— Знаю.
— Ну вот, и револьвер улетел куда-то за стеллажи, а парень так растерялся, что к тому времени, когда он сообразил, что надо бежать за револьвером, на него уже навалились копы. И тогда меня снова затрясло.
Теперь, хотя Крис уже рассказала о самом страшном, ее дрожь усилилась. Ивен крепко прижал ее к груди, как бы желая оградить ее от всех страхов и бед.
— Ты такая храбрая, — шептал он, уткнувшись ей в макушку, — такая смелая…
Она решительно покачала головой.
— Нет, я не храбрая. Я… мне было очень страшно. А что, если бы ничего не вышло? Если бы он убил и меня, и всех, кто там был? Там была больная старушка, которую он связал, — у нее был диабет и начался приступ. Она тряслась от ужаса и все время плакала и стонала. Что, если бы он нас всех убил?
— Он мог бы убить — если бы там не было тебя, если бы ты не сделала того, что сделала. А теперь тише. Тс-с… Тише…
Крис слышала голос Ивена, чувствовала, как его широкая ладонь гладит ее по спине, потом по голове… Она не знала, сколько они сидели так. Но наконец сердце у нее забилось ровнее и дыхание успокоилось. Крис медленно возвращалась к реальности. Кошмар, который она только что вспоминала, начал таять, превращаясь в бледные отрывочные образы, которым было уже не под силу напугать ее.
Она глубоко и судорожно вздохнула. Господи, как хорошо! Ей было совершенно необходимо рассказать кому-нибудь о том вечере, чтобы очиститься от пережитого ужаса. И как теперь было уютно и спокойно в объятиях Ивена! Он был такой сильный, такой уверенный. Она снова удивилась себе. Почему ей так спокойно с ним? Ведь это же совершенно чужой человек! И все же она чувствовала, что может провести в его объятиях целую вечность. Прикосновения его сильных рук успокаивали. Она чувствовала себя страшно опустошенной, и тяжелая дрема овладевала ею.
— Крис?
— А?
— Ты как? — участливо шепнул он.
— Лучше. Спасибо тебе.
— Да ничего.
Мысли были в беспорядке, и голова казалась чугунной, но Крис все же подняла ее и посмотрела на Ивена.
— Нет, правда, — тихо сказала она — говорить было трудно. — Спасибо тебе, Ивен. Я столько времени носила это в себе и даже не знала…
— Ну да, понятно.
Теперь его удивительные глаза не тревожили ее: они светились мягким сочувствием. Он коснулся ее щеки. Крис уронила голову, прислонившись к его ладони.
— Почему же ты никому не рассказала об этом? — тихо спросил он. — Подруге или кому-нибудь из родных…
— Нет у меня родных. И никогда не было.
Веки отяжелели и закрывались сами собой. Крис сознавала, что сказала сейчас что-то, чего совсем не хотела рассказывать, но она так устала, что почти утратила контроль над собой.
— Так что говорить мне было не с кем.
Ивен провел пальцем по ее скуле.
— Одиночка, значит… Как и я.
Одиночка… Это Ивен-то одиночка? Крис сразу вспомнилось, как Ивен стоял рядом с Марлой и как Марла льнула к нему. Крис только теперь вспомнила, почему она убежала с ярмарки.
Она нахмурилась, подняла голову и исподлобья посмотрела на Ивена.
— Вы с Марлой…
— Что мы с Марлой?
— Вы… — Крис встряхнула головой. — Ладно, ничего.
— Так что мы с Марлой?
— Любовники! — выпалила она.
— Никакие мы не любовники.
— Неужели?
— Нет, — спокойно подтвердил Ивен.
— Почему?
— А зачем мне это надо?
— Ну, зато ей надо.
— Да, когда это полезно, — он криво усмехнулся. — Я давно решил не связываться с актрисами. Два эгоиста в одной постели — это многовато. А я эгоист. Крис понравился его ответ: она поняла, что Ивен не лжет. Да, ответ ей очень понравился.
— Я так устала… — Она зевнула и снова положила голову ему на плечо. Он обвил ее руками, и это ей тоже нравилось. — Так устала…
Он негромко рассмеялся.
— Ну что ж, прислонись ко мне и спи.
— Не могу, — шепнула она, уткнувшись носом в его майку. — Надо идти домой.
— Крис!
Он коснулся губами нежной кожи у нее за ухом.
— Да?
— А почему у тебя нет подруг? И родственников?
Она повернула голову так, чтобы ему было легче достать ее шею.
— Не спрашивай, Ивен. Пожалуйста.
— Ладно, не буду.
Голос у него отчего-то сделался хрипловатый. Крис подняла голову и посмотрела на него. По тому, как раздувались его ноздри и как жадно он смотрел на ее губы, Крис поняла, что он сейчас поцелует ее. А она слишком устала, чтобы сопротивляться.
Да и не хотелось.
5
Она прикрыла глаза и почувствовала его теплое дыхание, а потом их губы соприкоснулись. Крис вздохнула. Какой у него мягкий рот… Поначалу его губы легко, ищуще скользили по ее губам. Кончик его языка коснулся ее верхней, потом нижней губы — и она раздвинула их.
Теперь поцелуй уже не был нежен. Оба они сгорали от жестокого, неутолимого голода.
— Да-да, — прошептал он, и его язык проник в ее рот, ища и лаская каждую частицу кожи, которой мог коснуться. Ее язык устремился ему навстречу. Усталость вдруг как рукой сняло. Каждая частица ее тела возбудилась и стремилась навстречу Ивену. По коже побежали мурашки. Крис чувствовала, как соски у нее набухли от желания и мышцы где-то в самой сокровенной глубине судорожно напряглись, охваченные жарким пылом.
Все, что было до того: воспоминания о налете, страх, зависть и ненависть к Марле — все исчезло в огне, который разжег в ней поцелуй Ивена. У нее закружилась голова, и она самозабвенно отдалась сладостному потоку.
— Крис, — шептал Ивен, прервав поцелуй и прижавшись губами к ее уху. Его язык касался изгибов ушной раковины, и это страшно возбуждало ее. — Ты такая сладкая…
— Ах, Ивен! — вздохнула она, трепеща под его ласками, желая прильнуть к нему всем телом.
— Ты такая естественная, такая чистая… — бормотал он. — Я и не знал, что на свете бывают такие женщины…
В глубине души Крис проснулась тревога.
— Такая хорошая… — Ивен провел языком по ее шее.
Что он такое говорит?
— Такая настоящая… Во всем твоем теле нет ни единой фальшивой клеточки. Ах, твое тело! Я никогда не смогу насытиться им!
Сознание Крис было затуманено, но она все же поняла — а когда поняла, вырвалась из его объятий.
— Нет, — твердо сказала она. — Нет. Нет.
Она вскочила и выбежала из лодочного сарая. Ивен догнал ее уже у причала. Он схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
— В чем дело, Крис? — спросил он, держа ее за руки. — Что случилось?
— Я совсем не такая! — со слезами в голосе выкрикнула Крис. — Никакая я не настоящая, и даже не очень хорошая! Если бы ты знал…
— Какого черта! Ты о чем?
— Вся моя жизнь — ложь! Я…
Крис только тут осознала, что чуть было не проболталась, и в ужасе зажала рот ладонью. Потом замотала головой.
— Уходи, Ивен! Пожалуйста!
— Мне — уйти? — ошеломленно переспросил он. Может, он ослышался?
— Да!
Ивен уставился на Крис. Черт возьми, что с ней? Он держал ее в объятиях, утешал — она ведь так нуждалась в том, чтобы ее выслушали! Им было так хорошо вместе! Почему же она вдруг оттолкнула его, положив конец этим сладостным ласкам? Он ничего такого не сделал — и вдруг она шарахается от него как от чумы. Почему?
Ивен был зол, смущен и прежде всего задет до глубины души. Вот, раз в жизни позволил себе расслабиться, поверил, что это настоящая любовь, — и так обманулся!
Но Ивен Стоун не привык никому навязываться, особенно женщинам.
— Что ж, прекрасно, — резко ответил он. — Я пошел.
Крис провернулась к нему спиной, снова съежилась и обняла себя за плечи. Она вся как-то ссутулилась и поникла. А последние лучи солнца окрашивали в огненный цвет светлые пряди ее волос.
Ивен быстро зашагал прочь, потом бросился бежать, охваченный отчаянием и гневом.
— Черт побери, Марла, — едва не срывался на крик обычно выдержанный Ивен. — Я здесь больше торчать не намерен. Поняла? Даю тебе последнюю попытку. Хочешь валять дурака — ради Бога. А я буду поджидать тебя в машине, за рулем…
— Послушай!.. — в который раз попыталась перебить его Марла.
— …И курить сигарету, — продолжал он, не обращая на нее внимания. — На сигарету у меня уходит ровно семь минут. За это время ты должна успеть вернуться в машину, потому что, как только я докурю, тотчас уеду. В аэропорт, в родные небеса, короче, в Лос-Анджелес.
Ивен на полной скорости свернул на улицу, где жила Крис, потом сбавил скорость: он боялся, что на мостовой играют дети. Но детей не было.
— Надоело мне все это, — сказал он, указывая широким жестом на скромные домишки и переулочки, проплывавшие мимо. — Если не успеешь, можешь позвонить в Денвер. Я думаю, у тебя не будет проблем. На худой конец, мэр тебя отвезет да еще обрадуется, что смог тебе услужить.
Ивен затормозил перед домом Крис, нажал на педаль и выключил мотор, но аккумулятор оставил включенным. Нажал кнопку, и стекло плавно поползло вниз. Он порылся в кармане в поисках сигарет.
— Черт, — сказал он, хлопнув по рулю, — забыл купить. Ладно, все равно. У тебя в распоряжении только семь минут. Время пошло!
Марла поглядела на него. В глазах ее явственно виднелась растерянность. Ивен никогда прежде не видел мисс Симон такой. Но, правда, и она не видела Ивена Стоуна во гневе. А во гневе он бывает страшен. Конечно, из-за этого он не раз нарывался на неприятности, но что поделаешь? В этот раз, похоже, без неприятностей тоже не обойдется.
Марла, нахмурившись, взялась за дверную ручку, потом снова обернулась к нему.
— Я скоро вернусь…
— Время! — рявкнул Ивен.
Марла проворно исчезла за дверью. Ивен упал на сиденье. Глаза слипались. Он откинул голову на подушку и тихо выругался. Одно веко подергивалось в нервном тике, и это ужасно его раздражало.
Ему уже много лет не случалось напиваться из-за женщины, но вчера он сделал именно это. Он отменил ужин с Марлой, купил бутылку, заперся в своем номере в мотеле и напился до потери сознания. Из-за Крис. А с утра голова распухла, как глобус, язык был шершавый, и казалось, ему не хватало места во рту, ну и настроение, соответственно, препаршивое. Марла Симон и та оробела. Ничего, поделом ей: кабы не эта идиотская идея снять фильм о Крис, он никогда не встретился бы с этой женщиной и не было бы всей этой ерунды.