В детском взгляде затаилось любопытство. Императрица велела подать чай, сладости и стала играть роль гостеприимной хозяйки:
— Я слышала о вас. Добро пожаловать. И поздравляю с назначением!
— Благодарю, — вежливо склонила я голову.
— Госпожа Стелла хочет увидеть ваших хранителей. Это возможно? — чуть позже спросила Жрица.
— Конечно! — оживился несчастный ребенок, — Принесите их!
Служанки внесли небольшие корзинки, украшенные разноцветными лентами. В каждой, на алой подушке, сидел… стриженный пекинес!
Я протянула руку к ближайшему. Блестящий нос зашевелился, втягивая запах. Убедившись, что собака не кинется защищать себя и всех окружающих, я вытащила малыша из его укрытия. И поняла, что ошиблась.
Собака и вправду напоминала пекинеса, только вот никто её не стриг. Шерсть сама по себе оказалась короткой. И очень мягкой. И только на ушах и шее струилась длинной волной, напоминая львиную гриву, да кисточка на конце хвоста моталась туда-сюда, выражая восторг от знакомства.
— Милый!
— Они защищают внутренние покои государя от духов, демонов и прочих неприятностей. А если не в силах справиться сами — поднимают шум, — пояснила Жрица.
А Императрица взвизгнула и захлопала в ладоши, потому что я протянула собаке кусочек печенья и заставила сначала сесть, а потом и сделать «зайку». Но строгий взгляд придворной дамы обдал холодом, и девушка снова приняла бесстрастный вид.
Жрица улыбалась, глядя на это преставление. А когда вышли из покоев государыни, рассмеялась в голос:
— Ваши умения могут растопить самые холодные сердца! Давно я не видела Императрицу в таком хорошем настроении! Мой вам совет — подружитесь с ней.
— Благодарю! — улыбнулась я в ответ и заторопилась домой: церемония церемонией, а работу никто не отменял.
ГЛАВА 7
Приставленная ко мне служанка сбивалась с ног — я металась между стройкой и усадьбой. Стоило недоглядеть, и что-нибудь обязательно шло не так: или дерево для вольеров сырое возьмут, или возводить начнут совсем не то, что я говорила, ссылаясь на «желания духов». Эти «духи» начали меня выводить — в Ранко и шагу не делали, не испросив их разрешения. От меня требовали того же. Я долго отнекивалась, объясняя, что принадлежу другой конфессии, но все возражения разбивались о рифы традиций.
Пришлось подчиниться. А поскольку почти каждый день закладывали то очередной йегаве вольер, то вкапывали столб под основу дома, приходилось терять по полчаса, выстаивая перед жертвенником и воскуряя благовония. От них жутко болела голова, но, успокоенные моими действиями, рабочие брались за дела с большей охотой.
В жилой части усадьбы дел тоже хватало. Но там были люди, уже обученные мной. А Куён по собственному почину взяла руководство над кухней, где готовили еду для собак. Стряпухи отчаянно сопротивлялись — они никак не могли взять в толк, что эта девочка из почти нищего рода имеет право ими командовать. Пришлось вмешаться, подтвердив полномочия — несмотря на возраст, Куён знала, что делать.
К вечеру я уже едва помнила, как меня зовут. Но остаться ночевать в усадьбе или прямо на стройке оказалось невозможным — после первой же попытки Соно лично явилась меня искать.
— Благородной даме, пусть и низкого ранга, не пристало ночевать вне дома! Если так устала — я буду присылать носилки!
Опека императорской кормилицы одновременно и радовала, и раздражала. Благодаря ей я избежала многих ошибок, а главное — последствий. Но в то же время действовать приходилось с оглядкой. А еще Соно решила укрепить мое здоровье.
С той поры трижды в день мне приносили горькие до тошноты отвары и пилюли. Некоторые разрешали запить водой или заесть медовым печеньем, некоторые приходилось просто глотать, зажав нос. Не желая расстраивать пожилую женщину, которая так обо мне заботилась, я смирилась. И взбунтовалась лишь однажды: когда мне приготовили похлебку из собачьего мяса с женьшенем.
Местные жители верили, что она является практически панацеей. Этот суп давали больным, старикам и детям. Им кормили раненых и тех, кому приходилось работать от рассвета и до заката. И вот — предложили мне.
Едва услышав, что налито в миске, которую Соно лично поставила передо мной, я отдернула руку от ложки. Императорская кормилица оскорбилась.
Виноватой я себя не чувствовала, но как исправить ситуацию, не представляла. На помощь пришла их собственная религия, полная запретов и табу «во имя духов».
Я объяснила, что принадлежу к Великому Ордену Канисаитов, а значит, есть собачье мясо для меня то же самое, что и человеческое.
И кормилица, и служанки впечатлились. Соно долго переживала, что из-за неё я едва не нарушила волю Неба, и в конце-концов велела всем строго следить, чтобы у меня на столе даже случайно собачатины не оказалось. Меня это более чем устроило.
Решив эту проблему, я снова погрузилась в дела. В усадьбе возвели временные вольеры, питомник рос словно его удобряли, и пришло время набирать собак.
Вскоре весть о том, что Мастер над Собаками из нового странного ведомства хорошо платит за молодых псов, распространился, как пожар. Нам даже к Императору за указом обращаться не пришлось. Но работать теперь пришлось за семерых — перед воротами выстроилась очередь.
Мужчины, женщины, дети тащили ко мне всех собак подряд, от щенков до едва передвигающихся от старости и болезней скелетов. Я отбраковывала безжалостно, чем вызвала бурю недовольства — люди никак не могли понять, что нужны только молодые, крупные, адекватные экземпляры. Мужчины из моего отряда быстро оттеснили недовольных, и Сунунг предложил отсекать неугодных прежде, чем они доберутся до меня:
— Мастер, у вас и так много работы. И пусть у нас нет большого опыта, но большую собаку от маленькой мы отличим, как и взрослую — от щенка!
Это сильно упростило дело. Скандалить с молодыми воинами, носящими на головной повязке знак ведомства — отпечаток собачьей лапы, отлитый из меди, никто не желал. А ко мне теперь попадали только те, кто прошел предварительный отбор. И среди этих собак уже можно было найти подходящих.
Мне пришлось вспомнить все тесты. И те, которые учила, и те, о которых только читала. В итоге самыми полезными оказались Т1 и финский характер-тест. Но выстрелы, в виду отсутствия огнестрельного оружия, пришлось заменить резкими ударами молотка о железную пластину.
Но даже этот закладывающий уши звук не перекрыл пронзительного вопля. Кричала Куён.
Через несколько минут я была уже возле неё. Она вместе со стряпухами принимала присланный министерством корм.
По поданной мной заявке мы ждали мясо, говяжье и кроличье, требуху, крупные говяжьи мослы и жилы. Разумеется, первого нам прислали поменьше, последнего — побольше… Неприятно, но на безрыбье, как говориться… Проблема в том, что на этом поставщик не остановился! Часть мяса он заменил свиными шкурами! Подтухшими, с роем мух. Они и вызвали возмущение девочки.
Я тоже в стороне не осталась. Завернула все:
— Министерство сельского хозяйства должно способствовать развитию питомника, а не уничтожать на корню!
Чиновник, сопровождающий груз, не понял моего возмущения и попытался грозить:
— Вы должны быть рады и этому! В этой стране даже людям не всегда удается поесть свиной кожи! Не нравится — не получите ничего!
— Прекрасно! Тогда завтра же Его Величество получит официальную жалобу. Закрывайте ворота!
Я не смотрела, как отреагировал чиновник на захлопнувшиеся прямо перед ним створки. Зато наткнулась на полный тревоги взгляд Хансо-рана:
— Он этого так не оставит.
— Что?
— Госпожа, вы на самом деле так наивны? — удивился ёнмиран, — Неужели вы считаете, что этот чиновник осмелился бы сам поставить дрянной товар? Нет, он всего лишь выполнял приказ. За этим кроликом стоит дичь покрупнее!
— Я немедленно пойду к Императору!
— Его Величество слишком занят. Его распорядок дня гораздо суровее, чем даже у вас. Вполне может случиться так, что он не найдет для вас времени… и министры успеют раньше.
— Что же мне делать?
Я действительно не представляла. Подковёрные игры никогда не были моей сильной стороной. Я даже на соревнованиях не выбирала судью «под себя», а просто записывалась к тому, кого приглашал клуб.
— Похоже, в дворцовых порядках вы сущий новичок. Если позволите, я могу сыграть вашими фигурами, — улыбнулся Хансо-ран.
Я задумалась. С чего бы ёнмирану так резко менять свое отношение ко мне и питомнику? Я и так жила, как по тонкому льду ступала. Но выхода не оставалось:
— При условии, господин, что все будет честно. И благодарю.
Хансо-ран сдержал слово — больше проблем с министерством у меня не возникало. Никаких. Но помощь ёнмирана на этом не закончилась. Он все чаще появлялся как на строительной площадке, так и в усадьбе, наблюдая за тренировками. И с каждым разом сомнений у него становилось меньше.
Наконец, настал день, когда он предложил свою помощь в тренировке воинов. Ёншину теперь статус не позволял.
— Господин, — решилась я спросить прямо, — вы не раз называли меня ведьмой в присутствии самого императора. Теперь же предлагаете помощь.
— Мнение человека может поменяться. Его Величество ясно дал понять, что вы — на его стороне. И пока вы на ней остаетесь, я приложу все усилия для выполнения императорского приказа.
Но прежде, чем соглашаться, я посоветовалась с мужчинами. И все без исключения горячо поддержали эту идею:
— Коли сам ёнмиран предложил, грех отказываться! Мало кто так обучить сможет! Но его ёнмино мы не будем!
На том и порешили.
Хансо-ран оказался жестким учителем. Во время тренировки мои мужчины больше на земле валялись, чем на ногах стояли. А я все чаще прерывала дела, чтобы понаблюдать.
Точные, выверенные движения. Ни одного лишнего жеста! Полы одежд взлетали, когда Хансо-ран крутился, отражая атаки сразу трех человек, и стук палок сливался в одно сплошное стаккато.