– Нет.
– А какой вокруг прекрасный лиственный лес, полное уединение, красота, тишина, – продолжил он, нисколько не смутившись.
– Да, в лесу настолько тихо, что будут убивать – никто не услышит.
– Не понял, – притворно удивился Роман.
– Я о девушке, которую недавно нашли неподалеку.
– Ах, да… Владельцы недвижимости в курсе этого неприятного инцидента и готовы сделать небольшую скидку. Кстати, смею вас заверить, на территории участка установлено видеонаблюдение высочайшего класса. Вам не стоит переживать за собственную безопасность: охрана дежурит сутки напролет. – Он нажал кнопку пульта, и перед нами стали медленно отъезжать серые ворота. – Что ж, Полина Леонидовна, мы на месте.
Я огляделась. Участок был значительно меньше, чем у Нефедовых. Здесь не имелось ни одного дерева, если не считать высоких туй, которые были высажены по периметру. Кругом ровная лужайка, некогда зеленая, сейчас покрытая пожухлыми коротко стриженными травинками. В центре участка небольшая беседка, рядом с ней место для гриля.
Мы прошли в дом, который стоял в глубине, примыкая к лесу. Здесь действительно было роскошно. Много пространства, все отделано темным деревом и камнем. Минимум мебели, дорогая техника.
В доме было три этажа. На первом помимо санузла и хозблока располагались кухня, столовая и гостиная с панорамными окнами, выходящими на лес. Весь второй этаж занимала спальня. Она оказалась поистине огромной. Один только санузел, вход в который был прямо из комнаты, величиной со всю квартиру Владана.
На третьем, мансардном, этаже располагались три спальни, которые Роман назвал сначала детскими, а потом исправился и стал именовать гостевыми. Комнаты были очень уютными. По большому счету нам с Маричем они были ни к чему. Тем не менее я осмотрелась, пока Роман продолжал болтать о древесине, испанской плитке и «умном» унитазе. Мне, признаться, хватало и глупого, поэтому слушала я его вполуха. Окна в комнатах на верхнем этаже выходили на три разные стороны, оттого при открытых дверях все пространство было залито светом, несмотря на довольно низкие потолки.
Я прошла в самую маленькую из трех комнат. Как бы ни старался Роман, ее точно никак нельзя было назвать гостевой. Именно детская. Крохотная, но очень уютная. По левую руку от двери стояла небольшая кровать, метра полтора в длину, со смешным балдахином, расшитым единорогами. Справа – комод и небольшой письменный стол, скорее даже парта. На полу – пушистый зеленый ковер с длинным ворсом, похожий на круглый кусок газона. Я подошла к окну и выглянула на улицу. Отсюда хорошо была видна южная часть поселка. Я присмотрелась и без труда нашла тринадцатый и четырнадцатый коттеджи. Дом Нефедовых был чуть дальше от меня, но тем не менее я легко его узнала. Коттедж Сидоровых находился ближе. Отсюда можно было разглядеть второй этаж и макушки деревьев, которые росли на участке. А также крышу домика для прислуги, гараж и еще небольшую постройку в глубине, вероятно беседку.
– Полина Леонидовна? – Роман явно не первый раз произносил мое имя, я обернулась и вопросительно на него посмотрела. – Я спрашиваю, есть ли у вас какие-то вопросы? Хотите посмотреть гараж?
– Мы видели его при входе, – улыбнулась я.
– Верно, но все же прошу вас пройти со мной и оценить, насколько функционально…
– Я готова подписывать договор, – прервала я Романа, чем, кажется, сбила его с толку.
Он округлил глаза, а в следующую секунду засуетился, его движения стали еще более дергаными. Он отодвинул было стул, приставленный к миниатюрной парте, но вовремя сообразил, что даже при собственных скромных габаритах вряд ли с удобством сможет там разместиться. Не говоря уже обо мне.
Мы вышли в коридор и прошли в соседнюю комнату. Она была значительно больше предыдущей. Тут стоял гарнитур, состоящий из большой двуспальной кровати, двух тумбочек, туалетного столика и платяного шкафа. Ничего похожего на стол не наблюдалось. Роман снова засуетился, почесал сначала левую руку, затем правую. «Видимо, к деньгам», – подумала я. А мы тем временем оказались в третьей комнате. Здесь стояли односпальная кровать, диван и письменный стол. Роман выдохнул и вытер со лба проступивший пот. Он так разволновался, будто от наличия на третьем этаже стола зависела вся сделка.
Я села на диван и огляделась по сторонам, пока Роман заполнял бумаги. Здесь тоже, вероятнее всего, предполагалась детская, но для ребенка постарше. Хотя ни в интерьере, ни в отделке не было ничего, что намекало бы на это. Нейтральные бежевые тона, дерево, дорогой текстиль.
Наконец он протянул мне ручку и кипу бумаг. Я пробежалась по ним взглядом, задала пару уточняющих вопросов и поставила свою подпись.
Роман еще минут сорок водил меня по комнатам, объясняя, как что работает, где находятся счетчики, пульты и ключи. Когда он дошел до смесителей и раковин, я в очередной раз предприняла попытку с ним проститься, заверив, что воду включать я умею и с «умным» унитазом мы непременно подружимся, так как я тоже девушка неглупая. Он сморщил нос, поправил очки, дернулся в каком-то нелепом жесте и наконец откланялся, вручив зачем-то свою визитку, хотя его номер уже был записан у меня в телефоне.
Роман уже вышел из калитки, когда неожиданно обернулся и спросил:
– Забыл уточнить, вы ведь не одна будете тут жить?
– Все-таки печетесь о моей безопасности?
– Владельцы просили не более четырех арендаторов.
– Нас будет двое.
– Второй – славянин? – Роман отчаянно чесал шею, задавая этот вопрос.
– Серб.
– Из Сербии?
– Из Ямы, – ответила я и закрыла калитку, оставив его стоять на дорожке с недоумением на лице.
Сомнительно, что кто-то в этом городе не знает про Яму. Возможно, до Романа медленно доходит или он переехал издалека. В любом случае хотелось поскорее выбросить его из головы.
Я распростерла руки и пробежалась по лужайке вперед и назад. Затем по кругу. Подумала немного и обежала дом. Наконец уселась в беседке и радостно взвизгнула. У нас с Маричем есть настоящий дом. Пусть временный, но в его жизни так мало постоянного, нам не привыкать.
Оставалось сообщить эту новость Владану и надеяться, что для него она будет столь же радостной, сколь и для меня. Хотелось сделать ему сюрприз. Например, пригласить на ужин и привезти вместо ресторана сюда. Курицу по-корейски я ему, конечно, предложить не смогу, но филе поджарить успею.
Я вошла в дом, чтобы проверить постельные принадлежности. Как и обещал Роман, новенькие комплекты лежали в гардеробной на втором этаже. Там же я нашла подушки и одеяла – все запечатанное. Я вскрыла упаковки, заправила постель и отошла на несколько метров полюбоваться. Картинка мне, бесспорно, нравилась.
На первом этаже я убедилась, что посуды в кухне имеется в достатке. Осталось только купить продукты. Я подошла к калитке, чтобы отправиться к машине, и тут Владан мне позвонил.
– Ты у отца? – спросил он.
– Нет, – коротко ответила я.
– Отлично, я еду в поселок. Нефедов сейчас один дома, уверен, что разговор в такой обстановке получится более продуктивным, чем вчера. Присоединишься?
– Конечно, встретимся у шлагбаума, – пропела я, потирая руки.
Все складывалось даже лучше, чем я могла себе представить. Я успела забежать в местный магазинчик. Он был небольшим, продавалось тут только самое необходимое. Я быстро побросала в корзину то, что попалось мне на пути. В доме я заполнила холодильник и отправилась к въезду дожидаться Марича.
Он меня опередил. Я увидела его «Лендровер» рядом с моей машиной. Марич стоял у водительской двери и наблюдал, как я приближаюсь.
– Как ты сумела меня опередить? – удивился он.
– Была на окружной дороге, когда ты позвонил, – легко соврала я.
Марич взял меня под руку, и мы отравились к дому Нефедовых. После того как мы нажали на домофон, калитка щелкнула и открылась. Первое, что бросилось в глаза, когда мы прошли на участок, – это отсутствие на крыльце Сабины. Через секунду дверь в дом открыл сам Петр Семенович. Он был в деловом костюме. По всей видимости, не так давно вернулся домой и не успел переодеться. Будто в подтверждение этого предположения он произнес:
– Проходите в гостиную, оставлю вас на минутку. Приехал с работы и только и делаю, что отвечаю на звонки. Дом советов какой-то, даже переодеться минутки не выдалось.
– Конечно, – заверил Марич.
Мы садились на диван, когда я услышала приглушенные голоса на втором этаже:
– Петр Семенович, гости? Что-то нужно предложить? – суетливо спрашивала Сабина.
– Я же велел тебе отдыхать, – заверил он в ответ. – Успеешь еще сегодня поработать.
Вскоре хозяин дома вернулся, переодевшись в домашние брюки и рубашку, сел в кресло напротив нас, хлопнул себя по коленям и произнес:
– Чем еще могу вам помочь?
– Петр Семенович, ваша супруга заверила нас, что все вещи, которые остались после Алины, она передала полиции, а то, что их не заинтересовало, выбросила.
– Насколько помню, так оно и было.
– А не было ли у Алины чего-то вроде дневника, заметок, каких-то записей? – осторожно поинтересовался Владан, явно намекая на находку в тумбочке, которую Нефедову передала Сабина.
– Я не знаю, – отрезал он.
– А подруги, молодой человек? С кем она общалась в выходные дни?
– Я не знаю, – повторил Нефедов.
– Петр Семенович, к футболке на теле, найденном в пруду, был прикреплен значок почетного донора. – Владан открыл фото в своем смартфоне и протянул собеседнику. – Вот. Видели такой у Алины?
– Нет, – покачал он головой, внимательно рассматривая фото. – Боюсь, что нет. Дело в том, что в доме она всегда носила форменное платье. Не помню, чтобы я видел на ней что-то подобное в те редкие моменты, когда она появлялась в собственной одежде.
– И ничего о донорстве она вам не рассказывала? Может быть, кто-то из ее родственников был почетным донором, кто-то, кем она гордилась?
– Ничего такого, – после непродолжительного раздумья отозвался Петр Семенович. – Она вообще ничего толком о семье не рассказывала, только общие фразы. Родился, женился, умер…