Глава 12
Обратный путь от Страйдза был долгим и тяжелым. Теперь, когда Харку пришлось грести в одиночку, управлять скифом стало куда труднее. Джелт лежал, завернувшись в одеяло, и молчал, с посеревшим лицом обхватив шар цвета слоновой кости.
Харк говорил и говорил, хотя не мог перевести дыхание. Молчание было холодной темной пещерой, которая затягивала, словно зыбкий песок, и где ты не мог дышать. Харк знал, что его болтовня раздражает. Он хотел, чтобы Джелт не выдержал наконец и велел ему заткнуться. Хотел, чтобы Джелт снова стал прежним озлобленным парнем. Но Джелт молчал. Время от времени Харк ощущал пульсацию шара. Теперь она была слабее и повторялась реже, но все же каждый раз Харк чувствовал себя струной, за которую дергают незнакомые пальцы.
Наконец Харк привел скиф в узкую бухточку, где Джелт оставлял судно накануне. Джелт даже не попытался выбраться из лодки. Вместо этого он схватился за влажные складки рубашки.
– Там что-то такое… – пробормотал он хрипло. – Я чувствую что-то…
Негнущимися пальцами он поднял рубашку и обнажил правый бок. По коже шла глубокая тускло-серая борозда. Когда Харк понял, что это рана, он похолодел. Длинная трещина, совершенно бескровная, словно кто-то разрезал кусок сырого пирога.
Харк вспомнил о пробоине в батисфере. «Должно быть, внутри нее был острый край, на который напоролся Джелт. Но в таком случае почему нет крови?» Такие раны иногда бывают у утопленников, чисто вымытые и бесцветные.
– Зу… зудит, – выдавил Джелт и стал чесать бледную, распухшую плоть рядом с раной.
Одна-единственная капля прозрачной воды выступила на ране и потекла по животу Джелта.
– Не надо, – посоветовал Харк, стараясь не думать о том, почему у Джелта морская вода вместо крови. – Нужно перевязать чем-то чистым.
Он судорожно сглотнул, убеждая самого себя, что это поможет.
– И тебе не следует выпускать это, – добавил он, постучав по шару в руке Джелта. – Оно поднимет тебя на ноги. А когда полегчает, сможешь его продать.
Он растянул губы в до боли широкой улыбке.
– Не забудь сохранить для меня половину денег.
Джелт моргнул медленно и болезненно, будто дневной свет был для него слишком ярким.
– Джелт!
Харку пришлось несколько раз окликнуть друга, прежде чем тот взглянул на него.
– Здесь ты будешь в порядке?
– Похоже, что я в порядке? – проворчал Джелт; выглядел он плохо.
– Послушай, Джелт…
– Ты уходишь, – упавшим голосом сказал Джелт.
И уставился на Харка пустым взглядом. Иногда так смотрят собаки, сомлевшие от жары и полубезумные от голода. Ненависти к тебе в них нет, зато есть острые зубы и полная бесчувственность, невозможно предсказать, что они сделают с тобой в следующую минуту.
Харк глянул на солнце. Прикусил губу, представив, как оно поднимается выше, пока он идет назад, к Несту. Он уже отсутствовал куда дольше, чем разрешенные три часа.
– У меня нет выхода, – в отчаянии пояснил Харк. – Если я не вернусь, за мной пошлют кого-нибудь. Нас не должны видеть вместе!
От взгляда Джелта ему стало плохо. Он почувствовал себя трусом и предателем, решившим бросить друга на пороге смерти, чтобы скорее побежать домой и пресмыкаться там перед новыми хозяевами… Он не спас Джелта. Джелт еще не был в безопасности. Он болен и слишком слаб, чтобы встать. Он будет лежать в лодке, пока не умрет. Но если даже Харк останется, как он ему поможет? Он не доктор. Он вообще никто.
– В хижине на соседнем пляже живет мусорщик, – вспомнил Харк, хватаясь за соломинку, словно утопающий. – Я могу добежать до него и попросить помощи.
– Мусорщик?
Джелт гневно уставился на него:
– Позовешь его, чтобы он зарезал меня и украл боготовар?
Данлин никогда не казался Харку способным на грабеж и убийство. Впрочем, неизвестно, как поведет себя человек, когда на кону стоит целое состояние в виде боготовара, а для того, чтобы его получить, достаточно протянуть руку.
– Что же мне сделать? – выпалил Харк.
– Дотащи меня до той пещеры, – выплюнул Джелт с усталостью и отвращением, слегка качнув головой, отчего Харк почувствовал, что это меньшее, чего ждал Джелт от друга. Самое малое.
Харк подавил свой порыв сбежать и помог Джелту выбраться из лодки. Они поплелись по берегу. Джелт шел с трудом, оскальзываясь на шероховатых камнях. Они добрели до пещеры, и Харк усадил Джелта на широкую плиту. Здесь он, по крайней мере, будет в тени и выше уровня прилива. Харк принес из скифа бутылку Джелта с водой и влажную одежду, развесив ее на камнях. Все это время Джелт наблюдал за ним тяжелым пристальным взглядом.
Что, если Джелт действительно не может двигаться? Что, если он так и будет лежать тут без еды, почти без воды, не в силах позвать на помощь?
– Послушай… я могу принести тебе бинты из Святилища. Может, и лекарство. Надеюсь, что сумею выбраться через день-другой.
– Какая от этого польза? – Голос Джелта был слабым, но сочился ядом. – День-другой? Не стоит беспокоиться! Именно это ты хочешь услышать?
Харк вдруг представил, как через пару дней пробирается к пещере, где находит труп Джелта с посеревшим лицом, и надул щеки, шумно выпустив воздух, взбешенный на себя, на свою жизнь и на Джелта.
– Попытаюсь улизнуть сегодня и вернуться сюда, – пообещал он, передернувшись от собственных слов. – Не могу дать слово, но постараюсь.
Харк поплелся в Святилище, промокший и уставший. Он понимал, что идеально было бы тайком проскользнуть на территорию и заняться делами в укромном уголке. Тогда можно будет сделать невинное лицо, если начнут допрашивать: «Я здесь уже давным-давно! Не знал, что должен доложить, когда вернусь!» Однако, подойдя ближе, он увидел Клая, стоявшего у единственного незапертого входа. Хуже того, он был не один.
– Ну отлично, – пробормотал Харк, узнав голубой мундир высокого человека, стоявшего рядом с надсмотрщиком.
Членов Лиги бдительности всегда было легко распознать. Даже их уличные проповедники-пустословы носили темно-синие куртки с поясами в горошек и шляпы с серебристыми лентами. Недавно те члены лиги, что были побогаче, начали носить более щегольские мундиры, похожие на те, что носили некоторые офицеры на континенте. Хотя официально Лига не была военным подразделением, кое-кто присваивал себе воинские звания.
«Капитан», который сейчас спорил с Клаем, был тем самым, кого Вайн и Харк называли между собой капитаном Свирепые Штаны. Он и его люди размещались в принадлежавшем Лиге аванпосте, что находился в северной части Неста. Обычно он появлялся на юге только для того, чтобы повидаться с доктором Вайн в ее башне, но иногда объявлялся и в Святилище, и его визиты всякий раз приводили Клая в худшее из всех возможных настроений.
– Все, чего я прошу, – возможность посмотреть своими глазами, – сказал капитан. – Если священников содержат в таких прекрасных условиях, как вы утверждаете, нет причин препятствовать мне.
У него были густые черные брови. Щеки подрагивали и шли складками, когда он раздражался, а раздражался он постоянно. Харк иногда задавался вопросом: может, гнев идет приложением к мундиру или он купил мундир, чтобы придать форму своему гневу?
– Здесь не зоопарк! – прорычал Клай. – Посторонним не позволяется шататься здесь и глазеть на священников с разинутым ртом!
– У меня для них подарки, – настаивал капитан, – и я хочу убедиться, что они все получат.
У его ног лежала стянутая кожаными ремнями коробка.
– Никому не нужны ваши книги и брошюры! Я здесь для того, чтобы здешних обитателей оставили в покое!
Легионеры и раньше приходили с подобными просьбами, но Клай всегда давал им отпор. Если верить сплетням, Лига давила на Вайн с требованием уволить его. До сих пор она, очевидно, защищала Клая, твердя, что он строго следовал ее приказам. Теперь капитан Лиги явился лично – вероятно, чтобы подлить масла в огонь.
Харк легко мог представить истинную причину гнева Клая. Большинство островов Мириеда населяла пестрая смесь людей, говорящих на разных диалектах, имеющих разный цвет кожи и стиль одежды. Не всегда можно было сразу определить, откуда родом тот или иной человек, но раньше или позже становилось ясно, кто уроженец Мириеда, а кто прибыл с одного из континентов. Жители континентов имели странные верования, делали смешные ошибки, не знали языка жестов и страдали от морской болезни. По мнению Харка, особого значения это не имело, просто лишний повод для шуток. Однако легионеры не считали приезд жителей континента забавным.
Когда Харк медленно приблизился, Клай ухватился за возможность сменить тему, схватил Харка за шиворот и поволок в сторону.
– Где, во имя треклятого солнца, ты шлялся? – зловеще спросил надсмотрщик; лицо его было темнее тучи. – И почему у тебя штаны насквозь мокрые?
– Я успевал к сроку! – стал оправдываться Харк. – Потом… споткнулся, упал в каменистый водоем и на минуту отключился.
Он догадывался, что весь в синяках и ссадинах, и уповал на то, что истории о падении в воду поверят.
– Упал, говоришь? – прошипел Клай, злобно глядя на него. – Считаешь меня дураком?
Во рту у Харка пересохло. Нет, Клай не дурак. Он приготовился к следующему вопросу: «Ты подрался»?
– Вот, значит, что бывает, когда я начинаю кому-то доверять? – свирепо продолжал Клай, тряся Харка за воротник. – Решил испытать удачу, да? – И отвесил Харку затрещину.
– Эй! – завопил капитан. – Оставьте мальчишку в покое! Он же все объяснил!
Харк больно прикусил губу, чтобы не выругаться. Не хватало еще, чтобы капитан Лиги встал на его сторону!
– Не твое дело! – ощетинился Клай.
– Это ведь тот кабальный парнишка, так? Уверен, доктор Вайн не похвалит тебя за то, что ты колотишь ее собственность.
Харк покраснел и скорчил Клаю страдальческую гримасу, словно желая сказать: «Я не виноват! Я не просил его вмешиваться!» Клай все верно понял и медленно отпустил воротник Харка.
– Так-то лучше, – бросил капитан, явно решив, что одержал небольшую победу.