула ее и застыла от изумления:
— Мистер Сандерс!
Он несколько мгновений пристально изучал ее, потом заговорил, как ни в чем не бывало:
— Я пришел извиниться и объясниться. Не позволите мне войти?
— Не могу же я быть столь невежливой, чтобы не пустить вас.
Он прошел за ней в гостиную и сел в кресло, на которое она ему указала. Вынул трубку, покрутил ее в руках и убрал обратно в карман.
— Курите, если желаете, мистер Сандерс.
Он кивнул и принялся набивать трубку.
— Это по поводу того судебного разбирательства. Я обнаружил, что вы говорили правду. Простите, что поначалу я сомневался в вас.
Андреа села. Больше всего на свете ей хотелось забыть тот суд. На следующий день местная газета нещадно прошлась по поводу ее выступления, и теперь всякий раз, когда ей приходилось выезжать в деревню, люди беззастенчиво пялились на нее.
— И что же заставило вас поверить мне? — холодно поинтересовалась она. — Отец мисс Дрейк приезжал ко мне сразу после заседания и сказал, что он мне верит.
— Да, он и мне это говорил, но он всегда был слишком строг с Моникой.
— Неужто? С его слов я поняла обратное — он был с ней слишком мягок. В любом случае, дело это давно закрыто, но мне бы все же хотелось знать, что же вас убедило.
— Сегодня утром я встречался с одним адвокатом из Норвича по поводу прав на участок берега реки, неким мистером Джеймсоном.
— Тем самым, который был свидетелем столкновения?
— Да. Поначалу я не обратил внимания на его фамилию, но после деловой беседы мы с ним разговорились. Речь зашла об авариях на дорогах, и ваш случай тоже всплыл. — Он замялся. — Так я узнал, что вы не отходили от своей машины.
— И что мисс Дрейк на это сказала?
— Думаю, она просто вне себя была, у нее голова кругом шла, вот в чем причина. Поэтому она и приняла вас за какую-то девушку, которая накинулась на нее с обвинениями в безалаберном вождении.
— Понятно, — холодно отреагировала Андреа.
И тут она заметила на лице Рода Сандерса скрытую тревогу. Наверняка он до сих пор сомневается, была ли Моника Дрейк честна с ним до конца, но он ведь ее друг, и, может статься, даже больше, чем просто друг. Ей вдруг захотелось поделиться своим счастьем и проявить великодушие.
— Давайте забудем об этом деле, мистер Сандерс. Что было, то прошло. Но раз уж мы решили разобраться с недоразумениями, я хочу прояснить еще одно. Я не пыталась одурачить вас, когда вы так храбро бросились мне на помощь. Я совершенно выбилась из сил, стараясь выбраться из своего пальто, и не могла вам ничего сказать. А потом вы так ловко закинули меня в лодку, что у меня и времени на это не осталось.
— Я действительно вспылил, когда ваш друг заявил, что вы плаваете, точно утка, — примирительно улыбнулся он, но тут же добавил вполне серьезно: — Вы так сверкнули на него глазами, приказывая заткнуться. Надеюсь, вы не поссорились.
— С Джерри вообще трудно поссориться. Мы слишком хорошо друг друга знаем.
— А-а…
В любое другое время Андреа бросилась бы опровергать намеки на нечто большее, чем просто дружбу, но теперь на губах ее заиграла многозначительная улыбка.
— Ну что ж, вот мы с вами все и выяснили, чему я несказанно рада.
— И я тоже. — Он поднялся, явно собираясь уходить. — Есть еще одна вещь, и я просто обязан упомянуть о ней, даже если это нарушит наступившую гармонию. Никогда не выходите на лодке без спасательного жилета, я серьезно говорю. И купите себе руководство по парусному спорту, а еще лучше поищите тренера. Там есть чему поучиться, поверьте мне на слово.
Он говорил таким повелительным тоном, что Андреа захотелось ответить: «Да, сэр. Так точно, сэр». Но вместо этого она произнесла:
— Обещаю. Особенно в свете новых событий. Сегодня днем я получила письмо от адвоката полковника Фробишера, в котором говорится, что я могу пользоваться запрудой. Я все думала, чьи же это воды, ведь у меня уже и лодка есть, и мостки. Но теперь все прояснилось.
— Неужели?
— Ну, по крайней мере, для меня. Вряд ли он стал бы выдавать разрешения, не имей он прав на запруду. Должно быть, он гораздо добрее и великодушнее, чем я полагала. Надо послать адвокатам подтверждение, но я тут вот что еще подумала — наверное, стоит лично поблагодарить полковника письмом.
— Не делайте этого.
И снова его высказывание прозвучало как приказ.
— Ему было бы неприятно получить от меня письмо? — удивилась Андреа.
— Я хочу сказать, и его адвокатам тоже не отвечайте, пока со своим не увидитесь.
— Я? Со своим адвокатом? Но для чего? Я ничего не продаю, не покупаю и не арендую, и договоров никаких не заключаю. Зачем мне адвокат?
— Больше я вам не могу ничего сказать, мисс Карсон, но очень надеюсь, что вы последуете моему совету.
— Вы настолько серьезно это говорите, что было бы глупо ему не последовать. Надо обзавестись в Норвиче юристом.
— Вам потребуется человек, который хорошо разбирается в правах на прибрежные зоны. Тут любой юрист не годится.
— Правах на прибрежные зоны? Это еще что такое?
Он улыбнулся:
— Это широкий термин, означающий права собственности на береговую линию рек и других водоемов, и все может усложниться, если данный участок когда-то был судоходным. На вашем месте я бы обратился к мистеру Джеймсону. Но к нему надо предварительно записаться по телефону.
— Большое вам спасибо, мистер Сандерс. Я позвоню ему из деревни. Мне телефон пока еще не провели.
— Я сам позвоню ему из дома. Вам какое время подойдет?
— Любое, но мне не хотелось бы доставлять вам хлопот.
— Считайте, я хочу загладить перед вами свою вину. Попрошу какого-нибудь мальчугана доставить вам записку с указанием даты и времени встречи.
— Еще раз спасибо. — Андреа проводила его до двери. — Хороший вечер. Я обожаю это время суток. Небо необыкновенно мягкими красками залито.
— Янтарное море над головой. Вам надо камыши скосить. Будете наслаждаться отражениями в воде.
— Я бы с удовольствием, но…
— Хмм. Переговорите-ка для начала с мистером Джеймсоном. Но предварительный осмотр и сейчас можно провести. Берите пальто, пойдем, поглядим.
Андреа вернулась в прихожую. Его командный тон отчего-то перестал раздражать ее.
Он прошел вперед и остановился на краю мостков.
— Вам надо доски поменять, а то как бы ногу не сломали. Да-а. Вы больше к лодке не притронулись. Парус до сих пор там, где я его оставил, как будто кто-то выпрыгнул из кровати, спасаясь от ночного кошмара.
Он забрался в лодку и принялся сворачивать полотно. Андреа подошла поближе и решилась задать вопрос:
— Та штука посередине называется подпятник?
— Точно. — Он протянул ей руку. — Идите сюда. Лучше один раз показать, чем сто рассказать.
Род Сандерс заставил Андреа повторить свои манипуляции, указывая ей на ошибки.
— И помните — никаких бантиков, мисс Карсон. Добрый узел и крепок, и развязать его просто. А теперь сядьте и возьмитесь за румпель. Мы отплываем.
Лодка плавно отошла от причала. Андреа впитывала в себя информацию, подаваемую короткими, отрывистыми предложениями. Ветерок дул легко, но уверенно, и через несколько минут она ушла с головой в боковые и попутные воздушные потоки, дрейф судна в подветренную сторону и опасность крена. Мистер Сандерс заставил ее несколько раз пройтись вдоль и поперек запруды, и в быстро гаснущем свете дня они в итоге очутились у причала полковника. Андреа дернула румпель, чтобы развернуть лодку, но парус опал, и она остановилась.
— Что теперь? — беспомощно уставилась она на своего учителя. — Браться за весла?
— Вы лишитесь моего уважения, если так поступите. Вы встали прямо против ветра. Этого в данный момент допускать не следовало. Резко потяните за румпель, и парус опять наполнится.