– Свете незачем звонить, у нее есть ключ.
Сказав это, Виолетта быстро встала и пошла, открывать, а Михаил поспешил вслед за ней. К двери оба подлетели одновременно, и Михаил открыл сам.
Они никак не ожидали увидеть перед собой молодого человека – светловолосого, интеллигентного, типичного студента.
– Михаил Каганов? – спросил молодой человек.
– Да, – ответил Михаил, – а вы кто?
– Меня зовут Александр Юрмалов, я учусь в универе и знаком с вашей дочерью Светланой. Можно мне войти? – спросил он вежливо.
Виолетта приветливо кивнула, отступила, освобождая проход и буквально отодвинув Михаила с дороги.
– Да, входите, пожалуйста.
Они провели его в гостиную и усадили. Виолетта крепко стиснула руку мужа, тем самым вынуждая его сесть и быть сдержанней. Каганов собрал все свои силы и спокойно спросил:
– Что со Светой? Она в порядке?
– Я встретил ее вчера в кафетерии, где мы все часто бываем. Она была одна и выглядела очень взволнованной, поэтому я решил, что мне необходимо чем-то помочь ей.
Михаил сидел как на иголках.
– Мы поговорили немного, и Света рассказала, как она смотрит на происшедшее. Она действительно хочет вернуться домой, это я должен сразу вам сказать.
– Ну и?
– Я ее пытался уговорить с самого начала, но… она боится вернуться и немного стыдится.
– Передай Свете, что мы не сердимся и пусть она поскорее возвращается домой.
Саша улыбнулся и встал.
– Я ее приведу.
В этот вечер стол был накрыт на четверых.
В пятницу, когда очередной номер «Вечерки» уже был в киосках «Союзпечати», а в редакции царила тишина, Вере представилась возможность заняться своими делами. Ей не терпелось встретиться кое с кем в университете. После нескольких телефонных звонков она договорилась встретиться в кафе за обедом со своей знакомой.
Столовая студенческого городка находилась в построенном всего пару лет назад здании из красного кирпича. Она пришла на смену старой столовке, пропахшей кислой капустой. Студентом нравилось, хотя было дороговато. Это была столовая самообслуживания, кормили в ней вполне сносно.
Вера шла к столику с двумя чашками кофе. За ней с парой пирожков пробиралась Рита Филиппова, веселая, средних лет женщина, профессор экономики.
Полчашки кофе ушло на общие разговоры и ничего не значащие сплетни.
Однако Филиппова достаточно хорошо знала подругу.
– Насколько я понимаю, тебе нужно о чем-то серьезно поговорить.
– Угу, но дело необычное и не имеет отношения к моей работе.
– Значит, разузнала что-то новое о сестре?
– Нет, это не касается Полины. Расследование пришлось пока отложить. Но если мне удастся кое-что выяснить, можешь быть уверена, я снова займусь обстоятельствами смерти сестры. – Вера посмотрела на Филиппову долгим взглядом. – Ты ведь уже и не веришь, что я могу найти хоть какие-нибудь концы?
– Вера, ты знаешь, что я на все сто поддерживаю твое стремление разобраться в этом деле, но сомневаюсь, что поиски увенчаются успехом. Это все так… безнадежно, так трагично.
Караваева пожала плечами.
– Поэтому я буду продолжать поиски, чего бы мне это ни стоило. Об этом я и хотела с тобой поговорить, хотя тема для меня очень неприятная. Ты знаешь, что меня арестовали и я провела в милиции целую ночь?
Филиппова, конечно, отнеслась к сказанному скептически:
– В «обезьяннике»? За что?
– За то, что я пыталась купить любовь милиционера, переодетого в штатское. Я должна во что бы то ни стало узнать, почему полковник Буркин так поступил. Помни, пока все, чем я обладаю, только предположения и догадки, но я найду истину.
– Я тебя понимаю. Но чем я могу помочь?
– Знакома с Лиховой, факультет психологии?
– Обедали за одним столиком.
Караваева заметила кислую гримасу подруги.
– Она со странностями?
– Ну, видишь ли, все мы разные, – ответила Филиппова. – Но у нас не оказалось ничего общего.
– Какая она, по-твоему: сильная, открытая, самоуверенная, отталкивающая?..
– Скорее всего – первое, и, как мне показалось, загадочная, хотя я использую это слово за неимением более точного. Ее интересы – эзотерическая метафизика, и, видимо, она предпочитает ее банальной действительности.
– Никогда не встречала ее с полковником Анатолием Буркиным?
– Ах! Так вот что тебя интересует! Нет, не встречала. Но я могу, как друг, помочь связаться с кем-нибудь более сведущим. Его зовут Виктор Жаков, он работает на факультете психологии. Лихова ему не нравится, и он к тому же обожает сплетни.
Виктор Жаков, молодой профессор с простодушным лицом, всегда модно одетый, несомненно, привлекал внимание женщин. Сейчас он находился в своем кабинете и занимался проверкой студенческих тетрадей. У него нашлось время поговорить – особенно с такой милой, хорошенькой журналисткой из «Вечерки».
– Привет, привет, – сказал он Вере, когда она открыла дверь. – Пожалуйста, садись. Прости за беспорядок. – Он показал на гору тетрадей и книг, под которой, вероятно, скрывался еще один стул. – Чем могу служить?
– Спасибо, Виктор. Я здесь, собственно, по личному делу. – Вера сделала паузу перед тем, как перейти к щекотливому вопросу: – Рита сказала, что ты знаешь Лихову…
– Так, так! – Жаков с насмешливой решительностью оглядел комнату, пытаясь удостовериться, нет ли здесь лишних ушей. Потом он подался вперед и понизил голос: – О, наша дорогая профессорша имела неосторожность задеть мое самолюбие и унизить меня, так что причины «отблагодарить» ее у меня есть. Я буду рад ответить на твои вопросы.
Караваевой явно повезло, с парнем можно было говорить начистоту.
– Меня интересует полковник милиции Антон Петрович Буркин. У меня есть информация, что он и Лихова часто встречаются. Можешь ты это подтвердить?
– Если ты имеешь в виду романтические отношения… – Он с улыбкой покачал головой. – Дорогая моя, не знаю, понравится ли тебе мой ответ, но я скажу – нет, не думаю, чтобы между ними была любовная связь.
– Но он регулярно встречается с ней.
– Понимаю, понимаю. Но с ней встречается масса людей. Она дает консультации в свободное время. Скажи-ка, этот Буркин встречается с ней каждую неделю?
Вера ответила без прежнего энтузиазма:
– Да, каждый вторник в одно и то же время.
– Вот видишь! Он ходит к ней на еженедельные сеансы.
– Но почему он никому не хочет говорить об этом? К чему такая таинственность?
Жаков снова подался вперед и тихо сказал:
– Все, что делает Лихова, окружено глубокой тайной! Это Внутренний Круг, Вера. Никто не имеет права знать об этих «консультациях», никто, кроме избранных, элиты, власть имущих, кроме особых постоянных ее посетителей. Такова она.
– Чем она занимается?
– Видишь ли… – Глаза его озорно блеснули. – Это конфиденциальная информация, и должен предупредить, что я и сам ей не вполне доверяю. Профессор ухитрилась нажить себе массу врагов и не вызывает у коллег большой симпатии. – Он повернулся к Караваевой так, что они теперь смотрели прямо в глаза друг другу. – Лихова – человек не от мира сего… Ее научные изыскания лежат в той сфере, с которой мы, обычные люди, не очень-то желаем соприкасаться: Источник, Вселенское Сознание, Высший План…
– Увы, я не понимаю, о чем идет речь.
– Да никто не понимает. Некоторые слишком близко к сердцу принимают это и беспокоятся. Может быть, она гений и действительно подошла к важным открытиям, а может, просто ненормальная.
– Ну, а что все это значит – Источник, Сознание?
– Постараюсь объяснить… Насколько мы поняли, это связано с восточными религиями, странными мистическими культами и манускриптами, с тем, чем я никогда не интересовался и не собираюсь заниматься. Мое мнение: она, занявшись этой белибердой, совершенно потеряла связь с реальностью.
Караваева вспомнила о необыкновенном описании Лиховой, сделанном Кагановым.
Виктор предостерегающе поднял руку.
– Никаких фактов. Я предполагаю и сопоставляю все сам. Я слышал, что она помогает советами людям, которые к ней приходят, и я заметил, многие из них – люди влиятельные. Но как может давать советы человек, опутанный ложными идеями? Я готов поверить, что она… имеет особую выгоду в этой ситуации.
– А эти… члены Внутреннего Круга – они встречаются регулярно?
– Насколько я знаю, да.
– Можешь назвать кого-нибудь?
– Естественно, прежде всего твой Буркин, ты сама это мне сказала. Потом… Знаешь Хромова?
Вера чуть не уронила ручку.
– Я у него работала перед тем, как он ушел и Каганов перекупил газету. Кто еще?
– Кварцева, член университетского правления.
– Продолжай, продолжай!
– Дорогуша, ну кто же еще? Э… Давид Баранов, я думаю…
– Кто такой Баранов?
– Он купил землю, на которой стоит университет. Дальше у нас идет Арсений Купцов. Он казначей, очень влиятельная личность в университетском правлении. Иногда позволяет себе отпускать весьма колкие шутки о своих встречах с профессором, но непоколебим в своих взглядах. Так, дальше у нас идет этот экстрасенс, как его там…
– Олег Молодцов.
– Откуда ты знаешь?
Караваева только улыбнулась.
– Счастливая догадка. Продолжай.
Всю пятницу Георгий изо всех сил старался не вспоминать о предстоящем собрании. Разговор с Кариной – она назвала ему только свое имя – был не из легких. Взглянув на облик и наряд молодой женщины сквозь смотровое окошечко входной двери, попросил, чтобы Мария сама открыла дверь и впустила посетительницу. Священник заметил, что Карина не пыталась надеть на себя какую-то маску: она выглядела вполне естественно, хотя и несколько жеманно. Что же касается причины, по которой она пришла за советом…
– Мне кажется, что всему причиной – мое одиночество, поэтому я постоянно слышу эти голоса…
Нежданная гостья внимательно посмотрела на Георгия и Марию, явно интересуясь, как они отреагируют на ее слова. Но после всего, что с ними произошло, ни Мария, ни Георгия уже ничему не удивлялись.