Мой голос донесся уже из прохода и влажным скорбным эхом глухо отразился от каменных стен. И тут же послышались другие голоса — злые, предостерегающие, окликающие, требующие. Я не стал им отвечать, но внимательно прислушался, пытаясь узнать где скрывается враг еще до того, как увижу его в этом мареве.
Первый шурд налетел на меня сразу же. Схватился руками за лезвие вонзившегося ему в живот тесака и уронил голову на грудь. Стряхивая его с оружия, другой рукой я ломал шею подвернувшегося визгливого мечника, пытавшегося вскрыть мне колено. Затрещали сминаемые позвонки, я счастливо улыбнулся — отросшая рука набрала свою силу, недавно выросшие пальцы повиновались мне беспрекословно и без задержки.
— У меня снова две руки — поведал я важную для себя новость следующему противнику, а затем снес ему голову с плеч, не дожидаясь его радостных поздравлений…
Старый Шлеп явился на мой зов когда все уже было кончено. Стоя на краю заполненной горячей водой ямы, я вытаскивал из нее за волосы воющего от страха шурда. А вон довольно высок для этого народца. И плечи не перекошены врожденным уродством.
— Это последний? — вопросил я, буднично перерезая глотку новому верховному шурду.
— Нет — удивленно покачал головой Шлеп и ткнул себя в грудь — А я? Я шурд! Настоящий шурд! Злобный! И могучий!
— О да — кивнул я, сдерживая невольную улыбку. Ты почти мне понравился старый калека. Но это не спасет тебя.
Глухо стукнула отброшенная палка, слишком уж длинная и толстая для такого доходяги. Не иначе Шлеп пытался придать себе весомости при помощи этого отполированного посоха. И ведь сумел же сохранить — палка не улетела в огонь во время морозных зим, когда все время не хватает дров. Но почему же сейчас отбросил с таким пренебрежением? Раздался громкий всплеск. Я повернул голову и все понял. И улыбнулся еще шире.
Старый Шлеп шлепнулся в яму. Старый Шлеп стал королем!
Он с шумом вынырнул, зафыркал, заохал от воды. Закачал в изумлении мокрой головой, утирая с лица струйки воды.
— Тепло! Горячо! Я наконец-то с-согрелся! И я теперь король шурдов! Верховный вождь! Самый-с-самый главный!
Я стоял у края ямы и снизу-вверх глядел на ликующего шурда, последнего жителя огромного подземного города и, возможно, самого последнего их короля. Я стоял и улыбался, глядя на веселье старика, что впервые за всю свою жизнь сумел наесться, согреться и получить самый настоящий трон. Ведь эта яма лишь для меня не больше чем впадина со зловонной водой. А для старого шурда это верх всех его жизненных мечтаний.
— Я правлю в этом граде! Я правлю этими землями! — булькал и булькал старик, подплывая поближе ко мне — Я отдаю приказы! И вот мой первый указ! Чужак, я повелеваю тебе — убей меня!
— Да будет так, король Шлеп — склонил я голову в невольном глубоком уважении к этому веселому презрению к смерти.
Я убил его быстро и безболезненно. Одним ударом, распоровшим и густой пар и шею Шлепа. Его голова отлетела и с плеском упала в воду. Обезглавленное тело медленно погрузилось следом.
— Ты правил недолго, король Шлеп — начал я эпитафию — Но ты правил достойно! Покойся с миром, старый шурд.
Повернувшись, я направился к выходу и больше не оглядывался.
Коридор за коридором, зал за залом, комнату за комнатой я проходил не останавливаясь, переступая через окровавленные многочисленные трупы. Сегодня я сделал большое дело. Быть может даже великое дело. День прошел не зря.
А завтрашний день я проведу в пути. Время отправляться на юг. Поближе к величественной одинокой скале доминирующей над большой холмистой долиной. Поближе к Подкове…
Отступление шестое.
Два отряда ударили друг в друга как молнии. Столь же внезапно и столь же смертоносно.
Встреча оказалась полной неожиданностью для обеих сторон. Но медлить они не стали, разом опознав в противоположной стороне противника. Первыми ударили воины в белых плащах, спокойные, внешне медлительные, но на самом деле стремительные как ядовитые змеи. Дружный залп трех десятков арбалетов смел с седел почти такое же число врагов, упавших молча или с захлебывающимися криками боли. Брызнула первая кровь.
Следом в дело вступили измученные тяжелым странствием беглецы в грязных плащах потерявших всякий цвет кроме серого. Они бы предпочли уклониться от боя, но им никто не предложил выбора. Весь их грех состоял в том, что их господин не поддержал нынешнего короля из новой династии, ныне восседающего на троне и правившего самым большим из осколков былой Империи. Беглецы приняли бой. Ответили стрелами на стрелы. И несколько священников упали с лошадей, другие успели прикрыться щитами и словами святой молитвы.
Спешившиеся воины сшиблись в небольшой светлой рощице, яростно сражаясь за жизнь. Прочь поскакало несколько из тех, кто слишком сильно любил свою жизнь. Им вслед полетели арбалетные болты и не ушел никто. Оставшиеся без седоков лошади вскоре замедлили свой бег, а затем и остановились, потеряв интерес к происходящему. Неважно кто победит. И от тех, и от других они получат овес, поэтому нет нужды куда-то убегать. Упавшие с седел раненые беглецы пытались уползти прочь, цепляясь за драгоценную жизнь с неистовой силой. Выкаченные глаза, хрипящие рты, хлещущая кровь из пробитых безжалостными стрелами тел. Кто-то сумел встать и тотчас упал снова, получив еще одну стрел промеж лопаток. Кто-то полз, теряя кровь и силы, а затем и жизнь. Самые умные затаились, зажав ладонями раны и возможно впервые в жизни вкладывая всю свою проснувшуюся веру в истовую молитву о спасении жизни. Тщетно. Молящихся добили сразу же после расправы над еще сражающимся противником. Головы снесли с плеч даже тем, кто стоял на коленях и непрестанно осенял себя священным знаком Раймены, во всю глотку поминая Создателя. Не пощадили никого. Нет веры закоснелым грешникам. Их молитвы лицемерны. А вера их коротка.
Едва закончилась короткая битва, воины в белых плащах принялись сооружать большой погребальный костер, использовав для нее ту самую светлую рощу, где и случилось побоище. Лошадьми тела стащили в кучу между самыми большими деревьями, забросали валежником, подрубили и уронили сверху с десяток бревен, придавив мертвецов тяжким гнетом. А затем подпалили всю огромную кучу с нескольких сторон, не забыв плеснуть немного горючего масла. Чадный огонь взвился вверх и яростно зашипел, заплевался кипящей смолой и влагой из сырых деревьев. Вся роща полыхнула с жутким стонущим шумом, небольшой холм окутался вонючим дымом. Адское пекло быстро превращало в пепел мертвую плоть, обугливало и ломало кости. Ни один мертвяк не сможет восстать. А витающий в горячем воздуху порошок молотой травы Раймены добавит в этом уверенности.
Вскоре немного поредевший отряд боевых священников скакал прочь, ведя в поводу захваченных лошадей. Священнослужители молились прямо на скаку, последним словом поминая своих павших единоверцев и не забывая попросить о снисхождении у Создателя для грешных душ покаранных еретиков.
Уничтожен еще один змеиный клубок бунтовщиков и возможных соратников проклятого Тариса Некроманта. В недавно пришедших «вестниках» от иерархов Церкви говорилось ясно: уничтожить всю скверну в Диких Землях, не щадить живота своего ради достижения это святой цели. Церковь объявила Великий Сход, прошедший и закончившийся на удивление быстро. И решение было единогласным — что тоже весьма удивительно, если не сказать невероятно. Седые древние старцы очень редко сходились в своих мнениях. И они никогда не торопились. Днями перекладывали пожелтевшие бумажки, скрипели писчими перьями, задумчиво жевали губами и непримиримо хмурили брови. Порой заседания Схода длились много дней кряду. В этот же раз их будто заставил кто… прикрикнул властно на седых мудрецов, подтолкнул их нетерпеливо, а то и стукнул кулаком по столу. И решение было принято быстро…
Но как бы то ни было — решение принято и объявлено.
Пришло время очистить Дикие Земли от всей накопившейся в них тьмы. Карательным отрядам Церкви надлежит незамедлительно пересечь границу, перейти на ту сторону Пограничной Стены и начать очистку несчастных земель, что столь долго были лишены света Создателя. Тем же отрядам что уже находились в заброшенных Западных Провинциях следовало и дальше продолжать свое дело, невзирая на потери. Биться до последнего воина и последнего вздоха!
Далеко на востоке от пылающей рощи, в пограничном селении, через непривычно широко и без опасений распахнутых ворота, один за другим проходили большие и тяжелогруженные обозы. Со всех сторон их прикрывали воины — и не абы какие, а из имперских тяжелых кирасиров, уверенно сидящих в седлах и бдительно поглядывающих по сторонам. Рядом с ними ехали священники, на чьих поясах покачивались большие ключи — символ их святого ордена. Ордена Привратников. В вышедшей и широко объявленной намедни высочайшей булле говорилось, что священника Ордена Привратников, как самым сведущим по Диким Землям, надлежит взять на себя тяжелое, но священное бремя церковного наместничества. И первым делом им приказали основать большое и постоянное селение рядом с давным-давно заброшенной цитаделью Твердынь, так же известная как Крепость Твердь или же Угрюмая Твердь.
Привратникам было приказано проверить окрестности вокруг огромной крепости, очистить их надежно от любой мерзкой пакости, после чего заняться самой цитаделью, с целью основания в ней мощного форпоста, через который в дальнейшим будут проходить караваны поселенцев.
Надежно закрытый от посторонних глаз и ушей орден Привратников доказал, что, несмотря на обычную свою мудрую медлительность и основательность, он умеет при нужде выполнять приказы крайне быстро. Еще бы — недавно Привратники запятнали свои белоснежные балахоны и плащи темными пятнами, среди их числа оказалось несколько еретиков, скрывавшихся на глазах у всех.
Тяжелые грохочущие обозы, пешие первые поселенцы, монахи и многочисленные всадники шли настолько плотно, что заброшенная века назад древняя дорога сама собой очистилась от покрывавшей ее буйной растительной поросли. Исчезли даже деревья, быстро вырубленные и выкорчеванные передовыми отрядами.