– В заключение просмотри еще одну статью, – попросила Вера. – В ней они утверждают, что это было самоубийство. Они уверены, что моя сестра сама разделась донага и перерезала себе горло.
Вид Михаила выражал сомнение.
– Это все?
– Да, это все.
Михаил тихо закрыл папку. Он еще никогда не видел Караваеву такой подавленной и скорбной. Он тихонько похлопал Веру по плечу.
– Может… может, закончим на сегодня?
Вера не обратила внимания на его слова.
– Я проверила планы всех спален, комнату, где ее нашли, узнала фамилии всех девушек, которые жили в этом здании. С каждой из них я разговаривала. Читала отчеты милиции, просмотрела все личные вещи Полины. Я пыталась разыскать ее соседку по комнате, но она ушла из университета. В конце концов я решила остаться в Прахове, найти работу, подождать и осмотреться. Я и раньше немного занималась журналистикой, так что работа в газете оказалась для меня нетрудной.
Михаил положил руку ей на плечо.
– Я тебе помогу, сделаю все, что удастся. Тебе больше не придется одной нести эту ношу.
По понятным причинам в приходе отца Георгия этим воскресным утром собралось гораздо меньше людей, чем обычно. И хотя в зале чувствовалась напряженность, Георгий прекрасно видел, что атмосфера была куда более мирной и спокойной, чем на прошлом собрании. Стоя перед алтарем, он с радостью смотрел на улыбающиеся лица тех, кто поддержал его накануне. Вот и чета Звонаревых на своем обычном месте. Зинаида Тяпина тоже пришла на собрание, она чувствовала себя гораздо лучше, слава Господу. Неподалеку от нее – сестры Медновы, супруги Григорьевы, почтальон Иван Скворцов. Хотя Антона Буркина не было, но Константин Мазин и его жена, так же как Семен и Лена Теркины, находились в зале. А еще незадолго до начала службы в дверях зала появилась незнакомая пара. Новички, Андрей и Юнона Дальноглядовы, скромно примостились в дальнем углу.
Когда пришло время проповеди, Георгий раскрыл пятьдесят пятую главу книги пророка Исаии.
«Ищите Господа, когда можно найти Его, призывайте Его, когда Он близко. Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник – помыслы свои, и да обратятся к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив. Мои мысли – не ваши мысли, не ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших. Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но поит землю и делает ее способною рождать и взращивать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, так и Слово Мое, которое исходит из уст Моих, – оно не возвращается тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его. Итак, вы выйдете с веселием и будете провожаемы с миром. Горы и холмы будут петь перед вами песнь, и все дерева в поле рукоплескать вам».
Георгий очень любил это место Писания и не мог удержаться от улыбки, новички в конце зала согласно кивали в такт его проповеди. Высокий блондин улыбнулся, кивнул и даже воскликнул: «Аминь!»
Слова текли из сердца и сознания отца Георгия. Должно быть, это Божье помазание. Проповедуя Божье Слово, он порывал связи с землей и возносился к Небу.
Маленькие ничтожные бесы, которым удалось проникнуть в зал, жались к своим подопечным и с ненавистью скалили зубы. Кое-кому из них удалось закрыть уши слушавшим, но в это утро проповедь батюшки была особенно сильна и неотразима. Слова отца Георгия действовали на демонов хуже, чем визг циркулярной пилы на больные зубы.
На крыше церкви прочно устроились Нагиши и его воины, не собираясь отступать ни на шаг. Лизор со своей свитой прибыл к началу собрания, но Нагиши невозмутимо оставался на своей позиции.
– Тебе придется иметь дело со мной! – угрожал Лизор.
На что Нагиши с преувеличенной вежливостью ответил:
– Увы, мы не можем впустить сегодня ни одним демоном больше.
Так что Лазарю ничего не оставалось делать, как подыскать в это утро своим бандитам другое место. Идти напролом через мощный заслон ангелов не имело смысла. Изрыгая ругательства, он повернул свиту прочь, назад в город, чтобы вовсю побесчинствовать там.
Сразу после собрания часть прихожан направилась к дверям, другая же подошла к батюшке.
– Батюшка, меня зовут Андрей Дальноглядов, а это моя жена Юнона.
– Очень рад, приветствую вас, – ответил отец Георгий, и лицо его осветилось широкой улыбкой.
– До чего же было славно! – продолжил разговор Андрей, удивленно кивая и одновременно пожимая руку священника. – Это было… это была действительно чудесная проповедь!
Они коротко представились и немного рассказали о себе. Андрей был владельцем лесного склада на окраине города, а Юнона работала секретарем в суде. У них был сын Роман, пристрастившийся к наркотикам и нуждавшийся в Господе.
– У нас есть несколько друзей, любящих Господа, и им некуда пойти. Последний год у нас в городе происходит что-то странное. Вы понимаете, о чем я говорю?
Георгий попытался уточнить:
– Что именно вы имеете в виду?
Андрей покачал головой:
– Мне кажется, сатана особо заинтересовался нашим городом. Раньше ничего подобного в Прахове не бывало, и не происходило столько подозрительных вещей. Может быть, тебе трудно в это поверить, но у нас есть друзья, которые не ходят в церковь, хотя раньше приходили каждое воскресенье.
Юнона обменялась взглядом с мужем, припоминая тех, о ком шла речь:
– Георгий и Ева Кузнецкие, Багровы, Долгоруковы, Нильский, Климовы…
– Да, верно, – подтвердил Андрей. – Как я уже говорил, в городе множество христиан, изголодавшихся и рассеянных, как овцы без пастыря.
Олег Молодцов был настоящим артистом. Он стоял за старой коммунистической кафедрой, необычайно величественный и уверенный в себе, слова были всегда хорошо подобраны и убеждали публику в его абсолютной правоте. По крайней мере все, кто учился у него, не знали сомнений, и в это воскресное утро зал был заполнен до отказа. Ему нравилось проводить лекции именно в воскресенье – в противопоставление церкви. Многие из пришедших были высокообразованными людьми: врачи, учителя, адвокаты, доморощенные философы и поэты; кроме того, эти многие имели прямое или косвенное отношение к университету.
Каганову были прекрасно знакомы все па этого танца, так что в это воскресенье его мысли были заняты не столько вдохновенными речами о самопознании, сколько тем, как ему поймать Молодцова после лекции.
Михаил украдкой бросил взгляд в сторону: там сидела Виолетта, а за ней Светлана, и возле нее – Саша Юрмалов. Света и Александр хорошо понимали друг друга. Он явно оказывал на нее положительное влияние. Сегодня, например, они заключили договор: если Саша пойдет со Светой на семинар, то она согласится идти вместе с родителями. Сработало.
Хочешь не хочешь, а Михаилу пришлось признать, что у Александра легко установились со Светой такие отношения, которых самому Каганову, увы, достичь никогда не удавалось.
«Что же происходит? – удивлялся Каганов. – В кои-то веки вся семья сидит рядом, а ведь это не что иное, как чистое чудо. Но Бог мой, что за странное место они выбрали, а что касается самого лектора, там, за кафедрой…»
Как было бы хорошо и удобно оставить все как есть! Но Каганов был настоящим журналистом, и его репортерское чутье подсказывало ему, что Молодцову было что скрывать.
Собрание закончилось ровно в двенадцать часов. Каганов с семьей медленно плыли в общем потоке. Молодцов стоял на обычном посту у выхода из зала и, как истинный образец просвещенного человека, прощался с посетителями, пожимал руки взрослым и шутил с детишками. Наступил черед Михаила, Виолетты, Светы и Саши.
– Рад видеть тебя, Миша, – произнес Молодцов, сияя и тряся его руку.
– Ты знаком со Светой? – спросил Каганов и официально представил ему дочь.
– Светочка, я очень рад тебя видеть, – обратился к девушке Молодцов, похоже, сердечно. Света искренне ответила, что тоже очень рада их знакомству.
– О! Александр! – воскликнул Молодцов. – Саша Юрмалов! – Они обменялись рукопожатиями.
– Так вы знаете друг друга? – удивился Михаил.
– О, да, я его знал, когда он был еще мальчиком. Саша, ты мог бы заходить сюда почаще!
– Вы правы, – ответил юноша, смущенно улыбаясь.
Все прошли вперед, но Михаил задержался и, обойдя Молодцова, пристроился к нему с другой стороны, чтобы продолжить разговор.
Он подождал, пока он закончит ритуальную беседу со следующей группкой уходящих, и быстро проговорил:
– Свете очень понравилась твоя сегодняшняя лекция. Ей показалось, что она была очень похожа на лекции Юлии Лиховой в университете.
Молодцов на это ничего не ответил, напротив, все его внимание, казалось, было сосредоточено на молодой паре с младенцем:
– Ах! Вы только посмотрите, как она выросла!
– Тебе стоит как-нибудь встретиться с профессором Лиховой, – не отставал Каганов. – Между тем, что она говорит на лекциях, и твоими словами есть удивительное сходство. – Молодцов по-прежнему не реагировал. – А насколько я понимаю, Лихова глубоко завязла в оккультизме и восточной мистике…
– Михаил, в этом я решительно ничего не понимаю.
– И ты не знаком с профессором Лиховой?
– Конечно, я же тебе говорил.
– И ты никогда не бываешь на приемах, которые она устраивает у себя дома, не знаком с Антоном Буркиным, Толиком Хромовым, Ларисой Кварцевой, Арсением Купцовым и даже с судьей Булкиным?
Молодцов мучительно покраснел, помолчал, а затем изобразил на лице удивление, как будто что-то внезапно вспомнил.
– Ах, вот о ком ты говоришь! – рассмеялся он. – И как это я забыл! Видишь ли, все это время я думал, что ты имеешь в виду другого человека!
Молодцов отвернулся, приветствуя очередных покидающих зал. Когда они миновали выход, Михаил все еще стоял рядом.
– Ну, так что же ты можешь рассказать об этих встречах? – настаивал Каганов. – Правда, что ее «гости» состоят из влиятельных лиц нашего общества, членов деканата?