Серра встает между мной и Марви, забирает у меня меч и только потом дает ему подойти ко мне. Я не протестую. Тем более что тоже боюсь его ранить.
– Это не твоя обычная тьма, Навиен, – спокойно говорит Марви и уверенно смотрит на меня. – Вьюнок – это квири, а они обычно защищают таких существ, как гурры, которые полностью состоят из глубочайшей тьмы. Они демоны, а не люди. А ты не можешь нести в себе столько мрака.
– Видимо, могу, – выдавливаю я. И чувствую, как на сердце опять нападают тени.
Я пытаюсь их отпугнуть, игнорировать их попытки перетянуть меня на свою сторону.
– Что ты сейчас чувствуешь?
Марви наклоняет голову, очевидно заметив мучительное выражение сопротивления у меня на лице.
– Тени, они тянут и тянут меня к себе.
– Где ты их ощущаешь?
– В сердце.
Он слегка прищуривается:
– Можно?
Он поднимает руку к моей груди, скользит пальцами под пальто.
– Я просто хочу взглянуть на твое сердце.
Я киваю. Эсп и Аро отводят взгляды, а Серра продолжает смотреть на меня. Наверное, следит, чтобы я не убила Марви.
Он немного приспускает мою рубашку. Так, чтобы не обнажать сосок. А потом смотрит на черное сердце. Его палец медленно проводит по изогнутой линии.
– Я не помню этой линии, – говорит он, и я удивляюсь, что он успел так внимательно изучить мое сердце, пока Лакрос и Сантос пытались его вырезать.
Я опускаю взгляд и следую за его пальцем по узкой линии, которая огибает сердце, словно цепочка. Я моргаю. Внутри вспыхивает боль. Тьма во мне начинает судорожно сжиматься.
– Ее раньше не было, – шепчу я, потому что не хочу думать, что это может означать. Тьма внутри меня усиливается?
Марви что-то ворчит, затем достает свой нож. Я хочу отпрянуть, но он уже держит мой указательный палец и вонзает в него острие. Я чуть не вскрикиваю, но молчу, глядя на сочащуюся из крошечной ранки черную кровь.
– Черт побери.
Марви отстраняется от меня и начинает ходить взад-вперед, нервно проводя рукой по волосам.
– Ублюдки! – вдруг орет он так громко, что мы с Серрой почти одновременно вздрагиваем.
Она подходит ко мне, смотрит на эту линию, а затем на мою кровь. И вдруг в ее взгляде, помимо отчаяния, проступает что-то более нежное. Черты лица у нее смягчаются.
– Что это значит? – спрашиваю я дрожащим голосом.
– Навиен, заметила ли ты какие-либо другие изменения в себе, кроме этой темноты?
Я задумываюсь.
– Даже не знаю.
– Ты стала слабее. Более покорной.
Я пытаюсь понять, правда ли это. И осознаю, что прежде всего я сделала все возможное, чтобы добраться до Марви. Потому что так хотели Лиран и Миел. Но почему я вообще согласилась на это? Ведь я уже давно им не доверяла, даже несмотря на то, что потеряла воспоминания. Это они забрали у меня память. Я ведь верила Марви. Я поверила ему, еще когда он вернул меня в княжество Высокомерия. А потом… потом был Арк. Эта боль у меня в груди и его слова, которые, как я теперь вспоминаю, так не вязались с его обычным поведением.
И все что произошло потом, и как он меня истязал, и этот ужас на рыночной площади. Неужели Навиен, та настоящая Навиен действительно приняла бы все это так покорно?
– Что они со мной сделали? – спрашиваю я, понимая, что с какого-то момента я перестала быть собой. И что тени, которые пытаются меня поработить, порождены не моей собственной тьмой. А черная кровь… Она бывает у демонов, которые… одержимы. Нет. Я не могу быть одержимой, я не зомби. Я…
– Неужели Арк сделал меня одержимой и привязал к Лирану?
Я сглатываю комок в горле, потому что от этих слов у меня пересыхает в горле. Осознание всего этого ужаса меня полностью обессиливает. Когда герой становится одержимым, на поверхность выходит его демоническое «я» и постепенно отнимает у него все человеческое. Тем не менее во мне пока остается много человеческого.
– Похоже, они пытались это сделать. Но это еще не все, Навиен.
Он снова подходит ко мне, и внезапно я чувствую давящую боль в запястье. Только постепенно я понимаю, что это Марви схватил меня за предплечье. Его шея прямо передо мной. Неужели я собираюсь его задушить? Я вздрагиваю и отступаю.
– Ты должен меня запереть!
Аро, Эсп и Серра смотрят на меня так беспомощно, что я начинаю рыдать. Все знают, что одержимого спасти невозможно.
– А что еще делать? – спрашиваю я, увидев, что никто не собирается меня даже связывать.
– Во-первых, никто не собирается тебя нигде запирать, Навиен. Я не боюсь тебя. Теперь, когда ясно, что ты собираешься меня убить, я понимаю, как этого избежать. – Он делает глубокий вдох и выдох. – Что касается другого твоего вопроса, линия на твоем черном сердце – это клятва на крови. Они привязали тебя к Авиелл, и ты этого не заметила. Ее воля – это твоя воля.
– Нет. Это невозможно. Я должна была произнести слова клятвы.
– А ты точно знаешь, что не произносила их? Помнишь ли ты, как твоя рука почти коснулась моего горла или как у тебя в руке очутился кинжал?
Губы у меня дрожат. Затем я качаю головой, осознавая весь ужас того, что он сказал. Я понимаю, что не только одержима, но и нерасторжимо связана с Ави. С бездушным монстром, которым она стала без меня. Однако я не чувствую к ней никакой привязанности. И мне уже известно: ту прежнюю связь восстановить невозможно. Но можно привязать героя к человеку клятвой на крови. Это работает. Так что я всегда буду поступать именно так, как хочет Авиелл. Делать то, что лучше для нее. А она явно хочет смерти Марви.
– Почему во мне еще… остается что-то человеческое? – спрашиваю я, будучи не уверенной, так ли это на самом деле.
– Потому что ты несешь в себе свет, Навиен. Твоя сущность состоит не только из тьмы. Поэтому до сих пор эта тьма не смогла завладеть тобой полностью. Но, видимо, она продолжает попытки это сделать.
Я потираю лоб и возвращаюсь к шезлонгу, чтобы сесть. Нужно попробовать понять, что все это значит.
– Можно ли отменить эту клятву?
– Только ты сама способна это сделать. Или…
Марви на мгновение замолкает и смотрит на меня так пристально, будто не хочет пропустить ни малейшей реакции, которая отразится у меня на лице.
– Или Авиелл должна умереть.
Когда он это произносит, я сразу понимаю, что об этом не может быть и речи. Авиелл, возможно, уже не та, что была когда-то. Но она всегда будет оставаться моей сестрой. Неважно, что она натворит.
– Я могу поговорить с Миелом? – спрашиваю я и замечаю, как Серра и Марви обмениваются взглядами.
– Только если она возьмет с собой Вьюнка, чтобы она могла сообщить тебе, если они будут планировать новое нападение на тебя.
– В этом нет необходимости…
– Я это сделаю.
Я киваю, соглашаясь, и смотрю на Вьюнка – взгляд у нее недоверчивый. Словно я умышленно ослабляла ее своими тенями. Но я никогда бы так не поступила.
Марви взмахивает рукой, и она соединяется с моей кожей. Возникает знакомое ощущение легкого жжения, и во мне где-то возникает чувство цельности. Странно, но эта маленькая штука теперь словно часть меня.
«Прости, пожалуйста», – шепчу я ей мысленно.
«Ты же ничего не могла с этим поделать», – ласково говорит она, и мне кажется, что она слегка гладит мне руку.
Затем Серра ведет меня через белую комнату в коридор дворца. Он облицован белым камнем, ночью он подсвечивается и продолжает сиять белым светом. Мы поднимаемся по винтовой лестнице, и я иду за ней мимо своей комнаты к другой двери.
– Прости, Серра, – говорю я, когда она собирается поднять руку, чтобы отключить светлую магию, запирающую дверь.
Какое-то время Серра молчит и только потом смотрит на меня. Выглядит она усталой и измученной. Еще немного сердитой, но видно, что старается сдерживать гнев.
– Это была не ты, – сухо отвечает она.
Я открываю рот, собираясь что-то ответить, но она продолжает говорить:
– Я просто не понимаю, почему ты мне ничего не сказала. Ты могла бы это почувствовать. Ты должна было это почувствовать!
– Я?.. Откуда мне было знать, что это такое?
– Ты могла бы прислушаться к себе. К своему внутреннему голосу, Навиен.
Серра поворачивается ко мне и обессиленно опускает руку.
– Но я не знаю, кто я на самом деле, – честно признаюсь я. – И, лишившись воспоминаний, я знаю еще меньше. Я просто воспринимала себя как героя, который был обучен защищать свою сестру. У меня не было воспоминаний о ее предательстве.
Серра поднимает брови и делает шаг ближе.
– Предательство? – Она фыркает. – Это все, что тебя волнует? Только благодаря ее предательству ты пробудилась и стала самой собой! Навиен, если это твоя правда, то ты еще долго не найдешь себя. В таком случае ты никто. Ты остаешься ее марионеткой, которая реагирует только на то, что она делает. Ты действительно хочешь быть такой? – Она качает головой: – Где та девушка, о которой мне рассказывал Марви?
Серра подходит еще ближе и пальцем приподнимает мой подбородок.
– Где та женщина, которая больше никогда в жизни не хотела опускать голову?
– Я не думаю, что Марви действительно мог видеть меня такой, какая я на самом деле.
– Ах, ты не думаешь? – спрашивает она и кладет руку мне на щеку.
Потом закрывает глаза, и я ощущаю на лице тепло. Чувствую ее свет, и вдруг прямо перед собой вижу Марви.
Вокруг темно, холодные каменные стены будто давят на него. Он сидит, прислонившись к стене и вытянув руку перед собой, словно пытается вызвать свет. Я сразу поняла, где это. В подземном мире.
Подходит Серра и задумчиво на него смотрит.
– Марви, в этом нет никакого смысла.
– Я знаю.
Марви пожимает плечами. Затем тело у него внезапно сотрясается, и он замирает. В глазах у него я вижу боль.
– Это снова она?
– Да, – страдальчески стонет Марви.
– Что случилось?
– Картинки какие-то размытые, – говорит он, ведя глазами, будто за чем-то следит.
– Она ранена. Но это другая рана. Внутренняя, – объясняет он.