— Ивен! С тобой все в порядке?
Наверно, лучше все-таки взяться за работу. Он поднял голову и улыбнулся Крис — он постарался, чтобы улыбка вышла ободряющей.
— Конечно! Прочитать тебе, что я уже написал?
— Давай.
— Значит, так. Начало: крупным планом — лицо Марлы, к ее виску приставлен револьвер, в глазах у нее ужас. Голос за кадром — опять же Марла, она ведь играет тебя: «Господи! Мои дети останутся сиротами!» Потом все расплывается — это значит, она вспоминает, — и перед нами младенец в корзинке. Подкидыш. Это, значит, ты. Идут титры. Дальше сцены из твоего детства, детские дома, одиночество. Насчет банды и исправительной колонии ничего не будет.
Ивен поднял голову, посмотрел в глаза Крис.
— Тебя устраивает?
— Пока да.
Она явно ждала продолжения.
— Может, что-нибудь выбросить?
— Да нет, зачем?
— Пожалуйста, верь мне.
— Если бы я тебе не верила, я бы здесь не сидела.
Он кивнул.
— Хорошо. Теперь насчет секты и беременности. Ты встречаешься с парнем, но он не имеет ничего общего ни с какой сектой. Просто смазливый мальчишка. Вы ровесники, вам обоим по шестнадцать, вы понравились друг другу. Вы пьете кока-колу, болтаете или гуляете над рекой. Короче, становится понятно, что вы сошлись. Кстати, Аризона там даже не упоминается — это все происходит в Чикаго.
— Так-так. Мне это нравится.
— Замечательно!
Напряжение, все время витавшее в комнате, наконец-то исчезло. Ивен незаметно вздохнул с облегчением.
— Сцена в кафе. Потом сразу ты, голосуешь на дороге в Денвер, тебя подбирает Тори. Прошло два года. О том, что было, становится понятно из диалога. Ты говоришь Тори, что сделала ошибку, слишком рано выйдя замуж, но вовремя опомнилась и решила переехать в другой город и начать новую жизнь.
— Так оно и было.
— Вот именно. Ребенка ты собираешься отдать на воспитание. Ты смотришь в окно машины на ночной Денвер, тебе страшно, но в то же время любопытно. Конец первой части.
— Первой части? — не поняла Кристи.
— Понимаешь, большинство сценариев делятся на три части, каждая из которых развивает действие, продолжая основную тему. Твоя история подчиняется основной теме: молодая мать решает сделать все, чтобы ее детям не пришлось пройти через то же, что ей.
— Да, — задумчиво сказала Крис. — Собственно, ведь почти так оно и было на самом деле.
— Ты знаешь, чем ближе к правде, тем выигрышней будет сценарий. — Ивен снова заглянул в блокнот. — Часть вторая: романтическая встреча с Джоном. Ты устала как собака: учеба, две работы, дома маленький ребенок. И ты, подавая ему в кафе завтрак, роняешь на него яичницу. Замечательная сцена.
— Я рада, что тебе нравится, — сухо заметила Крис.
Он улыбнулся, отхлебнул кофе.
— Потом встреча с родителями мужа. Ну, тут тоже придется немного подсластить реальность. Надо сделать Дору подобрее.
Крис фыркнула.
— На самом деле, Ивен, она хорошая. Просто немного бесцеремонная.
— Ну да. Как скажешь. Потом все будет примерно так, как было на самом деле. Рождение Лизы. Ты преподаешь в школе. Трагическая смерть Джона. Наверное, сцена в больнице, когда ты вдруг осознаешь, что теперь у твоих детей, кроме тебя, никого больше нет, что ты должна беречь себя и не имеешь права рисковать собой. По крайней мере, до тех пор, пока они не вырастут. Они не должны остаться сиротами.
Крис изумленно уставилась на него.
— Откуда ты знаешь? Именно об этом я думала после смерти Джона!
Ивен пожал плечами.
— Я просто представил себя на твоем месте.
Он заглянул в блокнот.
— Значит, смерть Джона. Конец второй части. В первой части три — пять сцен плюс детские дома — всего минут тридцать. Во второй — пять — восемь сцен, минуты тридцать четыре — тридцать пять. Так, теперь третья часть. Налет на магазин. Я предполагаю, что он будет состоять из двух больших сцен. Сначала ты приходишь в магазин, и там появляется бандит, потом — то, как ты приходишь к решению и обезоруживаешь преступника. Надо еще раз обсудить это, чтобы разобраться в деталях.
Крис смотрела в пространство, теребя пояс халата Ивена. Она, казалось, размышляла над тем, что он только что сказал. Ивен затаил дыхание. Неужели он разочаровал ее? Может быть, не стоило так распространяться о тайнах своего ремесла?
Подожди-ка. Неужто он всерьез считает, что Крис хочет быть с ним лишь потому, что он пишет этот сценарий? Нет, эта мысль недостойна их обоих. И все же он чувствовал себя неуверенно. Отчего? Он ведь привык считать себя неуязвимым. И потом, они так недавно знакомы — а он уже нуждается в ее одобрении!
Немного погодя Крис с улыбкой сказала ему:
— Ты знаешь, я не специалист, но, по-моему, сценарий отличный. Я тебе очень благодарна за то, что ты позволил мне увидеть, как это делается. Самое удивительное, это как ты ухитрился не выдать ни одной из моих тайн!
— Так ведь я же обещал!
— Да, конечно, — Крис кивнула, встала с кресла и подошла к нему. В ее глазах светилась благодарность — и нечто большее.
Ивен обнял ее за талию. Он не мог удержаться, чтобы не спросить:
— Так ты довольна?
— Да. Вполне.
Он притянул ее к себе и крепко обнял. У него вдруг стало удивительно легко на сердце. Ей понравилось! Странно. Он ведь никогда не обращал внимания на похвалы женщин — разве что в детстве ждал их от матери.
— Это хорошо.
Она погладила его по голове.
— Ты еще не устал от меня?
— Да что ты! А ты от меня?
— Нет. Когда ты мне надоешь, я тебе об этом скажу, — сказала она. Ивен по голосу слышал, что она улыбается. Потом она слегка отодвинулась и, перестав улыбаться, посмотрела на него. — А как насчет Марлы?
— Что ты имеешь в виду?
— Ее этот сценарий устроит?
— А то как же! Она появляется в каждой сцене. А это для нее главное.
Крис рассмеялась с облегчением.
— Ну, тогда все в порядке.
— На самом деле я сделал для нее две замечательные сентиментальные сцены с рыданиями. Она будет на седьмом небе.
— Она что, любит плакать?
— Обожает! Перед камерой, разумеется. Марла — гениальная плакса, она умеет делать это красиво. Собственно, именно поэтому ее и взяли в «Семью Финч».
— В самом деле? Это еще одна голливудская сплетня? — Крис наклонилась, чмокнула его в щеку и уселась к нему на колени. — Расскажи, пожалуйста!
Ивен обнял ее.
— Ну, на пробе для сериала ее спросили, может ли она разрыдаться перед камерой. Сколько ей тогда было-то? Лет пять или шесть. Ей еще дали специальный состав, которым пользуется большинство актеров. Но ей эта штука не понадобилась. Она сразу разревелась и продолжала реветь даже тогда, когда ей сказали, что уже хватит. Она ревела до тех пор, пока продюсеры не подписали контракт с ее папой. И тогда все слезы высохли в момент.
Крис рассмеялась.
— Слушай, это правда?
— Не знаю, не знаю. Может, одна из местных легенд. Но вообще-то с Марлы станется. Она всегда была ужасно честолюбива. Хватка у нее бульдожья. Впрочем, это ты по себе знаешь.
— Да. Надо же, сколько нового я узнала!
— Чего именно?
— Да всего. Что актрисы любят плакать перед камерой. Что двухчасовой фильм идет не два часа. Что правду можно скрыть, и при этом она останется правдой. Что в фильме должна быть тема, и что фильм делится на части… впрочем, жизнь тоже.
Она говорила как бы шутя, и все же Ивен чувствовал в ее голосе то же напряжение, которое насторожило его раньше.
— Крис, ты уверена, что все в порядке?
— Конечно. А нельзя ли перекусить во время работы? Хочешь, я сама приготовлю завтрак? Я, кстати, отлично готовлю. У меня лучшие оладьи по эту сторону Миссисипи. Давай позавтракаем, а я заодно расскажу тебе про налет — все, что вспомню. Пусть это будет третья часть.
Крис усмехнулась и спрыгнула с его колен. Отчего у нее такой чарующий голос? Или это ему кажется?
— Слушай, откуда в тебе столько энергии?
— Наверно, от калифорнийского солнышка!
Она потянулась, подошла к окну и выглянула наружу.
— Еще один чудный день в раю! Да, кстати, — она обернулась к нему, — у меня к тебе просьба.
— Какая?
— Можно мы завтра, после этой вечеринки, переночуем в отеле? Мне ужасно нравятся эти шоколадки, которые кладут на подушку. И мне хочется позвонить по телефону прямо из ванной. А потом у меня есть еще кое-какие предметы туалета, которые мне хочется тебе продемонстрировать.
— Я всячески за!
— И еще. — Ивену показалось, что у нее дрогнул голос. — И еще: можно мы приедем туда за пару часов до приема? Мне нужно время, чтобы одеться. Я хочу быть самой красивой.
Он встал, подошел к ней, обнял ее за талию.
— Ты и так самая красивая, Крис.
Она положила ему руки на плечи и заглянула ему в лицо своими мягкими серыми глазами.
— Спасибо за комплимент. Я их очень люблю. И… я люблю тебя.
12
После того как Крис это сказала, в комнате наступило гробовое молчание. Крис жадно смотрела в глаза Ивену, ожидая, что обрушится на нее из шкатулки Пандоры, которую она только что открыла. Похоже, что ничего хорошего.
— Крис, — сказал он наконец. — Я… я не знаю…
— Не надо, — перебила она, но легкость и непринужденность куда-то улетучились. — Я… я не хотела тебе говорить это… так. Прости, что так вышло, но… В общем, мне очень жаль.
— Отчего?
— У тебя сейчас такое лицо… Словно ты не можешь решить, то ли обнять меня, то ли удрать куда глаза глядят.
— Неужто я в самом деле такой прозрачный?
— Да.
Она отвернулась к окну. Небо, ясное еще несколько минут назад, начинало затягиваться облаками.
— Крис, я хочу быть честен с тобой. Я… меня тянет к тебе больше, чем к кому бы то ни было за всю мою жизнь, и все же что-то удерживает меня от того, чтобы продолжать наши отношения…
Крис прикрыла глаза и ссутулилась от разочарования. Да, она позволила себе надеяться — и вот к чему это привело!