Джелт затихал по мере того, как сердце посылало импульс за импульсом. Он сунул голову в окно, потянулся к сердцу, но не пытался проникнуть внутрь. И по-прежнему маячил темным силуэтом на фоне неба. Харк был рад, что не видит его лица.
– Ты повредил его, – наконец прошептало существо тоном, от которого у Харка застыла кровь.
И снова ему пришлось на несколько секунд прикусить язык, чтобы не начать оправдываться.
– Завтра увидимся снова, – пообещал он, хотя голос дрожал и говорил он едва слышно. – У каменной пирамиды. Сможешь снова подойти поближе к сердцу. Я все исправлю, Джелт, обещаю. Но сейчас ты должен уйти и держаться от меня как можно дальше. Если ты подкрадешься неожиданно, я разобью сердце, Джелт. Клянусь.
– Благодаря мне ты прожил столько лет! – прошипел голос. – А теперь хочешь моей смерти. Правда ведь хочешь? Поэтому бросил меня в батисфере?
– Неправда, и ты это знаешь! – взорвался Харк.
Слова Джелта скрутили сердце, как влажную тряпку. Харк замолчал и глубоко вздохнул.
– Сейчас ты… не в себе, Джелт, хотя и не виноват в этом. Это все сердце бога. Оно тебя изменяет.
– Это ты изменился, – хрипло заявил знакомый, но чужой голос. – Я больше не узнаю тебя. Ты не Харк. Ты незнакомец.
Темная голова исчезла из отверстия, и снова засиял голубой круг неба. Послышались шорох, царапанье, лязг. Потом наступила тишина.
Сердце бога испустило последний импульс, но вскоре затихло. Куда больше времени ушло у Харка, чтобы унять биение собственного сердца. Он мысленно поблагодарил строителей башни за толстые каменные стены и крепкую, выложенную каменными плитами крышу.
Вспомнив о своем срочном деле, он оглядел кабинет, и тотчас его желудок куда-то провалился. Никаких нагромождений свитков или книг в черных переплетах. Архив пропал. Книжки доктора Вайн в сером кожаном переплете тоже нигде не было видно. Харк тихо выругался. Он знал, что доктор проводит новое исследование на базе легионеров. Ему в голову не приходило, что она могла захватить архив и заметки. Неужели она все и правда взяла все с собой?
Харк в отчаянии принялся перебирать другие записные книжки и документы, разбросанные на столе. В некоторых были бросившиеся в глаза рисунки. Харк схватил их, сунул за пазуху рядом со сферой и посмотрел наверх. Никаких признаков движения. «Рано или поздно придется рискнуть». Харк подвинул письменный стол доктора Вайн под отверстие в потолке, установил на нем кресло и воспользовался верхней его частью как опорой. Он вцепился в край окна, услышал грохот повалившейся мебели и стал подтягиваться, пока не просунул руку в дыру. Только тогда он сумел вылезти на залитую солнцем крышу.
«Джелт не ушел далеко, – подумал Харк. – Возможно, даже сейчас он следит за мной. Но пока держится на расстоянии, а это лучше, чем ничего». Харку не хотелось думать об их завтрашней встрече у пирамиды, когда между ними не будет каменных стен. Но надо же ему было что-то пообещать, чтобы Джелт не ворвался в Святилище.
Немного отдышавшись, он вспомнил про порез на костяшках правой руки. Ранка зажила, оставив тонкий, похожий на морщинку шрам. По всей длине его усеивали сверкающие бусинки богостекла.
Глава 31
Харк поспешил по тропе назад, к Святилищу.
С каждым шагом сердце бога все больше ощущалось как проклятие. Харк хотел спрятать его в какую-нибудь глубокую щель в скалах, прежде чем вернуться в Святилище. Но теперь, когда Джелт, возможно, наблюдал за ним, делать этого было нельзя.
Подойдя к Святилищу, Харк заметил, что одна из ставень на первом этаже слегка приоткрыта. Присмотревшись, он увидел внутри чье-то лицо. Вот появилась бледная рука, ладонью обращенная к нему. Судя по жесту, ему велели оставаться на месте. Лицо исчезло, ставня захлопнулась.
Харк прижался к стене, чтобы скрыться от ветра. Загремели засовы, дверь открылась, и появился Квест.
– Что вы здесь делаете? – воскликнул Харк, забыв о собственных тревогах. – Вам нельзя выходить на такой ветер!
Поверх обычной одежды старик набросил коричневые мантии, одеяло и что-то похожее на чужое пальто. Даже во всем этом ворохе вещей он выглядел изможденным и хрупким, казалось, что суровые порывы ветра могут унести его, как пушинку с семян чертополоха. Харк вдруг сообразил, что никогда не видел старого священника при свете солнца. Все морщинки, вены и веснушки пугающе выступили на коже, похожей на пергамент. Священник был настроен решительно.
– Ты не можешь принести эту вещь в Святилище, – объявил он, предостерегающе вытянув руку. – Слуги едва успокоили моих истеричных собратьев и спрашивают, почему они заметались по залам. Твое имя упоминалось много раз. Клай жаждет перемолвиться с тобой словечком.
Харк в ужасе прикрыл ладонью рот. Только допроса ему сейчас не хватает. Рано или поздно сердце даст импульс. Если его обыщут, найдут и отнимут реликт.
– Но Клай велел скорее возвращаться, – в отчаянии пробормотал он.
– Позже можешь сказать, что тебя задержали: ты увидел одного из дряхлых подопечных, бродившего по холмам. Пришлось отправиться за ним. – Глаза Квеста заискрились озорным блеском. – Я скажу, что ты стащил меня с обрыва.
– Как вы вобще смогли вырваться? – вырвалось у Харка.
– Все знают, как послушно я вел себя многие годы, – отмахнулся Квест. – Никому в голову не приходило, что я способен на такое. Ты принес те документы?
– Принес… но давайте все сделаем побыстрее. И потом вам нужно вернуться.
За углом, подальше от входа, они нашли укрытие. Харк загородил Квеста от ветра, беспокоясь из-за трясущихся рук и хриплого дыхания священника.
– Архива в кабинете доктора больше нет, но я нашел это!
Харк вытащил из-за пазухи кучу записных книжек и документов.
– Смотрите!
Он взял первую книжку, пролистал и открыл на том месте, где был карандашный рисунок.
– Я хочу знать, что Вайн думает о таких метках: длинная петляющая штука, выходящая из шеи под подбородком, с огоньком на конце… также зубы… и все остальное. Что она говорит? – горячо воскликнул Харк.
Несколько минут Квест молча смотрел на рисунок.
– Она здесь не пишет о метках, – тихо сказал он. – Это записная книжка об обитателях глубокого, темного моря. Рисунок изображает существо, которое она называет рыбой-драконом, а мы, священники, называли их лампочными призраками, они часто плавали вокруг наших батисфер во время погружений. – Он окинул Харка сочувственным, но проницательным взглядом. – Скажи, как именно помечен твой друг?
Харк покраснел, с трудом сглотнул и вместо ответа открыл вторую книжку:
– Как насчет этой? В ней точно должно быть о метках.
Он показал на детальный рисунок руки с лишним пальцем. Квест начал читать, и на лбу его медленно проступала глубокая морщина.
– Да, это о метках, – подтвердил он. – Доктор пытается понять, почему они вообще появляются и можно ли из них извлечь пользу. «Когда плоть смягчается и становится податливой, ее можно убедить вернуться к старым формам или принять новые. Ее даже можно научить принимать посторонние объекты как часть себя». А-а, это очень интересно!
– Интересно? – удивился Харк.
– Доктор уверена, что человеческое тело имеет врожденное представление о том, какой должна быть его форма. Однако, когда тело человека встречается с водой Подморья или боготоваром, оно тушуется, не понимая, какой должна быть истинная форма. Материя будто чувствует, что существующая форма неправильная, уродливая, поэтому тело пытается исцелиться, становясь более похожим на то, что считает истинной формой. Именно поэтому появляются метки. Доктор Вайн видит в них новые возможности. Если тело можно убедить поменять представление об истинной форме, вероятно, его можно будет убедить принять замещающие части тела других людей, механические конечности или даже фрагменты боготовара…
– Я не хочу добавлять Джелту ничего нового, – оборвал Харк. – Хочу, чтобы он стал таким, как прежде. – Он силился понять, о чем говорит Квест.
– Значит… если кто-то меняется, это происходит потому, что его тело думает, будто должно принять другую форму? Значит, можно приказать телу вернуться в старую форму?
– Такова ее теория, – осторожно ответил Харк. – Но как же нам это сделать? Как заставить его вернуться назад? В книжке об этом сказано?
Квест покачал головой:
– Подозреваю, что это лишь книга для заметок, куда она записывает приходящие ей в голову идеи. Похоже, ее полное исследование меток содержится в другой книге.
Харка охватило разочарование. Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался, что полное изложение ее исследований находится в книге, обтянутой серой кожей. «Может, стоит поговорить с ней, попросить ее вылечить Джелта. Она не доверяет мне, но я ей нравлюсь», – с отчаянием думал Харк. Надежда загорелась было в нем, но тут же угасла. Харк нравился доктору Вайн, но она с первого дня дала понять, что, если он ей солжет, нарушит правила или возобновит общение со старыми дружками, прощения не будет. Он не смог бы объяснить то, что случилось с Джелтом, не сознавшись в нарушении правил.
– Думаю, что знаю, где может быть доктор Вайн, – признался он. – Она работает на севере острова. На базе Лиги бдительности. Большинство людей даже не знают, что она там.
– Зато ты знаешь, – тихо ответил Квест, и Харк услышал множество вопросов, скрывавшихся за этими тремя словами и терпеливо ожидающих своей очереди.
Даже после их потасовки Харк боялся потерять дружбу с Квестом. Он не хотел признавать, что все эти месяцы у него были скрытые мотивы для разговоров со священником. Но какой у него был выбор? Еще одна ложь? Он так устал от вранья.
Харк вздохнул и в упор глянул на Квеста. Увидел глубокие морщины, начерченные житейским опытом, россыпь гусиных лапок, похожих на тонкие вены осенних листьев, и острые, мудрые, наблюдательные глаза.
– Вы уже знаете, да? – спросил Харк. – Знаете, что я шпионю по поручению доктора Вайн. И всегда знали.