Вместе они пересекли улицу и отошли на пару домов дальше, к тихому переулку, где никто не мог подслушать.
– Шерл прав, – сказал Дориан. – Леди Джорджи шла прямо перед нами. Почему ловушка не сработала на нее?
– Может быть потому, что для себя она ее отключила? Или наоборот, активировала специально для нас? – предположила Деми.
Несмотря на всю медицинскую помощь, оказанную мистером Флемингом, она чувствовала себя уставшей.
– И то, и другое означает, что она хорошо знает этот дом и может быть в сговоре с Прамнионом. Как бы он ни пытался убедить нас в обратном, – задумался Дориан. – Она решила убить нас, но не дать себя раскрыть.
– Те определительные чары, которые ты применил в ловушке… – проговорила Деметра. – Почему ты не использовал их, когда мы застряли на чердаке у старухи Рейвен?
– Потому что научился им как раз после того случая. Чтобы иметь возможность легко находить выход из запертых помещений. Ричард меня научил, – пояснил Дориан. – Жаль, что это все равно не сработало.
Страшная темнота вновь появилась перед глазами Деми, а вместе с ней на мгновение вернулась фантомная боль в груди.
– Я уже думала, что мы… – пробормотала она, понимая, что вряд ли сможет продолжить эту фразу.
– Я тоже в это поверил, – тихо ответил он, отводя глаза.
– Забыли, – торопливо сказала Деметра, приходя в себя и чувствуя себя очень уж неловко. – Ничего не было.
– Как ничего не было в ночь перед битвой с Ларивьерами, да? – уточнил Дориан, взглянув на нее, и вдруг насмешливо, почти вызывающе улыбнулся.
Это был запрещенный прием.
Покачав головой, Деми отвернулась от него и отошла в сторону. Она так старалась забыть то, что между ними тогда произошло, так убеждала себя, что все поступки совершались под страхом смерти и действием адреналина… И все равно прекрасно помнила ту ночь, свою спальню, пьянящую музыку, виски и их разговоры.
Помнила, как он взял ее за руку, уводя подальше от клуба Рейвен. И то, что сама хотела сказать ему, стоя на краю утеса перед мигом неминуемой гибели…
– Ненавижу тебя, Дориан! – выкрикнула она, оборачиваясь к нему. – Почему все, что связывает меня с тобой, происходит в такие неподходящие моменты?
– А может, наоборот, в самые подходящие? – с усмешкой спросил он.
К счастью, экипаж подъехал вовремя, и ей не пришлось отвечать.
Отсев от него в карете как можно дальше, Деметра уставилась в окно, но ничего не видела, полностью погрузившись в свои мысли.
В ту ночь… После того как Дориан поведал ей историю о Лике, Деми обняла его. А потом они продолжили говорить. Пили виски и говорили, говорили, почти до самого рассвета. Кажется, Деметра тогда плакала, рассказывая о своем несчастном детстве, об отсутствии друзей, обо всех своих несчастьях. А он утешал ее. И кажется, они вновь целовались. Так и уснули в обнимку на кровати, напившись вдрызг.
Между ней и Дорианом ничего не было… Кроме вечеринки в Рейвене, поцелуя на балу, ночи, проведенной под одним одеялом, и теперь вот еще этого трогательного момента в ловушке Шерла. Она должна была серьезно поговорить с ним. Должна была… Но не решалась.
Все между ней и братьями Далгарт слишком запуталось.
Даже имена у них троих начинались на одну и ту же букву. D, D и D – как звенья одной цепи. Дориан был связан с Дрейком, а Деметра – с ними обоими. Цепь казалась прочной, нерушимой, и все же стоило только потянуть посильнее, и она рассыпалась бы навсегда.
Думать об этом было тяжело.
Когда карета завершила свой путь во внутреннем дворе Вэлфорд-холла, Деми выскочила из нее первой.
– Не так быстро, светлая, – послышался голос Дориана, вынуждая остановиться.
Деметра посмотрела на него, но лицо бывшего охотника было таким же, как и всегда, – ничего не выражающим.
У входа в замок госпожу, как обычно, встречал Чемберс. Он всем видом показывал, будто хотел что-то сказать, но не решался встревать в разговор. Деми только кивнула дворецкому в знак того, что заметила его беспокойство.
– Раз уж мы начали работать вместе, нужно многое обсудить, – сказал Дориан, догоняя ее быстрым шагом. – Мне кажется, все, что происходит сейчас, как-то связано, нужно только найти ключевые факты.
– Да, – ответила она, радуясь возможности отвлечься. – Я должна рассказать тебе о том, что узнала вчера от Рицци, а ты так и не объяснил, что значит «Кэрри теперь светлая».
Лакеи открыли перед ними двери, пропуская внутрь.
– Ну, это значит, что Кэрри теперь… – начал Дориан, но осекся, когда увидел, что в холле их ожидали не только слуги.
Деметра тоже заметила гостя, о котором так и не смог предупредить ее Чемберс, и замерла на пороге.
– Какой сюрприз, – протянул Дрейк, оглядывая их.
– Дрейк, – выпалила Деми, глядя на своего парня. Они не виделись и не общались с момента их ссоры. – Ты здесь…
Он подошел к ним ближе, но оставался напряженным, словно не был рад их видеть.
– Я все обдумал и… – Дрейк на секунду перевел глаза на Дориана и вновь посмотрел на нее, – …и собирался попросить прощения за свое поведение.
«Прости меня», – эхом прозвучал в ее голове совсем другой голос. Деметра почувствовала, как что-то затрепетало у нее в груди, у самого сердца. Дыхание участилось.
– Я рада, что ты пришел, – поспешно сказала она Дрейку, беря его за руку. – Тебе не за что извиняться.
– Но я все-таки хотел бы узнать, с чего вы двое начали проводить время друг с другом, – сказал он, не меняясь в лице.
– Я только одолжил мисс Лоренс наш экипаж, братец, – сказал Дориан с холодной усмешкой. – Ведь своего по вине Ворона у нее больше нет. Нам было по пути.
– Спасибо за это, – совершенно будничным тоном сказала она, надеясь, что он поймет скрытый смысл ее слов.
Конечно, Деми благодарила его вовсе не за экипаж, а за то, что он в очередной раз прикрыл ее перед Дрейком. Впервые он сделал это еще тогда, когда даже не знал ее, – на балу, взяв всю вину за поцелуй на себя. Теперь отчего-то казалось, что между ними произошло нечто серьезнее поцелуя.
– Без проблем, – кивнул Дориан, собираясь уходить. – Всего хорошего.
Однако не успел он сделать и шага, как со двора послышался топот копыт теневого коня. Мгновением позже с него спрыгнул посыльный, с почтальонской сумкой через плечо.
Мужчина поднялся по ступеням и окинул неуверенным взглядом собравшихся в холле.
– У меня письмо для Ее Светлости герцогини Лоренс, – негромко и явно растерянно сказал он, по правилам этикета обращаясь к дворецкому Чемберсу, а не к ним. – Однако я вижу, что господа Далгарты тоже здесь… Имеются письма и для них.
Открыв сумку и порывшись в ней, он отдал дворецкому три конверта, а затем, поклонившись, так же торопливо ушел. Чемберс со всем почтением передал письма адресатам.
Едва дождавшись, пока лакеи закроют за посыльным двери, Деметра вскрыла конверт и прочитала написанное на вложенной карточке.
– Это приглашение на костюмированный бал в честь Самайна, который состоится через два дня, – взволнованным голосом сообщила она и посмотрела на братьев. – Его организовывает Юфемия Лайз в особняке Вайерд в Хэксбридже.
Глава 15. Канун Самайна
Стоило Адамсон узнать о содержании приглашения, как в замке началось непривычное оживление. Она наняла швейных ведьм для пошива исторических костюмов и учителей старинных танцев и сама лично контролировала весь процесс. Главной темой бала Мия Лайз выбрала ушедшие эпохи, желая устроить Самайн таким, каким видели его предыдущие поколения темных и светлых.
На время подготовки Деметре пришлось остаться в своих комнатах, хотя уже несколько дней она мечтала о коттедже в Хэксбридже и очень соскучилась по земному миру. Неожиданным утешением стало то, что Дрейк согласился остаться рядом и даже занял соседние покои, которые раньше принадлежали Рубине.
Было ясно, отчего парень решил не возвращаться домой. В Кроу-хаусе ему пришлось бы видеться со старшим братом, отношения с которым совсем разладились, а в пустом, огромном Далгарт-холле он чувствовал бы себя неуютно – все в нем напоминало об отце. Дрейк до сих пор не знал ужасающей правды о своем родителе и в душе продолжал любить его, хоть и почти не заговаривал о нем. Сейчас он явно хотел переключить свое внимание от семейных проблем.
И все было совсем как раньше, до проблем и ссор. О них даже не вспоминали. Бранли, контрдансы, паваны, менуэты, кадрили и, конечно же, вальсы составляли их расписание с утра и до вечера. Деми и Дрейк от души веселились на этих занятиях, путаясь в ногах и фигурах, под нарочито строгий счет учителей. А в остальное время сидели возле камина, гуляли, болтали о важном и неважном… Так прошли два дня.
Но было в этих днях и что-то, неуловимо следующее за Деметрой по пятам, медленно отравляющее все вокруг. Невидимый флер обреченности, подсознательное предчувствие конца. Ощущение, будто они готовились не к балу, а к похоронам.
Деми понимала, отчего оно возникло. Она тайком начала общаться с Дорианом.
Это была сугубо деловая, но тщательно скрываемая от Дрейка, во избежание новых споров, переписка в мессенджере. Виноватым во всем являлось банальное любопытство – Деметра должна была выяснить, что вновь приключилось с Кэрри, а главу Штаба заинтересовала история Рицци и найденная сказка. Открытым оставался и вопрос о настоящей личности Джорджианы.
Дориан выяснил, что именно она позвонила Рубине перед нападением Ворона и попросила перенести собрание на вечер из-за каких-то неотложных дел. А после на это же собрание привела за собой Юфемию. Учитывая, что под маской леди Джорджи скрывался кто-то другой, она могла быть виновна и в самом нападении.
Улик против нее хватило бы для немедленного ареста, но Дориан опасался, что она откажется говорить и весь план останется неразгаданным. Следовало поймать ее на горячем, чтобы лже-Джорджи уж точно не смогла отвертеться.
Так же считала и Рицци, с готовностью включившаяся в обсуждение.