– И ни разу об этом не пожалел, – отрезал Марич. – Задание им дал, обещали кое-что выяснить.
– И все? – растерялась я.
– Пока да, – удивился Марич. – Одно дело, если бы эти девушки в Яме жили, а они, похоже, вообще не местные.
– Я в курсе, – кивнула я. – Посмотрела соцсети каждой. Две точно живут в Грозном. Фотографии публикуют оттуда. За последние несколько лет ни одна из них к нам не наведывалась. В друзьях друг у друга не состоят и на общих фото замечены не были. Третья как-то умудряется жить без соцсетей.
– Смотри-ка, от тебя гораздо больше пользы, чем от грозных.
Мне хотелось сказать: «И стоило вообще к ним соваться?» Или: «Ну и где ты пропадал столько времени?» А лучше: «Так на что же ты потратил целый день, Марич?» Вместо этого я сказала:
– Я соскучилась.
Вместо отвела Марич легко подхватил меня на руки, глядя в глаза. Над постелью он опустил руки, и я упала на мягкий матрас. И прежде чем забыть обо всем на свете, успела подумать, что поменять матрас незадолго до отъезда Марича было все-таки отличной идеей.
Шторы задернуть мы не успели и теперь, положив голову Владану на грудь, я слушала его частое сердцебиение и наблюдала, как в такт глухим ударам дрожит свет фонаря во дворе. Он гладил меня по волосам, и мне хотелось верить, что в этот момент Марич улыбается, чувствуя себя абсолютно счастливым. Так же, как и я.
Похороны Сидоровой обещали быть роскошными. По городу поползли слухи, что поместят ее в позолоченный гроб. Видимо, специфика их семейного бизнеса сказывалась на фантазии горожан. Мы с Владаном туда не рвались. Точнее, он не рвался. Я-то, конечно, побыстрее хотела встретиться с Нефедовым, который специально прибыл в город, досрочно закончив командировку. Мне хотелось во что бы то ни стало поговорить с ним до того, как его вызовут следственные органы. Хоть Марич и уверял меня, что это произойдет не сразу, если случится вообще. Пока личность утопленницы достоверно не будет установлена, им вполне хватит показаний хозяйки дома. К тому же Владан считал, что похороны – не лучшее место для допросов. Учитывая, что соседи дружили семьями и Елена была не последним человеком в жизни Петра Семеновича. Подруга детства жены, как-никак.
Мне оставалось только согласиться с его доводами и коротать время в офисе, пока он отсутствовал. Маричу позвонил Тарик, его давний приятель, и он сразу куда-то уехал, дав мне на прощание поручение писать отчет для Нефедовой. Тарик – давний приятель Марича, хозяин ресторанчика, где мы любим время от времени бывать. Обычно мужчины рады моей компании, но сегодня, видимо, не тот случай.
Время близилось к обеду, я начала задумываться о том, чтобы наведаться в кафе напротив. Заодно поболтать с Тамарой. После возвращения Марича нам редко удавалось пообщаться вдвоем, и я поймала себя на мысли, что начала скучать по разговорам с ней.
Я сохранила файл, выключила ноутбук, сунула ноги в кроссовки, которые успела скинуть под столом, и в этот момент дверь офиса открылась. Пару секунд никто не показывался из-за двери, и я насторожилась. Местных я не боялась. А вот новым клиентам лучше бы являться сюда, когда Марич на месте. В следующее мгновение в проеме показались три плоские коробки, а за ними Бад. Одет, как всегда, с иголочки, не просто дорого, но и со вкусом.
– Привет, – бросил он и разгрузился на моем столе, сам же выглянул наружу и внес в помещение два пакета. – Пиццу заказывали?
– Проблемы в бизнесе? – участливо произнесла я. – Вынужденная подработка?
– А где Владан? – Бад оглянулся по сторонам в поисках товарища, хотя прекрасно знал, что прятаться тут негде.
– В шкафу, – съязвила я.
– Оригинально.
– Только не говори, будто не знал, что сегодня его здесь нет.
– Не знал, честное слово. Пиццы три штуки привез. А еще кофе, чтобы вам было чем друзей угощать. Ну и к кофе кое-чего.
– Коньяк?
– И его тоже, – улыбнулся Алексей. – Ладно, кипяти воду, а я пока разденусь.
– Никогда не видела, чтобы курьеры обедали там, куда доставляют еду.
– А я особенный, – заявил Бад, придвинул стул и уселся напротив, открывая верхнюю коробку как ни в чем не бывало.
Я сделала две чашки кофе из наших запасов, взяла пару салфеток и села на свое рабочее место, убрав в ящик ноутбук. Пицца была еще горячей, сыр растекался, а корочка хрустела. В общем-то, стоило признать, что Бад появился как нельзя кстати. Хоть в легенду о том, что об отсутствии Владана ему не было известно, я не верила ни секунды.
«И почему, стоит Маричу отлучиться по делам, на горизонте тут же возникает то бывший, то еще один воздыхатель?» – подумала я, а вслух произнесла:
– Зачем пожаловал?
– Утолить твой голод и любопытство.
– Вот как…
– Мог бы утолить кое-что еще, но, боюсь, ты меня пошлешь куда подальше.
– Не меня надо бояться, Бад, ох не меня с такими-то идеями.
– И то верно.
– Ладно, голод мы утолили, а вот любопытство ты только подогрел. Что там у тебя?
– У меня жизнь бьет ключом. А вот у Сидоровой, которую сегодня предают земле, похоже, наоборот.
– И что?
– Я же говорил, что в вашем расследовании, где один труп, непременно появится и второй.
– При чем тут Сидорова?
– Ну она давняя подружка Нефедовой, к тому же ближайшая соседка по «Западной долготе». Умирает сразу после начала вашего расследования. Тебе не кажется это странным?
– Ее бизнес тебе тоже покоя не дает? Заинтересовался ювелиркой?
– В принципе, кольцо обручальное я для тебя уже давно выбрал, местным дилетантам такое и не снилось. Так что нет, ювелирный бизнес меня не интересует.
– Что тогда?
– Я был уверен, что кое-какие детали заинтересуют вас с Маричем.
– Бад, не томи, а? У меня работы выше крыши, – легко соврала я.
– А что, если я тебе ее только прибавлю?
Он достал из одного из принесенных пакетов коробку конфет и неторопливо снял с нее целлофановую обертку. Я оглянулась по сторонам, очень уж хотелось в него чем-нибудь запустить, но тут он заговорил. То ли почувствовал нависшую над ним угрозу, то ли просто надоело паясничать.
– Вы же наверняка обсудили с Маричем, что два трупа в благополучном коттеджном поселке за неделю – это перебор.
– Меньше каркать надо было, – огрызнулась я. – И вообще, утопленница была за пределами поселка.
– Я подумал, вам может быть интересно, что люди говорят.
– Допустим. – Я взяла из коробки конфету, откинулась на спинку стула и взглянула на Бада.
– Судачат о всяком. Женщины, конечно же, склоняются к версии о маньяке. В основном те, которые не представляют, как выглядела Сидорова, – хохотнул Бад.
– Знаешь, у маньяков тоже бывают разные вкусовые предпочтения. Я бы не была на твоем месте столь категорична. Доводилось видеть Елену при жизни – очаровательная женщина. А лишний вес… Посмотри хоть на Тамару, – я кивнула на окно, из которого было видно кафе напротив. – Да, женщина с формами. Зато какая!
– Ну ты сравнила, – покачал головой Бад. – Не суть. Есть в городе те, кто считает, что смерть Смирновой могла быть выгодна безутешному вдовцу.
– До безобразия банально.
– Не скажи. Бизнес у них специфический, но вполне доходный. Тебе ли не знать, что убивают и за меньшее.
– Насколько мне известно, оба родителя Елены живы. С ними ведь тоже придется делить наследство.
– В прошлом году их ювелирная студия чуть не закрылась. Знаешь почему? Супруги бизнес делили. Причем делали это глупо. Могли бы договориться тихо, по-семейному, а в итоге об этом узнало слишком много народу. Еще где-то с год назад широкой общественности стало известно, что ювелирка записана на Сидорову единолично. Хотя она куда больше времени уделяла супермаркетам – бизнесу отца, а в золоте-бриллиантах заправлял всем супруг. Той частью, что касалась денег, по крайней мере.
– Ему такое положение дел не нравилось?
– Именно, поэтому он решил бизнес переоформить.
– На себя?
– Ну на это, боюсь, у него кишка тонка. Хотел поделить пополам. В итоге он и этого не добился. Сейчас контора по-прежнему числится за Сидоровой.
– Ну и зачем ему от жены избавляться? Живут себе припеваючи, он занимается любимым делом, деньги идут в семью…
– Чтобы получить ювелирную студию в свое единоличное владение.
– А родители?
– У отца супермаркеты, мать в бизнес не лезла никогда – ее куда больше интересуют театры и музеи.
– Считаешь, что они легко отдадут ему свою долю?
– Не легко, но шанс есть.
– Спешу разочаровать тебя и всех городских сплетников: Елена погибла по собственной неосторожности. К тому же как к этой истории можно притянуть второй труп? Девушку, найденную в пруду за поселком.
– А это уже ваша работа, – развел руками Бад и закинул конфету в рот так резко, что на секунду я испугалась, что он подавится. – Придумайте что-нибудь.
– Мы не сказочники.
– Зато ты, Полина, сказочно хороша, – мурлыкнул Алексей, словно мартовский кот, и расплылся в белоснежной улыбке.
На этих словах дверь в офис открылась, и на пороге возник Владан. Волосы намокли от дождя и теперь, белые, как сосульки, мило обрамляли лицо. Я выдохнула. Разговоры с Бадом непременно уходили в русло его ко мне отношения. В эти моменты я чувствовала себя ужасно неловко. Хотя стыдиться мне было ровным счетом нечего.
– Какие люди, – заговорил Марич, вешая куртку и как будто радуясь увидеть тут Бада. – Развлекаешь Полину своим обществом в мое отсутствие?
– Скорее отвлекаю от работы, – ответил он поднимаясь. – Пойду, пожалуй. Не забудьте тортик в холодильник убрать.
Мы простились, и Басаргин вышел на улицу, где хлестал проливной дождь. Такие чаще случаются жарким летом, чем в середине осени. Я выглянула в окно: машину он припарковал прямо у крыльца. Мог себе позволить. Любой другой побоялся бы оставлять такую тачку в Яме без присмотра. Непременно лишился бы зеркал или колес, а скорее, и того и другого. Но Бад был фактически родом из этого района, оттого пользовался определенными привилегиями, в частности – неприкосновенностью.