У ворот нас встретили привратники. Поклонились и отступили, пропуская внутрь.
На широком дворе торгового дома бурлила жизнь. Слуги в одинаковых одеждах сновали туда-сюда, гости, разодетые в шелк и парчу, чинно поглядывали на разложенные под навесом товары. Чуть в стороне, в небольшом павильоне, предлагали угощение для проголодавшихся. Я принюхалась — ветер принес очень знакомый запах. Такой родной и уютный, что голова закружилась.
— Госпожа Стелла?
— Кофе? В этом мире есть кофе?
— Вы о чем? — потянул носом Хансо-ран.
— Сейчас узнаете, — я потянула его к павильону.
Горячий, дегтярно-черный, с островками желтоватой пенки на поверхности, кофе разочаровал. Сливок в Ранко не знали, о сахаре тоже не слышали. Но я выпила все, до капли, слишком соскучилась по любимому напитку.
Хансо-ран тоже попробовал. И скривился:
— Как это пить можно?
— К этому вкусу следует привыкнуть, — к столику подошел мужчина.
В Ранко не считалось зазорным рассмотреть собеседника с ног до головы, если только он не стоял на ступеньку выше. Я, со своим седьмым рангом, стояла выше любого из купцов, приезжающих в страну. А этот мужчина, судя по всему, принадлежал к каравану.
Его внешность разительно отличалась от остальных. Мне, уже привычной к азиатским лицам, резали глаз явно европейские черты. Невысокий, жилистый. И очень-очень загорелый, так что не понять было, от рождения, или это солнце постаралось. Широкий лоб пересекала узкая повязка. Она же удерживала каштановые волосы. А вот небольшая бородка, не скрывающая четкую линию нижней челюсти, отдавала рыжиной.
То ли не зная обычаев Ранко полностью, то ли поправ их, мужчина ответил на мой взгляд — своим.
— Госпожа не местная?
— Госпожа — гость в нашей стране, — поднялся Хансо-ран, — и она находится под защитой Его Величества.
— Прошу прощения, — мужчина тут же опустил взгляд, — я был невежлив.
— Ничего страшного, — улыбнулась я.
Хансо-ран правильно понял паузу.
— Госпожа Стелла, позвольте представить: Глава Торгового Каравана, член Купеческого Союза — Аеолос.
Я вежливо склонила голову. А взгляд каре-зеленоватых глаз продолжал меня изучать, хотя и прятался теперь за ресницами.
— Присаживайтесь, — пригласила я хозяина Торгового дома.
— Благодарю. Госпожа Стелла, вы, как я вижу, понимаете вкус этого благосовенного напитка!
— Скажем так — он мне привычен. Я больше люблю кофе с сахаром и сливками.
— Простите? — тут же заинтересовался Аеолос, — А что это такое?
Пришлось рассказать и о сахаре, и о молоке. На лице купца заиграла улыбка:
— Вы говорите о тостниковом меде, госпожа. Я доставляю его из дальних Иринды и Соргады. Не желаете попробовать?
Через несколько минут передо мной поставили крошечное блюдечко. Желтовата лужица с вкраплением коричневых кристаллов доверия не внушала, но я рискнула попробовать.
Сахар. Только с каким-то привкусом. Он ощущался довольно сильно, куда сильнее, чем в коричневом сахаре, который я предпочитала дома. Но, несмотря на это, сироп оказался тем, о чем я мечтала.
— Госпожа Стелла, вы не покажете, как готовите кофе вы?
Молотые зерна. Глиняная высокая чашка в раскаленном песке. Я улыбнулась:
— Так же, как и вы. Только добавляю «тростниковый мед», — использовала я принятое здесь название, — и молоко. Но это не обязательно. Просто я так люблю. Или… у вас есть корица?
Аеолос оценил вкус. И попытался вручить мне небольшой мешочек кофейных зерен, в благодарность за новые рецепты. Я отнекивалась, но он оказался настойчив.
Конец спору положил Хансо-ран. Он покопался в кошельке и выложил на стол серебряный слиток:
— Купец кормится торговлей. Вы разоритесь, если будете раздаривать товары.
— Даже подарок — вложение на будущее, — отказался от денег Аеолос, — Госпожа Стелла — любитель кофе. Кто знает, возможно, в её лице я найду хорошего покупателя, и этот мешочек с кофе обернется большой прибылью.
Он сверлили друг друга взглядами. У меня щеки пылали, но как поступить, я не представляла. Пока не вспомнила, что у меня за поясом спрятан вышитый кошелек.
Как Мастеру над собаками мне полагалось жалованье. А поскольку жила я у госпожи Соно на всем готовом, тратиться особо не приходилось, так что капитал умножался каждый месяц. Небольшой, но купить кофе и сахар про запас я могла себе позволить.
Оба мужчины уставились на два серебряных «кораблика» — именно такую форму имели слитки, которые я с легким стуком выложила на стол.
— Я приму ваш подарок, господин купец. Но и без покупки не уйду!
Аеолос рассмеялся, а Хансо-ран поджал губы. Я улыбнулась ему:
— Не сердитесь. Но я вправду привыкла платить за себя сама.
После посещения Торгового дома настроение у Хансо-рана упало. Он молча проводил меня до усадьбы и ушел, сославшись на дела. У меня их тоже накопилось — первый отряд готовился к выпуску.
Задержание, охрана объекта, поиск, полоса препятствий… Я смотрела, как работают люди и собаки и боялась. Кочевники все чаще трепали границы Ранко, и Ёншин очень надеялся укрепить заслонные отряды моими воспитанниками. Как не уговаривала я, что еще рано, Император оставался непреклонным:
— Пойми, я с большим трудом отстоял тебя и твое дело. И продолжаю это делать. Посмотри, — он махнул в сторону подноса, на котором аккуратной пирамидкой лежали свитки, — как думаешь, о чем эти прошения? Большинство — о то, что государству нельзя доверять чужакам, а тем более — полагаться на бессловесных тварей.
— Но они еще не готовы! Хотя бы еще год!
— Ты знаешь, какими правилами должен руководствоваться правитель, Стелла? — неожиданно сменил тему император, — Он должен внушать страх своему народу, быть таинственным и контролировать чиновников. А главное — мне нужно принимать решения, исходя из того, что никому в этом мире нельзя доверять. Понимаешь? Никому! Даже себе…
Я задумалась. Жить, никому не доверяя… сложно.
— Как думаешь, что из этого «должно» я в состоянии выполнить? Только одно, Стелла! Одно! Не доверять. Никому. Таинственности во мне ни капли, не до того мне. Внушить страх народу я тоже не могу — этот самый народ меня поддерживает. Вместе с доверием людей я лишусь и трона. Про чиновников и говорить нечего. Пока они здесь все контролируют.
И вот в этих условиях ты просишь дать тебе еще время?
— Да, прошу! Потому что вы собираетесь послать людей на войну.
— Мне приходится делать это каждый день. — Ёншин не притворялся, в его голосе слышалось отчаяние, — Но это то, что делает любой правитель. Иногда, чтобы сохранить большое, нужно пожертвовать малым.
— Значит, жизни людей для вас — малое? — я с трудом удержалась, чтобы не закричать — тонкие стены почти не сдерживали звуков.
— Да, если большое — существование целой нации. Стелла, сейчас для меня важно сохранить тебя, твои умения и твой питомник. Духи послали Жрице вещий сон. Я не могу их ослушаться.
Слезы мешали смотреть. Я держала спину, пока не покинула Зал Совещаний. И только оказавшись у себя в комнате, дала волю слезам: чтобы я смогла выжить, полтора десятка людей должны умереть. И все из-за глупых суеверий! Как можно играть судьбами, руководствуясь мутными предсказаниями? Но спорить со Жрицей оказалось еще хуже, чем с императором.
— Духи-хранители никогда не посылают вещих снов впустую. Твое дело важно для страны, и если, чтобы защитить его, нужно пожертвовать людьми, так тому и быть!
— Сны? Да что за бред! — не выдержала я, — Это всего лишь ночная работа мозга! Он перерабатывает полученную информацию, вот и выдает невесть что!
— Госпожа Стелла!
От резкого движения Жрицы поднос с чайником и чашками опрокинулся на пол. Светло-зеленая лужица растеклась по полу. В ней неровными островами белели осколки фарфора.
— Госпожа Стелла, даже то, что вы пришли из другого мира, не дает вам права оскорблять наших богов! Духи — неотъемлемая часть этого мира. И вам придется смириться, что в Ранко все идет по их воле.
Голос, отчитывающий меня, почти не содержал эмоций. Холодный, чуть хрипловатый, со странным вибрато… Нечеловеческий.
И я смирилась. В чужой стране, в чужом мире, у меня не оставалось другого выхода.
Хансо-ран заметил мое состояние. А я так устала от всего! Нервы сдали, и жалобы вырвались наружу вместе со слезами.
Он не прикоснулся ко мне. Даже не пошевелился, пока я рыдала, уткнувшись в его плечо. А потом подал платок:
— Умойтесь. Опухшие глаза никого не красят.
Спокойные слова подействовали, как ушат холодной воды. Но я и не ждала сочувствия. И последовала совету. А когда вернулась, Хансо-ран просто взял меня за руку и вывел на улицу.
— Прогуляемся?
Два оседланных коня ждали у ворот. Захотелось вернуться, запереться в доме и забыть обо всем хоть ненадолго! Уж от кого, но от ёнмирана я такого равнодушия не ожидала.
Он все-таки настоял на прогулке. Стража отсалютовала, когда мы проезжали сквозь каменный туннель ворот. Встречные простолюдины отходили на обочину, завидя знатных всадников. Кони шли неторопливой рысью, и только, когда возделанные огороды остались позади, Хансо-ран выслал своего вперед, прямо через заросших высокой травой луг. Я последовала за ним.
Скачка изменила настроение. Словно бивший в лицо ветер развеял боль и горечь. Солнце играло в каплях, разлетающихся от копыт, когда мы промчались по мелководью. А потом долго ехали шагом, остужая разгоряченных коней.
— Теперь ты сможешь услышать, — повернулся ко мне Хансо-ран.
Он стреножил коней, и мы просто гуляли. И все это время он пытался объяснить происходящее:
— Император в ответе за страну. Его Величество заботился о людях, еще будучи принцем, даже до того, как получит статус Наследника. Поверьте, госпожа Стелла, ему тоже тяжело. Но если вы и ваши собаки важны для страны…
— Да кто это сказал? Духи? Хансо-ран, собаки смогут принести максимальную пользу года через полтора, когда из того, что у меня есть, можно будет сформировать настоящий отряд. А пока…