Я прикусываю губу, но киваю.
– Значит, сейчас будет праздник? – спрашивает Эсп, опорожняя свой стакан.
– Да, мы немедленно устроим пир! – Ремиэль подмигивает нескольким охранникам, а я говорю Вьюнку, чтобы она воссоединилась со мной.
Марви и Ремиэль вместе выходят из комнаты, а я подхожу к Серре.
– Что известно о Несущей свет? – пытаюсь я у нее узнать, пока мы идем по коридорам, обшитым темными деревянными панелями.
– Люцифер, как первый Несущий свет, когда пал, одновременно принес свет нашего царства на землю и в подземный мир. Волшебный, божественный. Силу. Но в том, что несет в себе свет, всегда есть еще и тень, и он, а потом и князья принесли на землю слишком много тьмы. В результате возник дисбаланс, и Несущая свет может его исправить.
– Но как? – спрашиваю я, когда мы выходим и следуем за остальными в порт.
– Этого я не знаю. – Она бросает на меня задумчивый взгляд. – Но мы выясним это вместе. Обещаю.
Серра сжимает мое плечо, и мы вливаемся в толпу людей, которые быстро устанавливают палатки и зажигают факелы по всей гавани. Уже натянуты ленты с подвешенными свечами, расставлены столы. Торговцы приносят еду, а музыканты начинают играть и петь.
– Оставь для меня танец, – просит Серра и направляется к Аро, чтобы что-то с ним обсудить.
Какое-то время я просто стою и наблюдаю, как буквально за считаные минуты празднование достигает пика. А потом чувствую спиной ауру и тепло Марви.
– Значит, не так уж ты был и честен, – тихо говорю я. – Я думала, ты никогда ничего от меня не будешь скрывать.
– Мне нужно было полностью завладеть твоим вниманием. А самое главное, я хотел убедить тебя, что они последуют за Несущей свет. – Он обходит меня, поглядывая с веселой хитрецой. – Иначе был риск, что ты опять от меня сбежишь.
Я хмыкаю:
– Да, я сопротивлялась тебе довольно долго.
– О да. – Он кивает. – И я обещал Ремиэлю, что сообщу ему первому, когда появится Несущая свет. А в нашем мире обещание всегда имеет непреложную силу. Тем не менее сначала я рассказал об этом тебе. Только о своем намерении объявить об этом сегодня я не мог тебе ничего сказать.
Я прислушиваюсь к безмятежным звукам клавесинов, шарманок и скрипок и немного покачиваюсь в такт.
– Неужели образованный герой любит танцевать?
Помедлив, я поднимаю голову и перестаю слышать пение какой-то женщины. Марви протягивает ко мне руки и вопросительно поднимает брови. У меня немного перехватывает дыхание, но я хватаюсь за них. Здесь нет Арка, который мог бы заставить меня танцевать, но это неважно. Люди, к которым мы присоединяемся, танцуют кто во что горазд, прыгают и просто позволяют себе веселиться. Они танцуют так, как подсказывают им чувства.
Когда Марви крепче сжимает мне руки и начинает меня кружить, я громко смеюсь и танцую как придется. Через некоторое время к нам подходит смеющаяся Серра и протягивает два кувшина медовухи.
– Вы выглядите уморительно, – комментирует она наш стиль танца.
Марви с возмущением вздергивает подбородок, поднимает руки и похлопывает себя по голове. Сначала справа, потом слева. При этом каждый раз выбрасывает вперед ногу. Мы с Серрой громко хохочем.
– А у Рикки есть еда, – говорит она, как только мы успокаиваемся, и указывает на небольшой прилавок, за которым стоит… демон.
Он непохож на нас, героев, или на гурру, черную фигуру, которая держит в плену квири. У него зеленая кожа, почти нет волос, огромные уши и выпученные, налитые кровью глаза. Его верхняя часть тела обнажена и, похоже, покрыта чешуей. Грудь странно вогнута внутрь. Но его аура и весь его вид кажутся такими любящими и добрыми, что я подхожу к нему вместе с Марви и смотрю на блюда, которые он предлагает.
– Что это за еда? – спрашиваю я, чувствуя на себе его взгляд.
В ответ звучит теплый, доброжелательный голос, хотя я ожидала чего-то более демонического.
– Это соцветия местных овощей. Люди всегда едят только сами овощи. – Он берет один из цветков и кладет его себе в рот, в котором, насколько я могу судить, всего два зуба. – А цветы – самое вкусное, дитя мое.
Я киваю, после чего он берет глиняную миску и кладет в нее несколько жареных цветов. Он поливает их светлым соусом и посыпает какой-то зеленью. Прежде чем передать мне миску, он замирает, его взгляд задерживается на моем виске. Тогда он протягивает зеленую руку с тремя пальцами и касается моего шрама. На мгновение он закрывает глаза, а когда открывает, убирает пальцы с моего лица и создает в них что-то вроде тени. Она поднимается и становится… моей лилией.
Я открываю рот и таращу на него глаза. И чувствую, как меня переполняют доверие к нему и любовь.
Затем он насылает тени мне на лицо, и я ощущаю, как они оседают на моей коже, словно пыль. Я смотрю на Марви, который наконец перестает сдерживать улыбку. Глаза у него сияют. Будто мой вид и моя радость делают его счастливым.
– Спасибо, – снова обращаюсь я к Рикке, который ласково кивает мне и передает миску.
Мы возвращаемся к Серре, которая вместе с нашими напитками стоит у старой бочки, переоборудованной в стол.
– О, как красиво! – восклицает она, хватаясь от восторга за щеки.
– Если хочешь, я могу сделать тебе лилию на коже светом, – шепчет Марви, наклоняется ко мне и хватает один из цветков.
Он кладет его в рот так быстро, что часть соуса капает ему на нижнюю губу. Я смеюсь и стираю его большим пальцем. Он застывает. У меня тоже будто мороз пробегает по коже.
Здесь все кажется таким естественным и красивым. Не только потому, что рядом Марви. Все дело в этом месте. Огни и свечи. Музыка и люди. Аромат. Они танцуют и смеются. Будто я жила здесь всегда. И да, это первый раз, когда меня ничего не угнетает. А самое главное, не тяготит мое прошлое.
– Ты можешь это сделать? – уточняю я, размышляя, скучаю ли я по своему прошлому. Разве я уже давно не забыла о своей лилии?
– Конечно, – говорит он, снова становясь похожим на того властного человека, которого я встретила в Джараскае.
Я вспоминаю момент, когда ради Авиелл вырезала лилию с лица. И почти сержусь на себя, что вспоминаю о прошлых горестях, но потом принимаю решение:
– Да. Я хочу, чтобы ты сделал клеймо светом у меня на коже.
Я киваю, чтобы подтвердить свою уверенность. Это моя лилия. Она всегда принадлежала только мне. Она олицетворяет меня.
Марви улыбается. Затем поднимает руку. И то ли его пальцы, то ли свет из них ласково касаются моего шрама.
– Но шрам пусть останется.
– Ничего другого я и не ожидал, – мягко замечает он.
В следующий момент я чувствую жжение на коже, которое сразу же смягчается магией света.
– Иди полюбуйся, – говорит он, указывая на несколько киосков с одеждой. У одного из них стоит большое старинное зеркало.
Я спешу туда, протискиваясь сквозь толпу людей, и смотрю на свое отражение. Прикасаюсь к черной лилии и чувствую, что мне это нравится. И Марви тоже. Улыбнувшись, я возвращаюсь и хватаю несколько сладко-пряных цветков, прежде чем он успевает их все съесть.
На сцену выходит человек с гитарой и начинает играть нежную, почти грустную мелодию. Он поет, ему подпевает женщина, и на сердце у меня становится одновременно тяжело и легко.
Кожу начинает покалывать. Я закрываю глаза и начинаю слегка покачиваться. И не стесняюсь этого. Ни одной крошечной секунды я не чувствую себя неловко и не думаю о том, что на меня могут все смотреть.
После песни опять начинает играть оркестр, и люди бросаются танцевать. Серра хватает Аро, которого это явно не приводит в восторг, и тащит его на танцпол. Она двигает руками, словно дирижер, и при этом не стесняясь хохочет.
– Ты когда-нибудь видела корабль? – спрашивает Марви, с удовольствием наблюдая, как красавицей Серрой восхищаются все мужчины, кроме Аро.
– Нет, – отвечаю я, переводя взор на гавань.
– А хочешь увидеть? Рассмотреть как следует?
– Очень. – Я едва узнаю собственный голос. Как будто из него внезапно исчезла вся твердость. – В детстве я иногда представляла, что получаю задание и должна отправиться в море. Воображала, как сижу на корабле, волны ревут и качают меня, а я пишу стихи.
Марви поднимает брови, словно не ожидал такой истории. И да, думаю, никто из нас ее не ожидал. Я никогда и никому об этом не рассказывала.
Он улыбается, протягивает мне руку и ведет через причал к огромному деревянному кораблю. Подойдя, он ловко запрыгивает на палубу и хочет помочь мне подняться. Я отмахиваюсь и легко забираюсь на корабль сама. И сразу ощущаю, что твердой почвы под ногами больше нет. Пол под ногами едва заметно двигается. Мягко покачивается на волнах.
Вьюнок издает странные звуки, будто ее тошнит, и ноет, что она не любит море. Но она опять звучит так тихо, что я ее едва замечаю. Иногда она почему-то слабеет.
– Там наверху есть штурвал, – объясняет Марви, как будто кто-то мог этого не заметить.
Я весело качаю головой и направляюсь к двери, ведущей в каюту.
В каюте нет ничего, кроме нескольких спальных ниш и стоящего у окна столика.
– Почти как наши каморки героев во дворце, – говорю я, поморщившись.
– Чуть позже надо будет проверить, – поддразнивает Марви.
Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на него.
– Что это ты собираешься проверять чуть позже?
– Я думаю совершить с тобой небольшое путешествие в княжество Истины.
– Зачем?
Я не уверена, что хочу туда возвращаться.
– Потому что это твоя родина, Навиен. Ты должна увидеть, что с ней стало. И нам нужно посоветоваться, что мы будем со всем этим делать.
Я слегка гримасничаю, но ничего не говорю.
– Хоть здесь все очень по-спартански, кое-какие удовольствия все же есть.
Марви скользит в каюту, легонько задевая меня, и от этого мягкого прикосновения я вздрагиваю всем телом.
Он тянется к дверце шкафа над столом, открывает ее и вытаскивает старинную бутылку.
– У них всегда есть ром.
– Ты пьешь алкоголь в деловых поездках?