Плохо. Стесняться делать свою работу — очень плохо.
А Лидо описывал щенка дальше. Голову, шерсть, постав хвоста, ушей… Выходило серединка-наполовинку, но он был первым, да и занятие для мужчины, по мнению деревенских, было неподходящим. Поэтому я только задала пару наводящих вопросов:
— Что значит — прикус «норма»?
— Ну… — Лидо поставил щенка на землю и тот сразу скрылся под сараем, — Ножницеобразный.
— Почему он — норма?
Лидо почесал в затылке:
— Наверное, у матери такой же, поэтому.
— Ты оценивал мать? Нет? Так откуда же знаешь? Не лезь к собаке. Неплохо для первого раза, я думала, хуже будет. Так что — зачет. Куён, давай вот этого!
Та сперва засмущалась, но неожиданно её отец улыбнулся и что-то шепнул дочери на ухо. Куён зарделась, присела на корточки и зачмокала губами:
— Ну, иди сюда, малыш!
В руках появился кусочек пирога, из-под сарая показались активно двигающиеся носы, а потом самый смелый из малышей высунул голову.
— Этого, учитель?
Я замерла. Так меня еще не называли. И чуть не забыла кивнуть:
— Этого!
— Прикус — плотный ножницеобразный. Зубы в смене. Щенок — кобель. Крипторх, — Куен без смущения проводила все манипуляции, — а, нет. Гуляет. Учитель, а почему так?
Любопытствующий народ застыл в изумлении, женщины покраснели. Я понимала уже — почему. Незамужняя девочка вот так, спокойно щупает у кобеля семенники и еще рассуждает об этом…
— Я потом расскажу. О генетике с вами пока рано говорить. Давай дальше.
— Голова, — клиновидной формы, мочка носа влажная, черная. Глаза — темно-ореховые, чистые…
Куен описывала щенка так, что я заслушалась. В моем мире быть бы ей экспертом высокого уровня! Но здесь… А здесь она обошла практически всех остальных моих учеников, даже не напрягаясь особо. А ведь половину из того, чему я учила, она слушала тайком, спрятавшись так, чтобы родители не заметили!
Ёншин все понял. И увидел разницу между «просто хорошим ответом» и «ответом великолепным». Да и то, как девочка обращалась со щенками, бросалось в глаза. Даже самые трусишки доверчиво шли к ней в руки.
Но и остальные ученики меня порадовали. Все зачет сдали. Я не зря потратила на них время и силы.
А Ёншину все было мало:
— Стелла, среди детей есть еще желающие?
— И немало. Толковых среди них тоже много.
— Хорошо, — и громко, так, чтобы услышали все, принц заявил: — Отныне все дети, желающие обучаться у Стеллы собачьему делу, независимо от возраста и пола, не должны встречать препятствий со стороны родителей или общества. А ты, — потрепал он по щеке Куён, — большая молодец! Надеюсь, и дальше не подведешь своего учителя.
Родители девочки хмурились, но, как не старался отец, улыбка то и дело заставляла уголки его губ дрожать. Сама Куен просто светилась от счастья.
А мне предстояла другая работа. Ёншин поинтересовался, записываю ли я уроки:
— Трактаты помогут тем, кто останется после нас подготавливать четвероногих воинов, — и добавил, подумав, — И охотников. Ведь того желтого щенка ты готовишь именно для неё?
— Да, для охоты. Вы заметили разницу в обучении?
— Боялся ошибиться. Но желтого ты учишь приносить разные вещи, искать, а остальных — ходить рядом, сидеть, лежать…
— К слову, об остальных. Я понимаю, что пока ставить вольеры рано — зима на дворе, сугробы мешают… Но остальное то? Да тех же щенков не хватает. Я учу людей, но где взять под них подходящих собак? Нет, я могу забрать все пометы в деревне, но гарантировать, что вырастет то, что нужно…
— Подожди немного. Учи пока, как можешь. Пиши трактаты. Рисуй устройство этого… питомника? Правильно? И если к весне хоть одна из отобранных тобой собак сможет показать, на что способна, я буду доволен.
— Показать то они покажут. Только что вы захотите увидеть, Ваше Высочество? Если то, что видели у Даши, то нет. Времени слишком мало, и собаки молодые.
— Я понимаю, — кивнул Ёншин, — и не тороплю. Но если к весне хоть какие результаты увижу, будут тебе лучшие собаки в стране! Любые, каких выберешь, пусть даже охраняют они императорский дворец!
Я рассмеялась вместе с ним. Значит, до весны? Но до неё следовало еще дожить.
К середине зимы в деревне начало происходить что-то странное. Дети совсем перестали учиться, словно в облаках витали. Да и мужчины стали более рассеянными. Нет, все старательно занимались своими делами, воины — обучались, женщины суетились по хозяйству, но все словно ждали чего-то.
— Куён, что происходит? — не выдержала я, когда девочка, против обыкновения, плохо помыла собачьи миски.
— Ой, простите, — она кинулась переделывать.
— Подожди, — остановила я ребенка, — вы чего-то ждете? Вон, даже помост в центре деревни возвели. Зачем?
— Так середина зимы, учитель! — Куен смотрела на меня, как на дурочку, — Принц будет просить Черепаху не сердиться и благодарить за то, что в этом году нет сильных морозов.
— Черепаху? — я все больше понимала, что, несмотря на несколько месяцев, проведенных в деревне, почти ничего не узнала об окружающих меня людях.
— Да, госпожу Черную Черепаху, Хранителя Севера.
— Прямо «Игры престолов» какие-то… А Хранители Юга есть?
— Конечно. Огненный Феникс. Но он только летом простирает свои крылья над нашей страной. Запад охраняет Белый Тигр, а восток — Синий Дракон.
— Криптозоопарк! — не выдержала я. — А месяцы? Часы?
— Ох, учитель, вы и этого не знаете? Сутки делятся на двенадцать часов, и за каждый отвечает особое животное! Так, первым наступает Час Крысы, затем идут Бык, Тигр, Кролик и Дракон. За ними приходят Змея, Лошадь, Овца и Обезьяна. Ну, а завершают Петух, Собака и Свинья.
Я на всякий случай пересчитала про себя зверинец. Так и есть — двенадцать хранителей. Но в сутках здесь, как я уже давно поняла, по двадцать четыре часа, как и дома!
— Сейчас который час?
— Час Обезьяны. А в час Петуха мы пойдем щенков кормить. А потом, когда наступит час Собаки — гулять.
Я прикинула. Все сошлось. Сутки здесь делились на двенадцать часов, но каждый был равен двум земным.
— Хорошо. Спасибо, Куён. В моем мире все по другому, поэтому не удивляйся странным вопросам.
Девочка рассмеялась и убежала — занятия закончились, а её ждали домашние дела. Я же решила серьезнее отнестись к окружающему. На память пришли давно слышанные и затасканные по соцсетям слова: «Информация — это жизнь». Но тут до меня дошло, что это совершенно неверно. Жизнь здесь не информация, а умение ей воспользоваться. А с этим у меня всегда были проблемы. Но я стала подмечать, что и женщины, и мужчины в повседневной жизни придерживаются определенных ритуалов: не наступают на порог дома, не плюют в огонь, а идя в лес, оставляют на камне нехитрое угощение: лепешку или щепотку соли. Последнее считалось очень ценным подношением.
Оказалось, так люди пытаются задобрить духов. Ведь огонь согревает в холодные зимы, на нем готовят пищу. Рассердится Дух Огня, и замерзнет весь род! Или если разгневанный Дух Воды уведет все ручьи и реки на глубину, человечество задохнется от жажды. Не уродится рис, не будет ячменя. Животные погибнут. Мир опустеет.
Я никогда не верила во все эти сказки, но с детства привыкла уважать веру других людей. Слышат они в треске дров волю духов, так пусть так и будет. Мне не сложно при входе в дом повыше ногу поднять, да и в огонь нечего всякую гадость бросать, как и в воду.
Но долго раздумывать над местными религиями времени не оставалось — Ёншин настаивал, чтобы я записала все, о чем знаю. И это касалось не только собаководства. Принц хотел узнать о моем родном мире. Но писать я не умела, и тогда он приставил ко мне специального человека. Я диктовала, а мужчина покрывал дощечки иероглифами.
— Вернусь во Дворец, прикажу придворным писцам перенести все на шелковую бумагу. Твои рассказы требуют изучения. А знания уже достойны того, чтобы передать их потомкам.
Я сомневалась, что эти обещания воплотятся в жизнь, да и не хотела особо. Но с систематизацией была согласна. И остро поняла необходимость учиться письму.
Это отняло еще пару столь важных часов. Дня стало не хватать, и праздник Середины Зимы наступил неожиданно.
Готовиться начали с вечера. Мужчины расчищали снег, таскали к огню дрова, чтобы хватило женщинам, работающим на кухне. В этот раз они готовили не жалея ни сил, ни продуктов. Одного риса я насчитала пять видов: простой, с медом, с орехами, с шафраном, с разваренной курицей… Большие блюда и мисочки занимали все свободное место, и женщины уносили их в дома.
Собакам в этот день досталось очень много требухи — забили двух коров. Но я запретила скармливать все сразу — следовало подумать и о послепраздничных днях. И, чтобы не терять неожиданной возможности, собрала всех учеников и наглядно показала, что из коровьей туши для собак полезно, а что — не очень.
Так, все очень удивились, что лучшее мясо — вырезку и грудинку, я отнесла к не очень годным:
— Оно хорошо усваивается, но не дает необходимой нагрузки на зубы и желудочно-кишечный тракт. Так что оставим это лакомство людям. А собакам лучше будет пашина, лопатка, голяшка… Да и вообще все обрезки с жилками. Еще хорошо щеки, губы… Трахею можно дать пожевать. А вот рубец лучше промыть просто в прохладной воде, а не вычищать до скрипа. Да, воняет! — рассмеялась я, увидев зажатые носы, — Но он очень хорош для поддержания здоровья кишечника! Правда, много давать нельзя, прослабит.
Все это я не раз говорила на занятиях, но одно дело языком о зубы колотить, и совсем другое — увидеть все своими глазами. Заодно и по костям пробежалась: когда, какие можно, какие нельзя, и как подготовить перед тем, как дать собаке. Это у моих учеников от зубов отлетало, кормление я ставила во главу угла: с местным уровнем ветеринарии проще было не дать собаке заболеть, чем вытаскивать из-за Радуги.
Мужчины и дети слушали, отвечали, но видно было — их мысли уже не здесь. Женщины хмыкали, слушая мои лекции, но я знала — запомнят. Принцу нужны были мои собаки, а значит, вся деревня будет оберегать и Дашку с Нютой, и подрастающих щенков.