– Тогда почему ты хотела, чтобы она принесла это письмо? – продолжаю кричать я, но потом беру себя в руки и кидаю ей письмо.
Она ловит его в воздухе и складывает.
– Ха, это Эдуард. Ты знал, что он был последним королем из людей? Однако с радостью отказался от короны, потому что очень почитал Люцифера.
– Это для меня не новость. Какое это имеет значение, ведьма?
Она приподнимает брови:
– Не злоупотребляй моим добродушием, ангел.
Я стискиваю зубы. Она права. Но терпение у меня на исходе.
– Люцифер был вашим отцом. Он пробыл в мире недолго, но вы его помните.
Она протягивает мне письмо обратно.
Я беру его, но не понимаю, что должен с ним делать.
Земля снова сотрясается. Даже здесь, внизу, можно заметить, что небо все больше темнеет. Словно этот мир зависел от Навиен и вместе с ее душой темнеет и все остальное.
– Смогу ли я забрать ее оттуда обратно? – спрашиваю я в отчаянии.
Я знаю, что Эндоре давно известно все, что произошло. Ей рассказали животные или ветер. Или даже кто-то из мира усопших.
– Нет, – отвечает ведьма, встает и плавно подходит ко мне. На мгновение проступает ее истинная внешность. – Это может сделать только она сама. Ее душа должна решить, сдастся ли она тьме или будет ей противостоять и спасет царство света. Только…
Она вздыхает, будто ей на самом деле грустно.
– Только у нее больше нет света, чтобы бороться со своей демонической частью.
Эндора берет меня за руку. Но лишь для того, чтобы поглубже вложить письмо мне в руку.
– Помни, сын Утренней звезды, сын Несущего свет, теперь это твоя судьба. Точно так же, как это было с твоим отцом.
Я не знаю, что ответить, но Эндора избавляет меня от размышлений, снова призывно помахав мужчинам и на прощание улыбнувшись Эспу. Он уходит со мной, и мы молчим, пока не оказываемся во дворце.
– Что случилось? – спрашивает Эсп, кладя руку мне на плечо.
Я вкратце рассказываю о том, что произошло, а потом к нам присоединяются Аро с Эрелией. Похоже, им уже все рассказала Серра, которая заходит за ними в зал. Эрелия разжигает огонь в камине, а я беспокойно хожу вдоль книжных полок. Чтобы отвлечься, я беру апокриф, который принес с собой из царства Истины. Я открываю его, надеясь узнать что-то о княжестве, которое должно стать могущественнее всех остальных.
Сначала я ничего не вижу, а потом с трудом распознаю очертания букв, просвечивающие сквозь бумагу при свете камина. Я прищуриваюсь и приподнимаю страницу, осторожно пытаясь выяснить, не прилипла ли к ней другая страница. Но это не так. Тогда я быстро закрываю книгу и смотрю, кем она написана.
Люцифер? Как он мог узнать, какое княжество станет самым могущественным в будущем? Был ли у него такой же дар, каким я обладаю с детства? Он тоже мог видеть пророчества?
Потом я понимаю, в чем дело. Я поворачиваю ладонь и направляю свет из нее на книгу. Буквы исчезают, и я догадываюсь, что это за шифр. Он не реагирует на обычную светлую магию, только на магию Несущего свет. Тогда я ищу внутри себя свет, который дала мне Навиен. Он похоронен во мне глубоко, потому что я этого не хотел. Но сейчас он мне нужен. Когда я им овладеваю, моя рука излучает свет другого цвета. Он красивее, розовато-золотистый.
И тогда передо мной на бумаге проступают слова. Каждая буква мягко светится. Будто они написаны чернилами из чистого света.
«Мой сын создал княжество, используя свою силу и силу дочери Рафаэля. Его назначение – сдерживать нас, другие княжества. Но он не знает, что княжество способно сделать гораздо больше. Он не знает, что в конце концов оно закончит войну, которая не прекращалась. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что свет и тень могут существовать только вместе. Что они порождают друг друга. Неотделимы друг от друга. Я понял это только тогда, когда пал. Когда все, чему меня когда-либо учили, превратилось в ложь. Я не просто свет, и я не просто тень. Как и этот мир.
Однажды княжеством Истины будет править тот, кто знает это и носит это в себе всю жизнь. Его душа будет чиста. Перед людьми, перед созданиями света и перед демонами. Только с его помощью когда-нибудь можно будет положить конец этой войне, и каждый найдет свое место».
Мне странно воспринимать своего отца таким красноречивым, как в этом тексте. В то же время мне становится интересно, кого он имеет в виду. Навиен? Она никогда не должна была быть правительницей какого-либо княжества. Авиелл? Нет. Но это мог быть Филипп. Исходя из того, что Навиен рассказывала мне о нем, и из того, что я почувствовал в ее душе. Возможно, именно Филипп сможет вернуть Навиен.
Это мой единственный шанс. Надо вернуться в Устерс и там искать решение.
Книги на полках вибрируют от очередного землетрясения.
Я прищуриваюсь и сначала воспринимаю только ауру Серры, а потом вижу, что она ходит взад и вперед по комнате.
– Значит, это все касается и царства света, – замечает она, поднимая упавшую с полки книгу. – Что нам с ней делать, Марви?
Она серьезно на меня смотрит.
– Что ты хочешь услышать? Что нам лучше ее убить, чтобы подземный мир не смог проснуться и восстать?
– Ты же понимаешь, что я хотела сказать не это.
– Но мы оба знаем, что это был бы самый простой способ.
Я мрачно смеюсь. И почти ничего не чувствую.
– А мы действительно это знаем? Этот процесс спровоцировала ее тьма. Но действительно ли ее смерть все остановит? Думаю, что нет. Кроме того, даже обсуждать это дико.
– Мы должны найти Филиппа. И поговорить с Ремиэлем. И…
Я тяжело дышу. Она подходит и кладет руку мне на щеку.
– Ты должен взять себя в руки, Марви. Еще и потому, что иначе я не смогу тебе помочь.
– Я не верю, что в ней больше нет света, – говорю я то, что не хотел произносить, так как это слишком похоже на пустую и нелогичную надежду.
На лице у Серры лишь грустная гримаса.
– Этого мы не узнаем, пока она не очнется.
– Что с ней? – слышится чей-то крик, и вскоре в комнату врывается Миел.
Мне очень хочется врезать ему. Просто чтобы избавиться от гнева, но я сдерживаюсь.
– Это правда? Ты забрал у нее весь ее свет?
Я хмурюсь.
– Она сама его мне передала.
– И ты ей не помешал? Ты прекрасно знаешь, что она этого не переживет.
– Ах, неужели? Я знаю лишь, что Навиен способна на многое.
– С этой тьмой? Без малейшей помощи света? – Он качает головой. – Многого ей не достичь. Она не демон. Даже если все так думают. Она всегда несла в себе свет.
Я бросаюсь к нему и хватаю за воротник. Смотрю в его светлые глаза. Он действительно боится за нее. Однако с меня достаточно.
– Я знаю, кто она, Миел. Не читай мне лекции про того, кому ты всегда лгал.
Он сверкает на меня глазами и скидывает мою руку.
– Поверь, я знаю, что она выбрала тебя. Но все равно она значит для меня все.
– Я знаю, – отвечаю я уже более спокойно.
Серра массирует висок. Земля снова сотрясается, а вместе с ней и весь дворец.
– Я должен вернуться в Устерс и поговорить с теневыми беглецами. – Эти слова стоят мне огромных усилий. – Буду очень признателен, если ты останешься и позаботишься о ней.
Миел смотрит на меня со смесью радости и гнева.
– Не могу понять, почему она тебя любит. Но спасибо.
Я просто киваю и провожу языком по зубам, пытаясь сдержать гнев. Так страшно, что Навиен очнется, охваченная тьмой. А рядом будет он. Но я знаю, что он ее не оставит. Будет о ней заботиться. Он хочет для нее только лучшего. Поэтому я киваю ему. Даю указания Аро, а затем обращаюсь к Серре:
– Пожалуйста, сообщи Шеве. Он, Мик и Эсп должны отправиться с нами.
Когда мы прибываем в Устерс, на улицах царит оживление и играет громкая музыка. Интересно, они вообще переставали веселиться с тех пор, как мы здесь были?
Я спрашиваю, где Ремиэль, после чего нахожу его в одной из таверн. Рядом с ним Филипп.
– Я так и думал, что ты скоро появишься, – говорит Ремиэль, протягивая мне кружку пива, словно мы собирались выпить за конец света.
– Что именно произошло? – спрашивает он, когда мы с Серрой и остальными садимся.
– Навиен передала мне свой свет.
– Почему она это сделала? – Филипп в ужасе наклоняется вперед.
Я чуть наклоняю голову. Похоже, он единственный из княжеского рода, который, несмотря на смерть своего героя, не потерял душу и не сломался.
– Лиран узнал, что, если ее тьма перейдет на меня, это меня убьет. Но, чтобы укрепить царство света, кто-то должен нести в себе исключительно свет. В этом суть мира света. В нем должны существовать только чистые существа. Только благодаря этому свету, который несут в себе они и особенно я, как их лидер, царство света может стать сильным.
Больше мне не хочется ничего говорить. Мне и самому трудно объяснить, что на самом деле произошло. Я не мог сопротивляться. Ничего с этим не поделаешь. Словно прирос к земле, которая вскоре после этого содрогнулась.
– Почему ты выдавал себя за Густу? И как это было связано с Лираном и его планом? – обращаюсь я к Ремиэлю и Филиппу, чтобы отвлечься от разрушительных мыслей.
– Благодаря нашему шпиону в Золотом пере мы узнали, что Авиелл у них. Но она общалась с ними и раньше, – начинает Ремиэль, указывая мне на медовуху, и я делаю несколько глотков.
Везде звучат смех и музыка. Тем не менее вокруг нас тихо и слышно каждое слово.
– Филипп примкнул к нам, когда ему было двенадцать. Истощенный и довольно обросший. Однако чувствовалось, что он благородного происхождения. Он годами скрывался в лесу, и даже мы не могли его заметить. Настоящий подвиг для маленького мальчика.
– Почему ты не вернулся домой? – спрашиваю я Филиппа, потому что об этом хотела узнать Навиен.
– Я почувствовал, что Калеба убили. Все произошло так быстро. Я собирался выбраться из ручья и вернуться к ним, но течение унесло меня за сотни километров. А потом наша связь с Калебом порвалась. Я не мог вернуться. Мне хотелось это сделать. Особенно ради Навиен. Но я никогда не ощущал, что это мой дом. Я презирал своего отца, только Калеб и Навиен были мне по-настоящему близки. Но и в ней тогда что-то сломалось. Я тоже это почувствовал. Она изменилась. Раньше она была сильной, могущественной. Она умела управлять тенями, как никто другой. Но в тот момент, когда умер Калеб, она решила все это забыть и посвятить жизнь Авиелл.