«морские камушки», разноцветные и внутри изюм!
Мальчик вышел к ней, заплакал, потом засмеялся от счастья. И мама смотрела на него сияющими от счастья глазами на перепачканном лице. Сама как мокрый замурзанный ребенок. Да ей и лет-то было – чуть за двадцать…
Потом она домой поехала – но это даже описывать долго и тяжело. Можно только представить, как она в размокших ботиках и в сыром плаще добиралась. Но добралась ночью, а утром уже была на работе. Тогда строго было!
Проведала, значит. И мальчик выздоровел, вырос. Стал крупным руководителем на производстве.
Это потому, что мама его любила очень. Он так говорил, не стесняясь. И это правда.
Проведать – это любовь и дружба. Поддержка и понимание. Сочувствие и тревога за своего…
А сейчас проведывают редко. Даже слово забывается и исчезает. И значение слова размывается, как значение слова «любовь»…
Это признанная красавица с обложек журналов, с миллионами подписчиков. Она невероятно хороша. Прекрасна. И сердце у нее доброе.
Однажды мы разговаривали; она была ослепительна в роскошном платье. И лицо – залюбуешься. Нежная и радостная улыбка, сияющие глаза, нежный румянец… А ведь ей хорошо за сорок. Она актриса. Поговорили мы о ее планах провести мастер-класс для моделей и начать съемки собственного маленького фильма. Она была так воодушевлена!
А потом мы в этот день снова встретились, и я ужаснулась. В кресле сидела сгорбленная старушка. Глаза потухли, морщинки видны, плечи опущены… Это другой человек, это бабушка той звезды, которую я оставила несколько часов назад. Да что же это?
А это мама навестила ее. Приехала из другого города и навестила. В гостинице шикарной номер ей оплатила дочь. Но мама не могла ждать до вечера и пришла на съемки. Навестить. И сказать все, что думает. Про внешность, про характер, про неудачи и еще бонусом прогноз на будущее – смерть под забором.
Это другой человек сидит в кресле, как инвалид. И про свои планы забыла. Все равно ничего не получится. Это бесплодные фантазии и глупые мечты. Как обычно.
Такое впечатление, что ее навестили дементоры из «Гарри Поттера» – те, что высасывали из человека радость жизни и саму жизнь.
И вся ее судьба складывалась вот так: она добивалась успеха, славы, денег. Устраивала личную жизнь. А потом все это словно смывало волной, цунами. И она все теряла. Оказывалась в тяжелых обстоятельствах, вроде не по своей воле и не по своей вине…
Странное это дело: взрослый состоявшийся человек под влиянием оскорбительных, ранящих, уничтожающих слов близкого сдувается, как воздушный шарик. Ну, пришла пожилая женщина, которая живет за счет дочери. И никому не нужна; никто не хочет с ней общаться. Наговорила глупостей обидных, завистливых глупостей. И превратила в жалкого забитого ребенка ослепительную красавицу. Колдовство какое-то, действительно.
Эта красавица рассказала еще вот что: когда она получила корону за первое место на конкурсе красоты, еще в юности, – мама забрала корону себе. Дескать, это награда за ее усилия и воспитание дочери. И вечерами в этой короне сидела перед зеркалом с мрачным лицом. Рассказывала, как пожертвовала собой ради дочери. Например, родила ее. И устроила в хороший спортивный интернат…
Это история длиной в жизнь. И посоветовать здесь что-то трудно. Только не слушать злые заклятья. Заткнуть уши, как Одиссей, когда пели смертоносные сирены, – и не слушать. Но это так трудно! А выстроить отношения с таким человеком практически невозможно. Вы будете выстраивать, а он разрушать. И бросить родного человека тоже сложно.
Но выбирать придется. Потому что ресурса для восстановления после цунами с годами все меньше. И однажды грязная волна смоет тебя навсегда из мира живых. Или смоет всю твою жизнь, оставив тебя голым в бесплодной пустоши…
Есть люди-цунами. Иногда это самые близкие люди. Перед которыми мы беззащитны. Но надо учиться спасаться…
Если вас просят об услуге, просят что-то дать, сделать, потратить силы и время, сразу соглашаться не надо. Это касается тех из вас, кто уже попадал в «рабство доброты». За одной просьбой следует другая, потом третья, а потом к вам протопчут дорогу, даже шоссе проложат, по которому будут на грузовике приезжать за желаемым. Которое вы уже должны давать…
Многие с таким сталкивались.
Один мужчина переехал по работе в Германию. Поселился в приятном домике рядом с приятным соседом. И о чем-то однажды этого соседа попросил; машину помочь завести или нечто подобное. Пустяк, который мы просьбой-то не считаем. Обычное обращение к соседу, который мимо проходил. Это же нетрудно! Пять минут времени…
А этот приятный сосед улыбнулся бодро и внятно отчеканил: мол, гут! Сейчас помогу. Но только один раз. Запомни это, пожалуйста. И ты должен будешь мне услугу. Тоже запомни!
Сосед помог. Но осадок остался. И этот мужчина обиделся в душе на расчетливого недоброго соседа. Надо же, какой мелочный!
…А потом сам стал эту фразу говорить, когда вернулся на родину. Неспроста он ее услышал. И, знаете, нормальных людей эти слова отрезвляли. Они благодарили за помощь, но потом не начинали бессовестно пользоваться этим человеком.
А у потребителей фраза вызывала истерику. Когда коллега попросил встретить его в аэропорту в три часа ночи, а другой – доделать его проект, этот мужчина сказал эту фразу. И в обоих случаях был скандал! Как это «один раз»? Как это – «должен услугу»? Какой ты меркантильный!
Это они в глубине души привыкли пользоваться и рассчитывали на долгое сотрудничество, так сказать. И не желали давать что-то взамен.
Это неприятная фраза. Неприятная для тех, кто не готов взамен помогать. Не желает связывать себя обязательствами. Не хочет брать кредит помощи. Хочет получать ее даром и в неограниченном объеме. Черпать сколько хочется.
И не собирается ограничиваться одним разом.
Это не то что неприятная; непривычная фраза.
«Я сделаю это только один раз. И ты должен будешь мне услугу».
В услуге не отказывают. Но вслух проговаривают ограничивающие условия, правила.
Которые, кстати, подразумеваются сами собой. Разве нет? Мы же считаем долгом полученное добро и считаем долгом ответить добром на него? И использовать другого человека как поставщика услуг тоже не планируем?
Непривычно. Но действенно. Особенно для тех, кто постоянно попадает в невольное услужение к другим людям. Которые меры не знают… Эта фраза – сигнал и ограничитель.
Впрочем, она помогает остановить только нормальных людей. Которые еще не превратились в жадных безжалостных потребителей…
Она жила одна. Были в юности чувства к человеку – любовь. Но не сложилось. Он ушел в армию, потом поступил в военное училище, уехал и женился. Из армии писал немного, но по-дружески так. Как говорится, жизнь развела. А больше эта женщина никого не смогла полюбить.
Она работала экономистом, ухаживала за мамой – мама ее поздно родила. Потом мамы не стало. Отец давно умер. И сама она не заметила, как постарела. Утром проснулась однажды и с ужасом вспомнила, сколько ей лет. Этого не может быть! Пятьдесят пять. А потом в зеркало посмотрела – да, все верно. Жизнь прошла.
И тут еще закрыли организацию, где женщина работала. Кое-какие сбережения были, но быстро кончились. Пенсия выходила маленькая. А надо платить за квартиру, продукты покупать. Найти новую работу женщина никак не могла, она всю жизнь проработала на одном месте. Ходила на собеседования, но ее не брали.
Отчаянное положение настало. Пособие по безработице тоже ведь не вечно платят. А предложили только место санитарки, не по специальности и за гроши. Ничего нет для нее. Городок невелик…
И эта женщина, тихая, несмелая, решила пойти санитаркой работать. Хоть что-то получать. И в глубине души ей хотелось о ком-то заботиться – она наяву и во сне все котят кормила, птиц подбирала раненых, спасала собак… Такие были у нее сновидения с детства – про спасение. И сейчас она поняла: ждать больше нечего. Пора ставить на себе крест.
Ей и во сне крест приснился, красивый, сияющий, – может, к смерти. Так она думала. Но даже поделиться своими думами ей было не с кем. Одинокая она была. Хотя многим помогала – были знакомые. Но душу им открывать она не могла – зачем обременять других собой? У всех своих проблем полно.
Она пошла в больницу и устроилась за крошечные деньги работать. Дали ей белый халат даже. Швабру и ведро. И рассказали, что надо делать. Так она и стала работать в больнице «Красный крест» – такое было название. Работа была очень тяжелая, но на сердце у женщины стало легче. С людьми легче. И на работе легче. Так она думала, хотя думать времени особо не было – иногда она просто падала дома от усталости и засыпала мгновенно. Это иногда лучше, чем думать.
И спустя полгода в больницу привезли старика в тяжелом состоянии. Его нашли на улице, он грязный весь был, упал в весеннюю грязь и лежал, пока добрые люди не вызвали полицию. Оказалось, трезвый, просто сердце… И в больнице его поместили в общую палату, стали лечить, как могли. Не такой уж и старик оказался – пятьдесят семь. Просто выглядит ужасно.
И эта Наташа подошла к кровати и всмотрелась в лицо спящего… Это же Дима, Дима, которого она в армию провожала! Сквозь коросту болезни и времени, сквозь шрамы жизненных испытаний она увидела лицо горячо любимого человека.
Он воевал после училища, потом снова воевал, был тяжело ранен, награжден, а потом – потом семья распалась. Жена ушла. Детей не было. Устроиться на нормальную работу он не смог – жил на пенсию. Которую расхищали родственники, выпрашивали, брали в долг и не отдавали. И разные старые товарищи так же поступали… Зачем деньги тому, кто поставил на себе крест? И уже не пытается изменить жизнь к лучшему, просто доживает свой век?
Наташа сидела у кровати больного. Смотрела на дорогое лицо. А потом Дима открыл глаза и сразу ее узнал. «Здравствуй, – говорит, – Наташенька!» А дальше началось счастье, которого не знали прежде ни Наташа, ни Дмитрий, – но началось. Как выздоровление, точно так началось счастье…