– Тогда почему я здесь?
– Натара – твой предок. Она – сосуд, такой же, каким является твое тело.
– Я… мое тело не сосуд, – возражаю я.
Я бы почувствовала, если бы кто-то другой завладел моим телом. Даже если бы не поняла этого сама, это заметили бы окружающие.
Он пожимает плечами.
– Сосуд, хотя никто никогда им еще не пользовался. Иначе бы тебя здесь не было.
– Но почему я здесь? – повторяю я вопрос.
Потому что если я не могу ничего менять, то должна вернуться. Я отдала Марви весь свой свет, оставив в себе и в своей душе только тьму. Что, если это усиливает преисподнюю, а я ничего не могу с этим поделать, пока нахожусь в этом сне?
– Ты здесь по той же причине, что и в прошлый раз. Твое физическое тело больше не могло справляться со всеми тенями.
– А когда я была тут в прошлый раз?
Но я уже знаю ответ. Есть одно воспоминание, которое я все время стараюсь затолкнуть в дальние уголки сознания. Из детства. Незадолго до того, как я снова попала в лагерь. Когда я оттуда вернулась, Калеба и Филиппа уже не было в живых. Хотя на самом деле Филипп не умер.
А до лагеря я пыталась убить всю семью своими тенями. Только Филипп остановил меня, и после этого у меня в памяти отсутствует много дней. Значит, тогда я побывала здесь.
– Я не смогу все это вспомнить, когда вернусь отсюда?
– Это будет зависеть от того, насколько сильно ты захочешь вспомнить, Навиен. В последний раз ты попала сюда, когда была совсем юной. Теперь ты стала старше, хотя для меня прошло всего несколько дней.
– Несколько дней? – обескураженно повторяю я.
Он кивает.
– Для Яры было очень важно с тобой познакомиться, так как Марви говорил о тебе с детства.
Я стараюсь выглядеть невозмутимой. Могу ли я ему сказать, что знаю Марви? Или это изменит будущее?
– Яра – мать вашей дочери, верно? – спрашиваю я, потому что вижу это по его взгляду.
Я уже уверена, что это та женщина, которая обратилась ко мне первой из всех.
– Да, – спокойно отвечает он, и мне кажется, он понял, что я знаю Марви и Серру.
В глазах у него что-то коротко вспыхивает. Потому что мое знакомство с Серрой означает, что его дочь останется жива.
– Однако на этот раз, моя дорогая Навиен, твои тени выглядят еще более могущественными. И Натара быстро приняла решение забрать тебя в свое тело. Она даже не дала нам указаний, что с этим делать. Ее свет… Ты его затеняешь. – Он указывает на мое тело, на лице у него появляется грустное выражение.
– Она ангел?
Он улыбается, словно я непонимающий ребенок.
– Она – сосуд, Навиен. Она несет в себе свет и тень. Связывает миры и поколения. – Он вздыхает. – В тебе больше не осталось света, это верно?
Я вздергиваю подбородок, затем киваю, сжав губы.
– Надеюсь, ты сделала это по уважительным причинам. Кому бы ты его не передала!
– Да, именно так.
Он выходит из пещеры ко мне на каменный выступ.
– К сожалению, без своего света здесь, в подземном мире, ты в ловушке.
Не то чтобы я не допускала такой возможности. Но… была надежда. И она должна оставаться. Потому что именно моя тьма может вернуть меня на землю. Если пророчество верно. Но со мной вырвется весь подземный мир, вся преисподняя. Стоит ли этого мое освобождение отсюда? Нет. Но что я теперь должна делать? Как я могу это предотвратить?
– А испытание?
– Я всегда восхищался тем, как люди умеют надеяться. Однако ты не человек, а демон. Хотя еще во время нашей первой встречи я был изумлен, насколько в тебе много человеческого.
– Мир изменился, – сдержанно говорю я.
Я не могу ему больше ничего раскрыть. Хотя, возможно, он давно все знает сам. У меня возникает смутное ощущение, что он хотел поговорить наедине, потому что он единственный, кто не изменил бы будущее, даже если бы мог, даже если это спасло бы жизнь ему и его возлюбленной.
– Почему вы здесь оказались? Вы же не пали вместе с Люцифером, верно?
– Это долгая история. Но, может быть, я смогу объяснить так: я больше не живое существо. Если я когда-либо им был.
Я киваю, хотя на самом деле не понимаю, что он имеет в виду. Я еще раз осматриваю все вокруг и понимаю то, чего Марви никогда не рассказывал. Здесь, в подземном мире, все по-другому. Гнет и безнадежность. Неудивительно, что Рафаэль посмеивается над моей надеждой.
– Я могу пройти испытание?
– Да.
Вокруг нас что-то сотрясается. Из отверстия вырывается огонь, и воздух рядом становится раскаленным. Я вздрагиваю и на мгновение отступаю обратно в пещеру, потом оборачиваюсь, чтобы разглядеть то, что осталось позади.
– Что это?
Меня охватывает паника. Естественно. Что, если это как-то связано со мной? Но ведь мы находимся в подземном мире, в прошлом, которое было две тысячи лет назад. Так что я тут ни при чем. Или все же это из-за меня?
– Подземный мир ожил лишь с твоим приходом. Должен тебе сказать, что обычно здесь просто темно. Чернота. Без света. Не видно даже огня. Его можно лишь почувствовать.
Я должна отсюда выбраться.
– В чем состоит это испытание?
Он выходит на балкон и смотрит вниз, словно хочет убедиться, что огонь не поднимется еще выше.
– Я не могу тебе сказать, Навиен. Это знает только сама преисподняя.
Когда он опять переводит на меня взгляд, я понимаю, что он смотрел вниз не из-за этой вспышки огня. Он дает понять, что мне придется туда прыгнуть.
Я не смогу выжить после такого. Там тысячи метров или даже больше. Внизу меня ждет нечто, похожее на жидкую лаву и огонь. Он не может действительно посылать меня туда. Хотя бы потому, что я здесь нахожусь в теле одного из них, в теле существа света. Но можно ли вообще умереть в подземном мире? Я не знаю. Однако проверять мне не хочется. Вокруг снова все сотрясается, и вверх вырывается огонь.
– Он зовет тебя. Ты здесь инородное тело.
– Это чувствует… преисподняя?
Я растеряна и испытываю какое-то отвращение. Как будто нахожусь внутри капризной ведьмы.
– Да.
Больше он ничего не произносит.
– Так ты имеешь в виду, что мне нужно туда прыгнуть? – спрашиваю я, надеясь, что неправильно его поняла.
Однако он кивает:
– В лучшем случае ты пройдешь испытание и снова проснешься в своем теле. В худшем – останешься здесь с нами. Но уже в своем будущем теле. В любом случае ты переродишься. Теперь твой путь, твоя задача – определить, как и где ты это сделаешь.
Я сглатываю, в горле пересохло от горячего сухого воздуха. Затем делаю шаг вперед к перилам. Опять смотрю вниз. Там только глубокая бесконечная бездна, тьма, жар и пылающий огонь. Но что делать, если это должно произойти?
Перед прыжком я поворачиваюсь к Рафаэлю:
– Передайте ей, что ее дочь похожа на нее как две капли воды. Она красивая, смелая и сохранила ее светлую ауру. И вашу.
Пока я говорю это, он задерживает дыхание. Когда я отворачиваюсь, он меня останавливает.
– Навиен, я должен тебе еще кое-что сказать, – выдыхает он так тихо, словно это секрет. – Ты знаешь легенду об Орфее?
Я задумчиво прищуриваюсь. Я читала об этом в апокрифе. В одной редкой книге, где имена князей звучали иначе. И строение мира тоже было несколько иным. Хотя, по сути, это был тот же сюжет. Мир, небо, преисподняя. Любовь и смерть. Поэтому я киваю. В той истории Орфей хотел вернуть свою возлюбленную, попавшую к князю подземного мира. Там его звали Аид, и он позволил Орфею вывести ее оттуда. Она должна была идти впереди него и не оборачиваться. В последний момент она все же сделала это, потому что испугалась за него, и погибла. Орфею пришлось жить без своей возлюбленной.
– Люди слабы. Это непроизвольная слабость. Из-за своих чувств и того, что ими можно пользоваться и манипулировать. Даже несмотря на то что ты демон и больше не несешь в себе свет, ты все равно человек. Не позволяй своим слабостям, своим чувствам одерживать верх. Приложи все усилия, чтобы их победить. Здесь, внизу, они принесут тебе только гибель. Они…
Огонь позади меня ревет, тянется ко мне, обхватывает мою шею пылающими пальцами и утягивает вниз, прежде чем Рафаэль успевает закончить фразу. Я падаю бесконечно долго. На мгновение я вскрикиваю, затем от жара у меня в легких заканчивается воздух и начинает жечь в горле. Я кашляю, задыхаюсь, падаю и борюсь с головокружением. Крики и звериные вопли становятся все громче и уже оглушают. Я поднимаю руки и зажимаю уши. Но эти звуки будто исходят у меня изнутри.
Наконец я перестаю лететь и ощущаю сильный удар. Я кашляю и чувствую вкус пепла. Когда я собираюсь подняться, то вижу, что вокруг меня стоят десятки черных существ. Я вздрагиваю и быстро вскакиваю. Ищу кинжал, но у меня его нет. Естественно. Ведь я не Навиен, а Натара. Фигуры приближаются. Я пытаюсь их атаковать, потому что больше ничего не могу придумать, но они все как из черного тумана. Они – тени. Меня касается их холодная аура. Я вскрикиваю. А потом бегу. Не знаю куда. Не знаю, в чем заключается мое испытание и сообщит ли мне кто-то, что я должна делать. Что, если мне придется разбираться в этом самостоятельно?
Я продолжаю бежать. Бегу и бегу. Эти фигуры словно заставляют меня спасаться бегством. Приказывают мне нестись вперед. С помощью страха, которым наполняют все мое тело.
Внезапно я с такой силой в кого-то врезаюсь, что меня отбрасывает назад, и я отшатываюсь, а потом понимаю, что это явно живое существо. Теплое. Как тело одного…
– Что ты здесь делаешь? – раздается такой знакомый голос, что я вздрагиваю, но тут же застываю на месте.
Постепенно передо мной проступают очертания фигуры, над рукой которой парит световой шар. Очертания фигуры Марви. Он выглядит немного непривычно. Моложе и… мягче. Может быть, даже каким-то более наивным.
– Кто ты такая?
– На… Натара, – отвечаю я, запинаясь.
Он склоняет голову набок и дружелюбно на меня смотрит.
– Ты от кого-то бежишь, Натара?
Я оглядываюсь, а затем киваю. Это правда, и здесь нет ничего такого, что касается будущего, то есть нашего настоящего.