Закинув на плечо рюкзак, и отойдя немного, вернулся. Присел на корточки напротив Наташи. Поднял её лицо за подбородок, поймал взор и большим пальцем мягко огладил щёку. Приблизился, втянул носом воздух. Тихо сказал:
— Рассчитываю на ваше благоразумие, Вэлэри. Потушите костёр, — и быстрым шагом скрылся среди деревьев.
—————
* Наруч — часть доспехов, защищающая руки от локтя до кисти.
Глава 13
— Уф, — обрадовано засуетилась Люся. — Пока он вернётся и догонит нас, мы уже к дороге выйдем и попутку поймаем.
Наташа придержала Мисси, порывавшуюся последовать за Шамси. Выбрав среди сухих сучьев подходящий, разбросала горящие ветки и угли.
— Жаль, бутылку забрал. Я бы выпила, согрелась, — потёрла плечи Людмила. — А то что-то не могу прийти в себя.
Её, в самом деле, трясло. От холода или от страха — имело место одно и другое. У Наташи тоже не унималась дрожь рук; мышцы спины окаменели. Оставшись без опеки мужчины, чувствовала себя потерянной и подавленной. Едва сдерживалась, чтобы не побежать за ним. Если Шамси не вернётся…
Тьфу-тьфу, — сплюнула мысленно, а душу уже выкручивало предчувствие надвигающейся беды. Девушка знала, что ожидание усилит тревогу и знала, что следует отвлечься.
— Вы курите? — спросила она у Людмилы, поднимая рубашку и бесчувственными пальцами дёргая за липучку на сумочке.
— А у тебя есть? Давай. Вообще-то, я давно бросила, но при стрессе всегда хочется курить.
Она говорила и говорила, сбивалась, повторялась…
Наташа не останавливала. Да и слушала её вполуха, безуспешно усмиряя глухой стон сердца. В мыслях была с Шамси, всматривалась его глазами в тропу под ногами, вслушивалась его ушами в лесную тишину.
В предрассветном полумраке всё вокруг пропиталось влажностью. Раздавалось несмелое птичье пощёлкивание и одиночное треньканье. Лес наполнялся утренними звуками. Над остывающим кострищем с обугленными сучьями вился сизый горький дым. Стоило отойти от него, утренний прохладный воздух пробрался под платье. В отсыревших балетках мёрзли ноги.
Девушка следила за Мисси, усевшуюся перед ними и не спускавшую с их лиц глаз-бусин.
Жадно выкурив одну сигарету, Люся попросила вторую. Закашлялась, согнулась.
— Дай мобильный, — услышала Наташа сиплый голос женщины. — Пойду, следы автобуса посмотрю. Пригорок бы какой повыше найти, сеть поискать.
Следы колёс искали вместе. В неподвижном тумане топорщилась высокая непримятая трава.
— Ничего не понимаю. Где следы? — разогнулась Людмила, хватаясь за поясницу. — Хурма полная.
— Что и требовалось доказать, — вздохнула Наташа.
А вот следы Шамси на тропе были видны отчётливо. Сбитая с травы роса указывала направление, в котором он ушёл.
Девушка стояла а раздумье. Время тянулось медленно. После ухода мужчины прошло двадцать минут, а казалось — не меньше часа.
Мисси в очередной раз с деловым видом обежала кусты по кругу и вернулась к кострищу. Когда она призывно тявкнула, взяла след араба и устремилась по тропе в лес, Наташа с облегчением спрятала телефон в сумочку, одёрнула рубашку и решительно направилась за ней.
— Ты куда? — догнала её расстроенная Людмила. — Нам нужно в другую сторону.
— Вы знаете в какую? — прибавила шаг девушка.
— С ума сошла? — схватила она её за руку, останавливая.
— Давайте поступим так, — развернулась к ней Наташа, — вы останетесь ждать здесь, как было сказано, а я пойду и посмотрю, что там происходит.
— Ждать было сказано нам обеим.
— Вы не станете мне указывать, как поступать, — выдернула она руку, с трудом сохраняя остатки самообладания. — Никто не станет, — резко предупредила собравшуюся возразить Люсю.
Как и следовало ожидать, женщина увязалась за ней. Спустя минуту она запыхалась, шумно задышала, но не отставала.
— Послушай, а Шамси кто по национальности? — поравнялась с ней и заглянула в лицо. — На араба похож.
— Спросите его сами, — буркнула девушка. Откровенничать с кем бы то ни было, она не станет.
— А где ты с ним познакомилась?
Молчала. Она Татьяне, своей единственной близкой подруге ни о чём не рассказала, а уж Людмиле и подавно.
— Ладно, не хочешь говорить, не нужно. Я ведь хочу разговор поддержать, чтобы не так страшно было.
Наташа ускорила шаг.
— Кольцо у тебя красивое, — вздохнула Люся. — Давно такое хочу. Где покупала? Или подарили?
Девушка погладила серебряный утум и промолчала. Купила не так давно. Почему себя не порадовать, если больше некому?
— Я ужасная трусиха, — призналась женщина. — А ты молодец! — воскликнула она обрадовано. — Я вот сразу и не догадалась, что там же люди. Отобьются от волков и выведут нас на дорогу. Они же местные, правда?
— Говорите тише.
— Ах, да, волки, — зашептала Людмила, оглядываясь.
— Мисси их услышит раньше, — хмыкнула Наташа, высматривая в траве шпица. — Успеем забраться на дерево.
— О боги, — не успокоилась женщина. — Я не смогу влезть на дерево.
— Страх с людьми творит чудеса, — ответила девушка и добавила тише: — Как и мерзости.
Неожиданно тропа вильнула в сторону и слилась с дорогой: укатанной, хорошо заметной в сумерках. Что ею пользовались постоянно, было видно невооружённым глазом. В какую сторону пойти тоже не вызвало сомнений. Не останавливаясь, Мисси побежала в нужном направление. Ей доверились.
Похоже, от страха у Люси не закрывался рот. Пока они шли, Наташа узнала, что та с двенадцатилетним сыном живёт у родителей. Дважды была замужем.
— Первый раз вышла замуж по залёту, — жалась она к ней. — Родила Славку и разбежались. А в турагентство пришла случайно. Немецкий выучила, когда шесть лет назад заключила договор с брачным агентством и начала учить немецкий язык. Мне подыскали жениха на пятнадцать лет старше меня. Ну, познакомилась я с Отто…
Её голос снова окреп, став громким, уверенным, как и подобает гиду:
— Вроде не противный оказался. Решилась и уехала к нему в Лейпциг. Вышла замуж. Прожила с ним три года и сбежала. Жмот страшный, ну и Славку знать не желал. А ему отец нужен, совсем от рук отбился. Зато язык выучила. Ну и платят здесь хорошо. Собираю на квартиру. С родителями в хрущёвке тесновато, да и мать у меня прижимистая и моралистка жуткая. Всё ей не так, всё пилит, пилит… Терплю. Куда денешься?
— А до турагентства где вы работали?
— Да много где: и продавцом, и на автозаправке, и парикмахером, и… Слушай, давай на ты. А то я чувствую себя черепахой Тортиллой. А всего-то на семь лет старше тебя.
— Мне кажется, или… — часто дыша, остановилась Наташа.
Подняла голову к верхушкам деревьев, над которыми в первых лучах восходящего солнца кружили встревоженные птицы. Поправила на плечах съехавшую от быстрого шага косынку. Гулкий стук сердца и звон в ушах мешали сосредоточиться и сдвинуться с места. В груди клокотал воздух.
Далеко впереди у дороги за кустами оглушительно и злобно залаяла Мисси. Они не заметили, когда та убежала. Только что крутилась под ногами!
Потянуло дымом от костра. Отчётливо послышались громкие вскрики и глухие звуки ударов.
— Не кажется, — задрав голову, всматривалась через низкие густые заросли Людмила. Прижалась к боку Наташи. — Что там? Вол… — не договорила.
Из неровной плотной стены кустарника на них выскочил низкорослый и всклокоченный мужчина. Длинные волосы, борода, просторная крестьянская одежда, обувь — всё в нём выглядело странным, надуманным, киношным, как и длинный, обагрённый кровью кинжал в крепко сжатой руке. Что на нём была именно кровь, сомнений не вызвало.
Следом за ним в стремительном длинном прыжке, задевая ступнями верхушки кустов, спружинил при приземлении на дорогу его преследователь. Несмотря на тяжёлую кольчугу, покрытую туникой с ярким рисунком на груди, и такие же кольчужные чулки, высокий рост и крепкое сложение боец показался необычайно лёгким и гибким. В затянутой кожаной перчаткой руке широким отточенным лезвием блеснул окровавленный меч.
Женщины опешили от неожиданности.
Не успела Наташа ахнуть, как оказалась крепко прижатой спиной к груди бородатого мужика. Её рука взметнулась, как всегда неосознанно ударив наглеца в ухо. Тот зашипел и сдавил девушку под грудью с такой силой, что у неё потемнело в глазах и подогнулись колени. Острый конец кинжала упёрся под нижнюю челюсть. Струйка крови защекотала кожу шеи.
Люся вскрикнула и рванула в сторону, скрываясь в зарослях.
Прикрываясь Наташей как щитом, бородач пятился от выпрямившегося воина.
Из кустов выбежал осёдланный вороной конь без всадника. Остановившись за спиной воина, он фыркнул и дёрнул ушами. Негромко заржал, обнажив крупные белые зубы.
— Коня, — прохрипел мужик. — Ты мне коня, а я тебе девку. Меч и кинжал брось и отойди подальше. Не то заколю её.
Он встряхнул Наташу, с лёгкостью оторвав от земли. Она поморщилась. Зловонный дух, исходящий от бандита — именно так она его восприняла — вызывал тошноту.
— За боевого коня обозную блудницу? — усмехнулся воин, вскинув голову. Капюшон из серебристых кольчужных колец натянулся на его голове. — Убьёшь ты её или нет, мне… — сплюнул в сторону, не спуская с бородача пронзительных, на удивление спокойных глаз. — Ты не жилец в любом случае.
Шагнул к ним, перехватив меч удобнее.
Кончик кинжала глубже вонзился в рану на шее Наташи. Кровь заструилась быстрее.
Девушка ткнула мужика кулаком в бок и вцепилась в его предплечье, сильнее сдавившего её под грудью. Не обращая внимания на боль, сквозь сжатые зубы яростно прошипела по-русски:
— Козёл.
Казалось странным, но она понимала, о чём они говорят. Язык не был немецким. В речи присутствовали английские слова, латынь, искажённые русские. Старонемецкий? Как-то раз она слышала его от матери, школьной учительницы немецкого языка.
Да! Это же Швабия! Одиннадцатый век! — осознала Наташа с ужасом.
Бандит хрипло рассмеялся: