– Вряд ли – на фото все-таки другие люди. Но и то, что она именно Алина Хасанова, теперь не кажется мне таким уж очевидным. Зачем-то девушке понадобились чужие документы. Значит, и при устройстве на работу она вполне могла подсунуть какую-нибудь липу.
– Узнаю у Нефедовых, – кивнул Марич.
Я посмотрела направо: мы приближались к «Третьему колесу», по крайней мере именно об этом заявлял указатель. Кинув взгляд в зеркало заднего вида, я обратила внимание на серую «Ауди» в потоке машин. Она держалась на расстоянии, но это меня не особенно успокоило.
Как оказалось, Марич давно ее заметил. «Посмотрим, что теперь последует, когда мы разделимся», – подумала я, но у Владана были прямо противоположные мысли.
– Значит, так, идешь в мотель, задаешь там все интересующие тебя вопросы и сидишь тихо в холле, пока я за тобой не приеду.
– Это еще зачем?
– Затем.
Я взялась за ручку двери.
– Полина, ты меня поняла?
– Да вроде не дура.
– Зато отчаянная.
Пришлось послушаться. Я вышла из машины и направилась ко входу. Фасад этого мотеля выходил на шоссе, а в кафе была летняя веранда, которую сейчас закрывали деревянные ставни. Ангар с ремонтным цехом находился метрах в ста отсюда.
Когда я оказалась внутри, обернулась и увидела сквозь стеклянные двери, что Владан продолжает сидеть в машине, наблюдая за мной. Я постаралась разглядеть серую «Ауди» за окном, но она то ли просто проехала мимо, то ли умело скрылась с наших глаз.
Я развернулась и проследовала к стойке регистрации. Здесь суетился молодой человек в форменной жилетке с бейджем «Василий». Он был крупным, высоким, с круглым веснушчатым лицом и оттопыренными ушами. Признаться, он напомнил мне слона в посудной лавке. Я отогнала от себя эту ассоциацию, чтобы нечаянно не рассмеяться, и собралась было к нему обратиться, но он неожиданно меня опередил:
– Добрый день, от Веры Егоровны?
– Да… – растерялась я.
– Нечасто у нас можно встретить постояльцев вроде вас, – подмигнул он, видя мою растерянность, и кивнул куда-то вдаль. – Классная тачка.
– А вы наблюдательный.
– Работа такая.
– Вот и отлично. Василий, не займу у вас много времени…
– А я не тороплюсь. На сегодня все номера заселены, если только понадобится что-то.
– В прошлом году у вас останавливалась некая Ая Салих. За август и сентябрь она снимала номер четыре раза.
Не дожидаясь, когда я закончу, Василий резво застучал пухлыми пальцами по клавиатуре. Затем неожиданно поманил меня рукой. Я огляделась по сторонам и прошла к нему за стойку, встав напротив монитора.
– Третье августа – трое суток, тринадцатый номер, одноместный, двенадцатое августа – снова трое суток, десятый номер, двухместный. Сейчас проверю… да, в тот день было полное заселение, как и сегодня. Так что, возможно, ей просто предоставили повышение номера, гость указан один. Дальше тридцатое августа – четверо суток и, наконец, восьмое сентября – двое. Оба раза тринадцатый номер.
– А это что? – Я указала пальцем на пометку в последней графе.
– Наше внутреннее, обмен информацией между напарниками.
– И что это значит?
– Секунду, проверю кое-что. – Он стал переключаться между окнами на мониторе, почесал затылок и наконец выдал: – Ее заселили без паспорта.
– И часто у вас такое практикуется?
– Редко и в основном в тех случаях, когда гость постоянный, то есть у нас уже имеется его документ.
– А в случае с Аей?
– Не могу сказать точно, но в базе копии паспорта я не вижу, только студенческий билет.
– Вы уже работали здесь прошлым летом?
– Да, я пришел в середине августа. Я помню ее. Правда, заселял не я. Юля, наверное. Хотите, позвоню?
– Не надо, расскажите, что помните.
– Я был тогда на стажировке, поэтому скорее на подхвате, мы на смены выходили в паре. – Он осекся, поняв, что вряд ли меня интересует именно это. – Она была в хиджабе. Знаете, нечасто такое увидишь. Совсем без багажа. Вела себя скромно, на приветствие только кротко кивала. Утром на завтраке не появлялась. По крайней мере, в мои смены было именно так.
– Как думаете, узнать ее смогли бы?
– Ну что вы, она в таком хиджабе была, который, знаете, только глаза оставляет открытыми.
– Никаб, – кивнула я. – У вас в системе отражается способ, которым постоялец расплатился за номер?
– Нет, – покачал головой Василий.
– Спасибо, вы мне очень помогли.
Я направилась было к двери, но вовремя вспомнила наставления Владана. Около минуты я боролась с соблазном вызывать такси, но все-таки набрала номер Марича. К моему удивлению, он не ответил. Я прошла в кафе, заказала кофе и села за свободный столик рядом с двумя мужчинами, которые обсуждали расход топлива.
Владан не ответил ни во второй, ни в третий раз. Я всерьез начала беспокоиться, но через четверть часа он все-таки перезвонил и обещал быть минут через двадцать.
Пока я поглядывала в окно в ожидании Марича, Василий сделал мне знак подойти. Я взяла со стола бумажный стакан с недопитым кофе и направилась к нему.
– Посмотрел подробнее историю ее визитов и оплат. Несколько раз она заказывала обслуживание в номер.
– Что именно?
– Ужин – каждый раз поздно вечером, после одиннадцати. Кафе в это время уже закрыто, но, поскольку часто к нам заезжают ночью, мы предусмотрели поздние ужины. Повар, перед тем как сдать смену, делает заготовки: обычно это котлеты с гарниром или голубцы, несколько салатов. Нам остается только подогреть еду и отнести в номер. Похоже, что она расплачивалась наличкой, потому что за четырнадцатое августа стоит пометка для того, кто заступает в утреннюю смену. Необходимо было занести сдачу постоялице с крупной купюры.
Кто-то подошел сзади, и я инстинктивно сделала шаг в сторону, давая возможность гостю подойти к стойке регистрации, но в последний момент заметила, что это Марич.
Я снова поблагодарила Василия, он платком промокнул пот со лба, который, должно быть, выступил у него от чрезмерного старания. То ли Вера Егоровна имела на него такое влияние, то ли я произвела впечатление. Что-то мне подсказывало, что все-таки второе.
– Ты почему так долго не отвечал? – аккуратно спросила я, старательно сдерживая дрожь в голосе, когда мы вышли из мотеля.
– Алину нашли.
– Я в курсе.
– Тело лежало в одном из заброшенных корпусов турбазы «Вольное». Точнее то, что от него осталось. – По мере того, как Владан говорил, все внутри меня холодело, а кожа покрывалась мурашками. – Пролежала она там около года.
– Значит… то есть. – Я пыталась подобрать слова, но выходило у меня не очень.
– Она была зарезана: это то, что можно предположить до того, как проведут вскрытие. Одета девушка была в платье и кардиган. Сумки при ней не было, ее, скорее всего, забрал с собой преступник, но особенно бдительным его не назовешь – в единственном кармане кардигана обнаружилась банковская карта на имя Алины Хасановой.
Я молчала и пыталась переварить информацию. Владан, видя мое замешательство, открыл передо мной пассажирскую дверь и подал руку. Я механически села в машину и уставилась на приборную панель. Мысли путались и никак не желали оформиться.
– Что же это выходит, в пруду все это время лежала вовсе на Алина? Кто же тогда та девушка? И как она оказалась за домом Нефедовых… у них ведь никто больше не пропадал?
– Насколько мне известно, ни у них, ни у кого бы то ни было в коттеджном поселке.
– Неужели мы имеем дело с маньяком? – спросила я, а вспомнив «Ауди», которую мы несколько раз наблюдали у нас на хвосте, и невольно поежилась.
– Если верить ценным сведениям, полученным от представителей органов, никаких похожих случаев в области в последние годы не было.
– Я в шоке. Выходит, Ольга нашла в пруду вовсе не свою домработницу.
– Именно, и поспешила с выводами.
– Любой на ее месте подумал бы так же.
– Особенно когда это играет на руку.
– Ты думаешь… на самом деле она вовсе не подозревала Нефедова до тех пор, пока не обнаружила в пруду труп? Тогда и поняла, что ситуация складывается как нельзя лучше? Она убеждает нас в том, что ее муж убил домработницу, а мы, соответственно, ищем тому доказательства. Тем более что следователям куда проще списать все на несчастный случай или самоубийство. Собственно, возможно, так оно и есть…
– Буквально у каждого самоубийцы в камере хранения на вокзале на всякий случай припрятаны документы на любой вкус и цвет.
Тут я сообразила, что все, что нам удалось сегодня узнать, вероятно, не относилось к Алине. Сумка и все ее содержимое принадлежало той, которую нашли в пруду. Фатима, Ая или Амина, а может быть, ее и вовсе звали как-то иначе. Теперь же мы снова вернулись к тому, с чего начинали.
– Есть и хорошая новость – у Алины нашлась дальняя родня в Татарстане, завтра ее троюродная тетушка или примерно такая вода на киселе приедет в город для опознания.
– Только опознавать ей придется совсем другой труп.
– А то и оба, – Марич поморщился.
– Ты был там сегодня?
– Да, ребята позвонили…
– Кто ее нашел?
– На турбазу нашелся покупатель. С прошлого года она пустовала. Стали осматривать все корпуса, в том числе и давно закрытые. По факту последние лет пять турбаза использовалась процентов на двадцать. Если не ошибаюсь, функционировали все это время только основной корпус и пара домиков рядом с ним.
– Поехали, – решительно выдала я.
– Куда? – удивился Владан.
– На турбазу.
– Тело уже вывезли. Если ты очень хотела увидеть то, что осталось от Алины, смею огорчить – поздно.
– Поехали, – повторила я.
Мы отправились к окружной дороге и двинулись на запад. Вскоре мы свернули и примерно через два километра увидели указатель на село Вольное и одноименную турбазу.
Ворота были закрыты, около них дежурил молодой парень в гражданском. Увидев машину Владана, он начал открывать ворота, но Марич сделал ему знак рукой и припарковался метрах в трех от них, на площадке, выложенной бетонными плитами. Сквозь них проросло настолько много травы, что сложно было определить, кто там главный – сорняки или плиты.