К ним дождик торопится с неба,
И в пасмурный майский зенит
Летит в колеснице Победа,
Над их сединою летит!
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
Впервые в этот дивный день
Из городов и деревень
Сошлись в полку бессмертном для парада
Все те, кого уж нет в живых,
И проплывали лики их
По главному проспекту Ленинграда…
Живые с мертвыми в строю,
И я как вкопанный стою
И слез своих восторженных не прячу.
Они спасали Петербург
В годину смертоносных вьюг,
А значит, и Россию – не иначе.
Над нами ангелы парят
И в трубы медные трубят,
К сраженью за Отчизну призывая.
И воскресает Петроград,
За каждым павшим братом брат –
Вся их когорта вечная, святая.
9 мая – 18 июня 2014 года
Не за Ленина, не за Сталина,
Не за партию – за своих,
За родных, что в тылу оставлены,
Бился батя мой в штыковых.
Дед был ранен в бою под Лиговом,
Дядя в танке сгорел за них…
Что же снова вы мне про идолов –
И про мертвых и про живых?!
Знал народ, на кого надеяться,
На груди своей крест хранил…
Победил – а врагу не верится:
Разве мало он Русь бомбил?
А Победу враги присвоили,
Не допущен был к ней народ…
Спите, славные наши воины,
Правда вечная не умрет!
Мой отец воевал.
В сорок третьем попав под призыв,
Он ушел на войну
И в наградах явился с Победой.
И потом долго жил,
О войне ничего не забыв,
И рассказывал мне
С неизменной в зубах сигаретой,
Как прошел он с боями,
Кубань защищая и Дон,
Как едва не замерз
на Кавказском крутом перевале.
А я слушал его,
И тревожней мой делался сон,
И в войнушку потом
Мы все время с друзьями играли.
И не знал я еще,
Как солдатские раны болят
За друзей фронтовых,
Всех погибших в боях и пропавших,
Но уже понимал,
Что навечно останется свят
Для меня каждый воин,
Свободу и мир отстоявший.
Много минуло лет,
Как закончилась эта война,
И в парадном строю
Поредели ряды ветеранов.
И сегодня у нас
Совершенно другая страна:
Без маевок, субботников,
Без пятилеток и планов.
Но нельзя никому,
Кто б ни правил сегодняшний бал,
Из истории вычеркнуть что-то
В порыве предвзятом.
Потому что недаром
Отец у меня воевал –
В сорок третьем ушел
И вернулся домой в сорок пятом!
Нам гимнастерки не пришлось носить,
Мы сырости землянок не познали…
А вам своих подружек не забыть,
Которых на войне вы потеряли.
В ночах бессонных, в стужах ледяных
Прожекторным лучом чертили небо,
Где вражьи самолеты – сколько их? –
На город шли… Он беззащитным не был.
Изранена снарядами земля,
Зениток вой на каждом полустанке…
А где-то в милом доме ждет семья.
Нет, не прошли к ней вражеские танки!..
Не ждали вы ни званий, ни наград.
Руины городов – их были сотни –
Вам не давали повернуть назад:
Жгла мысль о том, что враг святое отнял…
Нам не пришлось по мертвым голосить,
И с головы платки мы не срывали,
Нам гимнастерки не пришлось носить,
А за Победу получать медали…
Всю боль потерь поймем едва ли…
Ты помнишь?.. Мальчишкой ушел в партизаны,
Не ведая страха. Горяч был и смел.
Закончилось детство так спешно, так рано,
Что даже его ощутить не успел.
Бессонные ночи, глухая тревога,
Несытная пища, холодный рассвет…
Бои, передышки… И снова дорога,
И встречи со смертью – в четырнадцать лет.
В час мирный – труд тяжкий, всю жизнь беспросветно:
Была бы счастливой большая семья!
Ни жалоб на сердце, ни вздохов – приветно
Светилась любовью улыбка твоя.
Прошли год за годом… Глубокая старость
Без счета болезней в себя вобрала.
Покой от забот и хоть самую малость
К годам уваженья – да жизнь не дала!
Быть может, не в той ты России родился,
Где старость в почете, где радостен труд?..
Ты в массе безликой толпы растворился,
Что русским великим народом зовут!
Сердце ты навек посвятил войне
И в бою врагов уложил немало.
Каждый твой снаряд был сильней вдвойне,
Вражеская смерть горе унимала…
А еще – огнем ты спалил Рейхстаг.
Благодарность вождь объявил за это.
Ощупью огонь посылал во мрак,
Горизонты жег ради счастья, света.
Но и враг стрелял, рвался на таран…
Средь кровавых рек и твоя есть доля.
И не счесть твоих множественных ран –
Кровью окропил ты и степь, и поле.
Так с бессмертьем ты навсегда сведен.
Приговор судьбы риском подытожен.
И понятен всем доблести закон:
Хвтисо, на тебя Богом крест наложен.
На фронт трамвай уходил…
Комкала мать платок…
Отец мне плечо сдавил:
«Так надо. Держись, сынок!»
Крест-накрест бумагой окно…
Сирены простуженный хрип…
Письмо… С похоронкой оно:
«…у Средней Рогатки погиб».
Голод был как мороз…
Потом – весна-лебеда…
А я все не верил всерьез,
Что ты не вернешься сюда.
В школе на карте флажки,
Самый большой – в Берлин…
Годы войны прошли,
Нет ни тревог, ни руин…
У матери муж другой –
Сказала, мол, жизнь есть жизнь…
И выпили за упокой.
Папа, ты ей не снись!
А мне уже тридцать пять –
Я старше тебя, отец!
Вожу твою внучку гулять
Туда, где свистел свинец…
Сейчас там дома, дома!
Сейчас там сады, сады…
И внучка уже сама
Тебе собирает цветы.
На фронт трамвай уходил
Двадцать пять лет назад,
А я ничего не забыл –
Цветы на могиле лежат…
1966
Я фильм смотрел не до конца.
Горела кромка небосклона,
И воду пил из Балатона
Боец, похожий на отца…
Я фильм смотрел не до конца…
Когда у этого солдата
Струя венгерского заката
Сквозь пальцы потекла с лица,
Я зал покинул… Во дворе
Стоял у ивы придорожной…
Иначе б крикнул: «Осторожней!..» –
Бинтующей отца сестре.
Иначе на экран бы влез –
К орудию у вишни белой,
Разбитой оптикой прицела
Поймать пытаясь черный крест…
Я фильм смотрел… И тем же днем
Мне, как в блиндаж при артналете,
Звонил отец: «Ну, как живете?..»
И в трубку я кричал: «Живем!..»