— Работает в нашем отделе.
Девушка тогда скользнула по нему взглядом, словно по неодушевленному предмету. Теперь она недоуменно смотрела на незнакомого человека, делавшего ей призывные знаки.
— Вы из парфюмерного? — прокричал Арбен сквозь толстое стекло.
Девушка кивнула.
— С вами работает Линда Лоун?
Она показала на уши, затем на дверцу, предлагая ее открыть.
— Линда! — снова крикнул Арбен, делая вид, что не заметил знака.
Расслышав имя подруги, девушка закивала. Кое-как Арбен сумел втолковать ей свою просьбу.
— У нас строгий начальник. Вряд ли отпустит, — изловчился он прочесть по ее шевелящимся губам.
— Вы только передайте ей, — попросил он.
— Как ей сказать — кто зовет? — спросила девушка, скрывая в глазах любопытство.
— Скажите — друг…
— Что? — Ей показалось, она ослышалась. Арбен повторил. Девушка поспешно направилась к магазину. Перед тем как ступить на веселый ручеек ленты, бегущей внутрь от самой двери, она оглянулась на странного человека.
Сердце Арбена тревожно забилось. Ощущение, от которого он успел уже отвыкнуть. Из дверей универмага вышла Линда. Фирменный чепчик сбился в сторону, открыв рыжий локон. Она сделала два шага и беспомощно оглянулась. Затем заметила Арбена и быстро подошла. Дорогая машина, видимо, удивила ее. Арбен открыл дверцу и протянул Линде руку. Затем поспешно захлопнул дверцу.
Они перекинулись несколькими незначительными фразами, будто расстались только вчера. Между тем прошло уже…
— Моя напарница уверяет, что ты не в себе. — Линда покрутила пальцем у лба и улыбнулась.
— Может быть, она и права, — серьезно сказал Арбен.
— Прости, — смешалась Линда. — Сболтнула не подумав. Как ты теперь себя чувствуешь?
— Лучше. Гораздо лучше.
Линда расцвела от слов Арбена.
— И у врача был? Молодец, — продолжала она, не дождавшись ответа. — Что он назначил?
— Так, всякие пустяки.
— Но ты все выполняешь?
— Само собой. Между прочим, завтра начнется решающая процедура.
Арбен был благодарен Линде за то, что она не расспрашивала его. Он приготовил несколько фраз в оправдание своего отсутствия и был рад, что их не пришлось пустить в ход.
— У нас долгий разговор? — озабоченно спросила Линда.
— Что, начальник строгий?
— Откуда ты знаешь? — удивилась Линда. — По-моему, я никогда тебе не жаловалась…
— У нас серьезная беседа. Обойдутся без тебя, — посоветовал Арбен.
— Хорошо, — сказала Линда, немного поколебавшись.
Арбен нажал стартер.
— Куда поедем?
— За город, — предложила Линда. — Подышим.
— Далеко, — покачал головой Арбен.
— Ну, куда хочешь, — сказала Линда.
Арбен все еще чувствовал себя виноватым перед Линдой. Время от времени он поглядывал на ее тонкий профиль, уже подсвеченный вечерним неоном. Она о чем-то думала, положив руку на баранку руля. Арбену вдруг захотелось прижаться щекой к смуглому запястью.
— Цыганочка, — негромко сказал он.
— Хорошо с тобой, — вспыхнув, сказала Линда.
— Весь вечер — наш. Вволю покатаемся. Потом заедем куда-нибудь поужинать. Что ты скажешь, например, об Итальянском ресторане? Говорят, там бесподобные спагетти с сыром. — Он многозначительно похлопал себя по карману.
— Арби, откуда у тебя появились деньги? И эта машина — чья?
— Моя. Вернее, наша.
— Но раньше…
— Не беспокойся, — перебил Арбен, — я заработал ее честным трудом. За последний месяц я получил кучу жетонов. — Он посмотрел на бегущие назад разноцветные купола — машина выехала на центральную улицу — и добавил: — В какой-то мере это связано было с моей болезнью…
— Такая большая страховка? — удивилась Линда.
— Не то. Видишь ли, болезнь вызвала обострение, что ли, мыслительных способностей. В общем, котелок стал лучше варить. Ну а Уэстерн, если ему угодишь, за деньгами не постоит. Вот я и думаю: может, и лечиться не стоит?
— Не болтай глупости, — резко сказала Линда. — Как ты можешь говорить такое?
— Я пошутил, цыганочка.
— Такие шутки жестоки.
Дорогу Арбен выбирал наугад. Машина знала свое дело. Ловко и аккуратно поглощала она пространство.
— Как хорошо, что завтра начинается твой курс лечения! А жетоны… бог с ними. И к таким игрушкам, — она погладила темно-вишневое сиденье машины, — я равнодушна. Ты только больше не исчезай, ладно? А то расстанемся опять…
— Мы можем и не расставаться, — медленно произнес Арбен, — стоит лишь тебе пожелать. Видишь ли, есть на свете один дуралей, который готов отказаться от славы и повергнуть к твоим стопам… — Арбен запнулся, не зная, как закончить высокопарную фразу. Спасла положение Линда, звонко расхохотавшаяся.
О многом говорили они в этот вечер. Но больше всего — о будущем.
— Давай уедем, — сказал Арбен. — Далеко-далеко.
— На побережье, — произнесла Линда, не открывая глаз.
— На побережье, — согласился Арбен. — Я наймусь на какую-нибудь автостанцию. Механиком, ремонтником — кем угодно.
Линда открыла глаза.
— Видишь ли, я не уверен в том, что произойдет в результате предстоящей процедуры, — пояснил Арбен, отвечая на ее вопросительный взгляд.
Линда кивнула.
Город за стеклами машины казался призрачным, нереальным. То ли сон, то ли видение. Встряхнись — и он исчезнет…
— Через неделю сможем уехать, — сказал Арбен, сворачивая в улицу, узкую, как ущелье.
— Хоть завтра. Так надоело все…
Линда умолкла. У губ ее обозначились две горькие складки. Арбен подумал, что ей не так легко и просто жить, как могло бы показаться со стороны. Но она была мужественна и никому не жаловалась.
— Завтра не получится. Надо закончить кое-какие дела, — сказал Арбен.
— Это связано с твоим лечением? — догадалась Линда.
Арбен кивнул.
Ньюмор, словно по уговору, ни разу не упоминался, и Арбену это почему-то было приятно.
Линда не могла бы словами выразить то, что было у нее в душе. Странное лечение. Лечение, в результате которого тускнеют блестящие умственные способности и человек становится рядовым, заурядным. Может быть, и гениальность не более чем психическое отклонение? Как знать, что возвышает гения над остальными? Не мысли, а тени подобных мыслей носились у Линды в голове, но выразить их она вряд ли сумела бы.
— Несколько дней я буду очень занят, — сказал Арбен и потрогал в кармане вчетверо сложенный блокнотный листок.
— Понимаю. Ничего, уедем позже. Ближе к весне. Машина резко тормознула. Стайка ребятишек выскочила из-под ее тупого носа. Опасности, конечно, никакой не было — все скорости и импульсы были рассчитаны, когда машина еще только свернула на эту улицу.
— Скажи, ты думаешь обо мне? — неожиданно спросил Арбен.
— Иногда, — улыбнулась Линда.
— Часто?
— Часто, наверно, ты не заслуживаешь…
— Прошу тебя, не думай обо мне, — серьезно сказал Арбен.
— Скромность украшает человека.
— Я не шучу. Не думай обо мне, не вспоминай меня… Хотя бы в течение нескольких дней.
— Но почему? — изумилась Линда необычности просьбы. — Тебе неприятно сознание, что я о тебе думаю?
— Не могу тебе объяснить, в чем дело, но позже, когда мы будем вместе. Чему ты смеешься?
— Не обижайся. — Она прижалась к нахмурившемуся Арбену. — Просто я вспомнила притчу об обезьяне. Волшебник сказал одному человеку: «Хочешь, я верну тебе молодость и красоту?» — «Хочу», — отвечал человек, который был стар и согбен. «Для этого ты должен выполнить одно условие», — сказал волшебник. «Я согласен на все». — «О, это простое условие: в течение пяти минут ты не должен думать об обезьяне, вот и все. Пять минут — это как раз время, необходимое для твоего превращения».
— И что же?
— Волшебник исчез. Он с горечью убедился, что его условие невыполнимо.
— А человек?
— Он остался таким же — старым и немощным…
— Да, память не подвластна человеку, — глухо сказал Арбен. — Человека легче убить, чем отнять у него память. — Будто спохватившись, он посмотрел на часы.
— Время ушло как мартовский снег, — процитировала Линда.
— Поедем ужинать?
— Не хочется.
— И мне, — признался Арбен. — Куда же тебя доставить? В универсальный «Все для всех»?
— Я хочу домой. Уже поздно.
Ароен набрал на пульте нужные координаты и, включив автоводитель, отодвинулся от штурвала.
Ближе к окраине освещенность падала. Громады домов еле угадывались во мраке. Старые дома, лишенные окон, достались в наследство от того времени, когда люди панически — и не без оснований — боялись радиации, уровень которой неуклонно повышался. Теперь эти дома выглядели как уродливые коробки, но снести их все никак не могли. Реклама на окраине не так буйствовала, как в центре.
— Помнишь, ты привозил меня домой на такси, — сказала Линда, когда машина остановилась. — А теперь у тебя своя машина.
Арбен смотрел сквозь боковое стекло.
— Неплохая лошадка. У меня просьба, Арби: когда мы сядем сюда, и выедем из города, и возьмем курс на побережье — включи машину на полную скорость. Ладно?
Арбен кивнул, не отрываясь от окна. Но улица была пустынной. «Этой груше место в музее», — подумал Арбен, глядя на допотопный фонарь. Ветер раскачивал его, отчего желтый круг метался по земле. Давным-давно опавшие листья то попадали в освещенный круг, то снова уходили из него в небытие. Было очень холодно, со дня на день ожидался снег, но он все не падал.
— Чудесная машина. Я не видела такой, — сказала Линда.
— Нравится? — отвернулся от окна Арбен.
— Кроме, пожалуй, одного: зачем кабину обклеили пластиком? — Она потрогала поблескивавшую неровную поверхность. — Смотри, как бугрится. Можно подумать, что обклеивали вручную. О чем только конструктор думал?
— Грубая работа, — согласился Арбен.
— Может, снимем? — Линда сделала жест, как будто собиралась сорвать наклейку.
— Погоди. Ты же не видела других машин этого класса. Может, сейчас такая мода?
— Все равно это уродливо. — Линда передернула плечами.