Георгий сошел с возвышения, взял Марию за руку, и они вместе пошли по проходу к двери. Он старался, насколько это было возможно, заглянуть каждому в глаза. Одни отвечали ему взглядом, полным любви, другие отворачивались.
Буркин встал с места.
– Теперь послушаем, что скажет община. Если кто-то хочет высказаться, поднимите руку, и мы по очереди дадим вам слово. Сема, ты можешь начать первым.
Семен Теркин встал и прошел вперед.
– Спасибо, Антон Петрович, – кивнул он Буркину. – Вы все, конечно, знаете меня и мою жену Лену. Мы живем здесь больше тридцати лет, сначала были прихожанами Успенского храма, а когда он закрылся, перешли в эту церковь и поддерживали ее и в жару, и в стужу. Я страдаю из-за нашего друга Лени Стальнова. Вы несомненно заметили, что сегодня Леонида нет в зале и, думаю, знаете почему. Раньше он мог смело смотреть вам в глаза и был членом нашей церкви. Мы все его любили, и он нас любил, и я уверен, что наши отношения не изменились. Но отец Георгий воображает, будто он – дар небесный на нашей бренной земле, и считает, что он имеет право осудить и вышвырнуть Леонида из церкви! Но, друзья, позвольте мне сказать вам лишь одно: никто и ниоткуда не может выкинуть Стальнова, если он сам не захочет уйти. И то, что Стальнов позволил забросать себя грязью и унизить свое достоинство, показывает лишь доброту его сердца. Мы позволили отцу Георгию мутить здесь воду. Прахов всегда был мирным городом, и в нашей церкви с момента основания царило согласие. Мы должны сделать все, чтобы восстановить эту жизнь.
Теркин вернулся на свое место, сопровождаемый одобрительными кивками некоторых из сидящих на передних скамьях прихожан, явно довольных его речью.
Следующим поднялся Василий Звонарев. Он был стеснительным человеком и заметно нервничал оттого, что ему предстояло говорить перед множеством собравшихся. Но он был настолько обеспокоен происходящим, что все же решился выступить.
– Да, – произнес он глядя в пол, – я обычно не говорю много, и я так боюсь стоять здесь, но… я думаю, что батюшка Георгий – настоящий Божий человек, хороший священник, и будет ужасно, если он уйдет. Что касается истории со Стальновым, то тут не только отец Георгий принимал решение. Мы все в этом участвовали, включая меня, и я знаю, что батюшка никому не желает зла.
Когда Василий сел на место, Глафира похлопала его по руке и тихо сказала: «Ты отлично справился». Однако сам Василий не был в этом уверен.
И так на протяжении двух часов отца Георгия попеременно то распинали, то прославляли. Нервы у всех были натянуты, спины одеревенели и зудели, но противоборствующие стороны спорили все с большим жаром. Через два часа всеобщее нетерпение выразилось ропотом всего зала: «Давайте начинать голосование…»
Буркин скинул пиджак, ослабил галстук и закатал рукава. Он раскладывал прямоугольные листочки для голосования.
– Что ж, перейдем к голосованию, – проговорил он и протянул бумажки двум быстро подскочившим к нему помощникам, которые сразу же и начали их раздавать. – Сделаем просто. Тот, кто хочет оставить отца Георгия настоятелем нашей церкви, пишет «да», кто думает иначе, пишет «нет».
Один из ангелов легонько толкнул другого в бок:
– Ты считаешь, что он может проиграть?
– Мы надеемся, что кто-нибудь молится.
– Но где же Серафим?
Написать «да» или «нет» было недолго, после чего бумажки сложили в картонную коробку, и Буркин снова призвал собрание к порядку.
– Хорошо, чтобы все было честно и справедливо, прошу представителей… разных мнений выйти вперед для подсчета голосов.
После короткого нервного обсуждения от стороны «да» вышел Василий Звонарев, а от стороны «нет» – Мазин. Вдвоем они отнесли коробку на дальнюю скамью. Целый рой шипящих демонов кинулся к ним, желая поскорее узнать результат. Сим тоже двинулся туда. Так будет справедливо, решил он.
Благодаря молчаливому и незримому для простых смертных присутствию Сима удалось избежать нечестной игры со стороны помощника Буркина. Когда Мазин как бы случайно уронил под лавку несколько бумажек, Сим мысленно подтолкнул Василия посмотреть в ту сторону.
– Ты что-то уронил, – заметил Звонарев очень вежливо.
Мазин, не проронив ни слова, поднял и протянул ему листки.
Подсчет был закончен, но Мазин захотел проверить еще раз. Но и после этого все осталось по-прежнему: голоса разделились поровну.
Они известили об этом Буркина, и тот огласил результаты голосования. В зале послышались крики.
Антон Петрович почувствовал, что ладони взмокли от пота, и он старался вытереть их носовым платком.
– Послушайте, вероятно, шанс, что кто-то переменит свое мнение, не очень велик, но я уверен: все хотят покончить с этим вопросом сегодня же. Думаю, многим хочется немного поразмяться, выйти в туалет, поэтому сделаем короткий перерыв. После этого проголосуем еще раз.
Пока Буркин излагал свое предложение, два демона, расположившиеся перед церковью, заметили на улице движение, сильно их встревожившее. На расстоянии квартала появились двое пожилых, мужчина и женщина, направлявшиеся прямо к зданию церкви.
– Эта, с клюкой, – Тяпина, – встревоженно пробормотал первый демон.
– Откуда она взялась? – удивился второй. – Я думал, о ней позаботились.
– Да, она больна, но все равно пожаловала!
– А с ней что за дед?
– У Зинаиды Тяпиной слишком много друзей. Нам следовало бы это помнить.
– Этой Зинаиде нужен хорошенький сердечный удар! – пробормотал один из демонов болезней и обнажил свой меч.
Может быть, это была чистая случайность или невероятное совпадение, но в ту секунду, когда он сделал выпад, направив острие своего меча в сердце Тяпиной, старый мужчина резким движением потянул на себя дверь. Клинок наткнулся на его твердое, как бетон, плечо, прикрывшее Тяпину от смертельного удара.
Буркин, увидев входящую в зал старушку, тихо выругался. Ведь достаточно было одного голоса, чтобы собрание вынесло убийственное для него решение, и не было никакого сомнения, что Тяпина проголосует за отца Георгия. Божьи посланники встрепенулись.
Серафим, капитан воинства, прикрывший своим плечом старушку от удара бесовским клинком, сбросил обличие пожилого мужчины и присоединился к другим ангелам.
– Ты и меня провел, – заметил ему Сим.
– Можешь и сам как-нибудь попробовать, – улыбнулся в ответ ему Серафим.
Полковнику, стоящему за кафедрой, мерещилась дама пик. Он очень хорошо представлял себе испепеляющий взгляд Лиховой, который ему предстояло выдержать в случае провала.
– Так, – начал он, – если все готовы, можем начинать повторное голосование.
Зал притих. Сторонники священника были вполне готовы к бою.
– После того как мы помолились и все обсудили, может быть, некоторые из вас более ответственно отнесутся к будущему нашей церкви. Да, так я хотел бы сказать несколько слов, я ведь до сих пор не высказывал своего мнения. Видите ли, отец Георгий слишком молод…
Средних лет мужчина, из тех, кто собирался голосовать за святого отца, закричал во все горло:
– Если ты думаешь сказать что-нибудь против, то и нам должен дать столько же времени!
Сторона «да» одобрительно загудела, тогда как сторона «нет» хранила полное молчание.
– Вы меня неправильно поняли, – пробормотал Буркин, покраснев до корней волос. – Я и не собирался влиять на голосование, я только…
– Давайте голосовать! – выкрикнул кто-то с места.
– Да, да, голосовать, и поскорее! – прошептал Лизор в окружении своей свиты из мелких бесов.
В этот миг дверь отворилась. «О, нет! – простонал Буркин. – Кого там еще принесло?» В зале мгновенно воцарилась мертвая тишина. Вошедший, Леонид Стальнов, угрюмо кивнул всем и уселся на скамье в самом конце зала. Он выглядел очень постаревшим.
– Давайте голосовать! – закричал Костя Мазин.
Пока помощники раздавали новые листки бумаги, Буркин обдумывал, как ему ретироваться в случае провала.
– Проследите, чтобы Стальнов тоже получил бумагу и карандаш, – приказал Буркин одному из помощников, который тут же пошел выполнять приказание.
– Я думаю, мы готовы ко всем фокусам Лизора, – шепотом обратился к Симу один из ангелов.
– Да, эта ночь может затянуться надолго, – ответил тот.
Листочки собрали. Лизор и другие демоны плотным кольцом окружили коробку, внимательно наблюдая за каждым небесным воином. Все были настороже: и бесы, и ангелы, и люди.
Мазин и Звонарев внимательно следили друг за другом, тихо бормоча себе что-то под нос. Константин закончил считать и теперь ожидал Василия. Тот наконец завершил подсчет, посмотрел на Мазина и спросил, не хочет ли он проверить еще раз. Они начали все сначала. Потом Мазин достал ручку, написал результат и передал записку Буркину. Пока тот разворачивал листок, Мазин и Звонарев вернулись на свои места.
Явно потрясенному Буркину понадобилось несколько мгновений, чтобы принять деловой, официальный вид.
– Так… – начал он, пытаясь овладеть голосом, – хорошо… Отец Георгий… остается.
Одна часть зала облегченно вздохнула и заулыбалась. Остальные молча забрали свои вещи и вышли.
– Антон Петрович, как распределились голоса? – спросил кто-то.
– Э… здесь не указано.
– Тридцать восемь против тридцати шести, – произнес Костя Мазин и осуждающе посмотрел в сторону Стальнова. Но тот уже вышел.
Серафим и Сим вместе с другими ангелами, стоящими на вахте, в волнении наблюдали за взрывом. С дикими воплями взбешенные демоны, совершенно потеряв рассудок, бросились вон из церкви сквозь крышу и стены, тесня и толкая друг друга.
– Ну и шабаш устроят они сегодня! – заметил Серафим.
– Но каков Леня Стальнов! – воскликнул Сим. – Неужели это правда он?
Серафим отлично понимал, что он имеет в виду.
– Да, это был Стальнов.
– Проследи, чтобы Зинаида добралась домой без приключений. Пошли с ней охрану. А сейчас все по местам. Сегодня ночью бесы поднимут на ноги весь город.