Сухими горячими губами он коснулся лба:
— Уходите, — отпустил её.
За её спиной раздался треск. Девушка обернулась.
Автобус качнулся и, проехав вперёд на полкорпуса, остановился. В салоне зазвучали ликующие возгласы, заметались тени.
Перед ней вырос Михай. Отдёрнув её за руку от Шамси, потянул к двери:
— Поспешай, лапуля. Если этот гон*он штопаный хочет остаться здесь, пусть остаётся.
Она повернулась к арабу. Он стоял недвижимо, глядя им вслед.
Что именно случилось дальше, она запомнила плохо. Всё произошло настолько стремительно, что она не могла осознать происходящее в полной мере ни в тот момент, ни воссоздать позже.
Автобус окутало голубым мерцанием, он тронулся с места и дал задний ход.
Михай толкнул Наташу к средней двери, но она впечаталась в невидимую упругую преграду. В лицо ударил обжигающе горячий воздух. Тело скрутила судорога, словно девушка налетела на оголённый кабель и получила удар электрическим током. В глазах потемнело. В голове зазвучал погребальный звон; тело казалось невесомым.
Её отбросило на парня, и он не устоял. Падая с ней в обнимку, застонал:
— Б**-адь, какого… — не договорил, уставившись на светящееся облако, накрывшее автобус.
Шамси видел объятый свечением MAN. Видел, как упала девушка, сбитая с ног неведомой силой. Ему хватило несколько секунд, чтобы оценить происходящее.
Он схватил парня за ворот футболки и вздёрнул на ноги. Рывком бросил его в открытые двери автобуса.
Наташа… Она лежала в траве и не двигалась. Тяжело дышала, устремив невидящий взор в тёмные небеса.
Мужчина подхватил её на руки и ринулся к открытой передней двери автобуса. Его задняя часть странным образом исчезла, втянутая в гигантскую воздушную воронку. Светящиеся разряды звонкими беспорядочными щелчками предупреждали о нежелательном приближении к MANу — убьют.
Непрекращающийся гул давил на уши. Незримая сила сбивала араба с ног, не позволяя сделать ни шагу. Он прижал женщину к себе, отворачиваясь от болезненных, жалящих «укусов» разрядов. Отступил.
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Стоило воронке поглотить автобус, она с тихим шипением схлопнулась.
Робкая настороженная тишина обступила со всех сторон. Из-за облаков показалась сиреневая луна. Розовым сиянием залила деревья, широкую тропу и стелющийся туман.
Потрясённый, Шамси продолжал держать на руках Наташу, когда из кустов вышла женщина.
— А где автобус? — спросила она, ступив в полосу лунного света.
Из её крепко прижатых к груди рук вырывалась скулящая мокрая Мисси.
— Где все? — не спускала Людмила Афанасьевна округлившихся глаз с тела на руках мужчины.
Глава 12
В сознание Наташа приходила медленно, нехотя. Сквозь затихающий шум в ушах явственно слышался треск горящих сучьев; удушливо пахло дымом.
Костёр, — догадалась она, открывая глаза, щурясь.
Так и есть, она лежала у огня. Голова покоилась на чьих-то коленях. У ног сидел Шамси и смотрел на неё. На расстоянии вытянутой руки в примятой траве что-то грызла Мисси.
— Очнулась, — послышалось над ней, и девушка узнала голос Люси.
Подняла голову, оперлась на руку, приподнимаясь и осматриваясь. Шея затекла, руки дрожали, в ладонях неприятно покалывало. Глубоко вдохнуть не получилось: грудь сдавило обручем боли.
— А… — кашлянула она, сглатывая тягучую слюну, с силой прижимая руку к груди. Во рту ощущался вкус крови. Вгляделась в темноту: — Где автобус?
— Приехали, — проворчала Людмила, отрясая подол хлопкового платья с цветочным принтом. — Нет автобуса. Никого нет, только, вот, мы втроём и эта козявка, — кивнула она на шпица, бросившуюся к Наташе, волоча виниловый шлёпанец. — Я надеялась, что ты мне расскажешь, что случилось.
Девушка посмотрела на мужчину. Помнилось немногое: Михай, тянувший её за руку к автобусу, светящееся облако, сокрушительный удар в грудь, падение и… темнота. Помнила глаза «шейха», его шёпот у лица, касание губ ко лбу. Он… прощался.
Она не отрывала от него вопросительного взора. По тому, как он поспешно отвёл глаза, взял сухую ветку и, изломав её, бросил в огонь, всё поняла.
— Шамси? — прохрипела сдавленно, потирая ладонью горло. — Мы… уже… — спазм не дал договорить.
— Шамси? — переспросила Люся, удивлённо вскинув тонкие брови. — Так вы знакомы? Настолько, что ты называешь его… — она замолчала, с интересом глядя то на одного, то на другого.
Наташа взяла протянутую мужчиной открытую флягу. Отпила из неё, поморщилась — виноградное вино, полусухое, вкусное. Во рту защипало. Рана на внутренней стороне нижней губы припухла и кровоточила.
Мисси оставила шлёпанец и заскулила. Прыгала перед ней, становилась на задние лапы в попытке дотянуться до фляги.
— Пить хочешь, куколка? — спросила девушка, усаживаясь удобнее. Под ней обнаружилась подстилка из еловых лапок, накрытая смятой ветровкой. — Такое тебе нельзя, — дала понюхать ей горлышко фляги.
Шпиц тявкнула, смешно сморщила нос и громко чихнула.
Араб встал. Прихватив собаку под мышку, сказал:
— Отнесу к ручью, — и скрылся в темноте.
Наташа осторожно откашливалась, вспоминая, когда успела прикусить губу.
Людмила подвинулась к ней, расправляя и занимая часть куртки:
— Так это ты из-за него обивала порог турагентства и доставала Фаинку звонками? — кивнула вслед растворившемуся в темноте мужчине.
— Что? — закашлялась Наташа.
Фаиной звали девицу из агентства, с которой она договорилась о поездке.
— Лгунья ваша Фаина, — выдавила из себя, краснея. — Звонила ей всего два раза, и приходила дважды: первый раз, чтобы узнать о путешествии, второй — выкупить путёвку.
От того, что пришлось оправдаться, на душе стало противно.
— А я думала, что ты из-за Михаила так старалась, — закачала головой Люся укоризненно. — Всё дивилась, как профессионально ты его обрабатываешь. Суметь за полчаса заинтриговать избалованного и эксцентричного сынка олигарха, известного ресторатора… М-да… А ты вон на кого нацелилась. Чтоб ревновал, значит. Знаешь, кто ты? — смерила её уничижительным взглядом.
— Кто? — вскипела Наташа. Кровь ударила в голову; жар растёкся по телу.
Людмила поджала губы:
— Только ведь за двумя зайцами погонишься… Ай, — отмахнулась и рассмеялась натянуто, — один уже остался. И как твои успехи?
— Замечательно, — улыбнулась девушка. — А вы видели, как уехал автобус? — сменила она тему.
— Слышала, как гудел. Как они могли уехать без меня? Ладно бы ты… Утром пойдём по следу, выйдем на дорогу, а там… Пусть Юрий Васильевич прощается со своей работой, — мстительно усмехнулась она. — Интересно, как он оправдываться станет. До чего противный тип, дотошный.
Наташа промолчала, вспомнив, как отозвался о гиде водитель автобуса, причём не за глаза.
Мисси прибежала к ним с радостным лаем. Обнюхав шлёпанец, снова принялась его грызть.
Шамси внимательно осмотрел женщин и подтянул рюкзак. Достал две тёмные рубашки и молча протянул им.
Наташа недоверчиво развернула рубашку: простая, хлопковая, широкая. Пахло от неё приятной свежестью. Протестовать не стала, тихо поблагодарила и накинула поверх платья. Дополнительно укуталась в косынку. Пропахшие дымом волосы закрепила зажимом.
Было довольно прохладно. Дым от костра смешивался с туманом, стелился по земле. В костре алели угли. Она боялась думать о том, что произошло. И расспрашивать мужчину при Люсе не хотела. Ждала рассвета, наивно надеясь, что утро принесёт хорошие вести, отыщется след автобуса, и они выйдут на дорогу. А пока достала из сумочки мобильник. Сети по-прежнему не было. Да и откуда ей взяться?
Страх брал верх над рассудком, подавлял волю, сеял в душе панику. Подташнивало.
— Спать хочется, — зевнула Людмила и уставилась на Шамси. — Теперь, когда я вижу, что Наташа знает не больше моего, может быть вы, господин Лемма, расскажете нам, что случилось? Почему автобус уехал без нас?
Он потёр подбородок и повёл шеей.
Наташа ожидала увидеть шрам на шее в расстёгнутом вороте свободной рубашки, но различила лишь едва заметный шов, который с течением времени станет невидимым. Мужчина прислушался к её совету и сделал пластическую операцию? Значит, не так уж безразличен к своему внешнему виду.
— Так куда так спешил автобус? — настаивала Люся менторским тоном. — Вон там раздавленный аварийный фонарь, — махнула она рукой. — А вон там брошенная мазутная ветошь, хотя водитель знает, чем чревато подобное разбрасывание. И вот, — кивнула на Мисси. — Роза Львовна забыла свою любимую девочку? Зачем я гонялась за ней по парку?
Мисси подняла голову и прислушалась. Звонко гавкнув, подпрыгнула к гиду и оскалилась.
— Ах ты, козявка! Тявкать на меня? — схватила Людмила шлёпанец, огрела им собаку и бросила «китайца» в костёр.
Взвился столб искр, послышалось потрескивание горящих сучьев, огонь окрасился в голубовато-зелёный цвет.
Наташа отвернулась от коптящего пламени и резкого едкого дыма, обдавшего лицо. Чихнула и зажала нос ладонью.
Шпиц в мгновение ока легонько цапнула Люсю за руку. Та ухватилась за её ухо:
— В следующий раз получишь по морде, поняла? Я тебе не хозяйка, быстро воспитаю. Будешь шёлковая.
Мисси поджала хвост и жалобно заскулила.
— Отстаньте от неё, — сжала Наташа руку обидчицы, и гид отпустила ухо шпица. — Нашли, на ком злость вымещать.
— Не видела ты меня злой, — парировала Люся.
Собака, вывернувшись, лизнула защитницу по руке и, обиженно оглядываясь, поплелась к Шамси. Тот подхватил её на руки. Выпрямился.
— Желаете знать правду, Людмила? — спросил напряжённо.
— Да, Шамси, скажи мне правду, — с вызовом бросила она, наблюдая, как он открывает рюкзак.
В руках мужчины появились огромные изогнутые ножны, богато украшенные серебром и золотом. Он вынул из них кривой кинжал с широким обоюдоострым изогнутым лезвием.
Женщина в страхе отшатнулась, отползая в сторону, а Наташа не сдержала восторженного возгласа: