– Я знаю, что ты сбита с толку, герой. И я знаю, что ты сейчас под влиянием ангела. Вот почему я здесь: чтобы напомнить тебе, кто ты есть. Что ты есть.
Я пристально смотрю на него.
– Ты герой, Навиен. Рождена, чтобы служить твоей сестре и ее княжеству. Если она или кто-то вышестоящий решит, что тебе лучше больше не иметь воспоминаний, значит, так будет правильно. Этому тебя обучали. Интересно, когда ты успела все забыть? Когда изображала княжну?
Я сглатываю ком в горле. Что-то во мне пробуждается. Нет. Пробуждаются сразу два чувства. Желание подчиниться, попросить прощения. Но в то же время желание иметь возможность самой решать, что для меня правильно. Побеждает первое, и с его победой приходят муки совести. Арк обращается к той части меня, которую обучали подчиняться. Без этого я ничто. Но я замечаю еще кое-что. У меня внутри глубокая тьма, и это нечто новое. Это тени во мне, которые окутывают душу и сердце и кричат, что Арк прав. Я хочу бороться с ними, потому что инстинктивно знаю, что теперь у меня есть сила думать самостоятельно. Но эти тени и эта чернота непреодолимы и действуют так, будто Арк ими управляет. Будто он смог разобраться в этих тенях в моем организме и теперь тянет их за ниточки, заставляя меня, словно марионетку, делать то, что ему нужно.
– Ты не княжна. И никогда ею не будешь. Ты никогда не сможешь никого полюбить или выйти замуж за человека или ангела. Ты всего лишь щит для Авиелл. И если ты перестанешь им быть, то превратишься в грязь, которую придется смыть. Ты поняла?
– Да.
Темная часть во мне побеждает и отталкивает ту Навиен, которую я почти не знаю, но помню, что она существует.
– Что сказал тебе ангел, герой?
Я ненадолго задумываюсь. А потом, несмотря ни на что, рассказываю ему лишь небольшую часть. Я опускаю почти все, что касается царства света и меня как Несущую свет. Я ничего не говорю ни об особенностях, ни об имени архангела.
– Хорошо.
Арк откашливается и встает. Я тут же поднимаюсь вслед за ним.
– Он рассказал тебе, как с ним связываться?
Я качаю головой. Слишком быстро и взволнованно, так что Арк подозрительно прищуривается.
– Может быть, через Вьюнка. – Я пытаюсь найти отговорку и указываю на светящийся кружок у себя на руке. – Они каким-то образом связаны.
Квири дергается на моей коже, будто пытается спрятаться. В какой-то момент мне кажется, что эта штука хочет поговорить со мной, но не может. Затем Арк кладет свою руку на то место, где она видна, и посылает туда тень. Видимо, чтобы помешать ей подслушивать дальше.
– Мы хотим, чтобы ты завоевала его доверие.
– Его доверие?
– Ты должна сделать так, чтобы он влюбился в тебя, герой. Если мы все правильно увидели, он к тебе неравнодушен. Наверное, это у него в крови. Тьма притягивает членов этой семьи.
– Разве ты только что не говорил, что я просто герой, который никогда не сможет полюбить человека или ангела? Грязный демон?
Я произношу эти слова, и они кажутся мне неправильными.
– Ты такая и есть. Однако он, похоже, видит все иначе. Но ведь он провел две тысячи лет в подземном мире и непохож на обычного благочестивого ангела.
– Что мне нужно делать?
Он достает из кармана куртки рулон бумаги и разворачивает его. Это карта. С одной стороны часть от нее оторвана.
– Это и есть царство света. Оно расположено к западу от Джараская. Но мы не знаем, как туда попасть. Я хочу, чтобы ты нашла этот путь. Ангел может рассказать тебе о нем. Поэтому ты должна заставить его доверять.
– Я…
– Это нужно сделать, лженаследница.
Я собираюсь ему ответить, но тут через балкон входит Миел:
– Сделай это для нас. Для меня.
Он подходит ближе, и у меня перехватывает дыхание при виде его светло-голубых глаз. Вокруг прекрасного лица – светлые локоны. Когда я вижу его взгляд, я понимаю, что архангел солгал. Миел любит меня. Каждая клеточка его тела излучает любовь. И все же во всем этом есть какая-то трагичность, которую я не могу выразить словами.
– Но они стерли у меня воспоминания. Это сделал Арк. Я это чувствую.
– Мы герои. Для этого мы здесь. У Авиелл и Лирана наверняка были на то причины.
Я делаю глубокий вдох и выдох, а затем киваю. Но то, что говорит Миел, не вяжется с его образом. И кивок тоже словно не мой.
Он подходит еще немного ближе и кладет руку мне на щеку.
– Как только все будет сделано, мы сможем быть вместе.
Сердце у меня будто обжигает огнем… Моя душа кричит, что это на самом деле не Миел.
– Я не могу принести клятву. Архангел сразу начнет подозревать…
– Ничего страшного. Я доверяю тебе. Лиран и Авиелл тоже.
Я снова киваю. Только непохоже, чтобы этот жест исходил от меня. От Навиен, которую я недавно обрела. Это кивнула герой Навиен. И было так приятно кивнуть. Так правильно. Можно ни о чем не думать. Будто я избавилась от бремени, которое на самом деле не мое.
– Как я должна буду все это сделать?
– Это мы устроим, – бормочет себе под нос Арк, доставая из кармана кастеты и надевая их на пальцы.
Я прищуриваюсь.
– Все должно выглядеть правдоподобно, – грустно говорит Миел, и в следующий момент Арк замахивается и бьет меня.
Первый же удар ломает мне нос. Я задыхаюсь, и тут на меня обрушивается еще один удар и разбивает губу.
Миел немного отстраняется. По щекам у меня стекают слезы. Они соленые и жгут рану на губе. Арк снова наносит удар. Он так сильно бьет меня в висок, что перед глазами пляшут звезды. Затем пинает ногой в живот. Я задыхаюсь и хватаю ртом воздух. Еще один удар. И еще. А потом удар по затылку, и больше я ничего не помню.
Когда я прихожу в сознание, все тело у меня болит. Запах вокруг кажется знакомым, но я не могу вспомнить почему. Я на холодном влажном полу, вся дрожу. Когда я пытаюсь открыть глаза, один глаз остается закрытым. Подняв руку, пальцами я нащупываю сильную припухлость и наконец осознаю, что нахожусь в тюрьме. Рядом со мной у стены сидит молодой мужчина. Выглядит он так же плохо, как я себя чувствую. И все же я его узнаю. Он тот герой из леса. Тот, кому ангел помог сбежать со своей семьей. Как он здесь оказался?
– Где твоя семья? – спрашиваю я хриплым, едва слышным голосом.
Он смотрит на меня без единой эмоции:
«Я не знаю».
Я слышу его голос только в своей голове, а это значит, что у меня не стоит мой защитный барьер. Я ищу в себе силы его восстановить, но их во мне нет. Будто меня опустошили.
«А что случилось?» – спрашиваю я его тоже через мысленную связь.
«Тот тип не сдержал своего слова».
«Высокий темноволосый мужчина, который вам помогал?»
«Помогал! – Теперь он громко смеется и сплевывает на пол рядом с собой. – Он просто хотел попасть в лагерь подготовки героев, где я работал. Когда он получил то, что хотел, он меня просто бросил».
У меня болит голова. Я не в состоянии упорядочить всю эту информацию. Что Марви хотел в лагере? Это вообще реальность или опять просто игра? Лиран и Авиелл хотят добиться, чтобы я не доверяла ангелу? Это невозможно. Они ничего не знают о встрече в лесу Гнева.
– Герой Навиен! – внезапно раздается властный голос.
Я смотрю вверх. Сквозь прутья решетки различаю мужское лицо. На нем нет лилии, и я не чувствую с ним связи, как с героем. Это человек. Наверное, охранник. Я еще раз ощупываю все больные места. Вытягиваю ноги, чтобы прикинуть, будут ли они меня держать. Эти действия пробуждают во мне какие-то воспоминания. Они связаны со страхом и беспомощностью, но в то же время и с архангелом. Я чувствую доверие. Доверие к нему. Но почему?
– Тебя выведут к народу.
– Выведут к народу? – переспрашиваю я, потому что не понимаю, что он имеет в виду.
В следующую секунду мужчина уже открывает дверь камеры и входит. Герой плюет в его сторону, за что получает удар. Он издает сдавленный звук, но не вскрикивает. Не позволяет себе показать, что ему больно. Или, может быть, ему не так уж и больно, ведь по сравнению с его душевными страданиями физическая боль кажется незначительной. Что такое сломанные ребра по сравнению с разбитым сердцем, полным безнадежности и одиночества? Пустяк.
Когда охранник подходит ко мне, я встаю и нарочито издевательски отдаю ему честь.
Он поднимает брови:
– Довольно смело, притом что люди сейчас будут решать, что с тобой сделать. Уж поверь, народ ненавидит героев.
Он хватает меня за испачканные кровью волосы и рывком поворачивает мою голову.
– Особенно тех, кто вырезает с лица свои метки демонов, чтобы быть похожим на одного из людей. Ты никогда не будешь человеком.
Он гаденько хихикает.
Я откидываю голову и бью его лбом, попав в нос. Слышится хруст.
Он вскрикивает и тащит меня из камеры за волосы.
– Ты скоро заплатишь за это, маленькая сучка!
Он закрывает дверь и, не ослабляя хватки, продолжает тащить меня вперед.
Ноги едва держат меня. Они оказались слабее, чем я предполагала. И хотя в моих легких огонь, будто там рана, во мне неожиданно просыпается гордость. Я не хочу оказаться перед этими незнакомыми людьми и позволить им рассматривать меня как товар. Здесь речь идет о моей жизни. Жизни человека, судьбу которого они должны определить. Но нет. В их глазах я не человек. Я всего лишь демон. Порождение ада. Нечто злое, пожирающее детей по ночам. Наверняка они рассказывают друг другу такие истории.
Тяжело дыша, мы наконец поднимаемся, выходим и движемся по брусчатке в сторону рыночной площади.
От яркого солнца у меня начинается резь в глазах, а в груди жжет еще сильнее, чем раньше. Тем не менее я разглядываю красивые дома и сразу понимаю, что мы по-прежнему в княжестве Высокомерия. Вокруг чисто и красиво. Фасады новые и аккуратные, подоконники украшены яркими цветами. Я вспоминаю, как мне здесь было хорошо. Теперь все по-другому.
Прямо перед рыночной площадью, откуда уже слышатся возбужденные крики и шум голосов, я замечаю вход в таверну «У высокомерного Росса», где мы с Лу встретили Миела.