– Передай своему капитану, что Рафавал, князь Карфагена, ищет с ним встречи. – Тяжелая нога еще сильнее надавила на горло. – Скажи ему это!
Трикс остался один. Он с трудом поднялся с земли. Единственное, о чем он мог думать в эту минуту, была Мария.
Мария плакала, вытирая слезы руками, и усердно молилась. Погони не было, но она была так напугана, что все равно не чувствовала себя в безопасности. Ей хотелось поскорее попасть домой. И тут в конце улицы показался Трикс. Он летел метрах в трех от земли. Одежда его поблескивала теплым белым светом, он взмахивал крыльями хотя и неравномерно, но все же уверенно. Широко распластав изломанные дрожащие крылья, он притормозил ими, опускаясь на крышу автомобиля. Машина почти остановилась, и Мария, жалобно плача, с силой подалась вперед, пытаясь заставить ее катиться дальше.
Трикс протянул руку сквозь крышу и ласково положил ее на плечо Марии.
– Ну-ну, успокойся… все прошло. Теперь ты в безопасности.
Мария приободрилась. Пока было возможно, Мария вырулила на другую сторону улицы и поставила автомобиль у тротуара. Она закрепила ручной тормоз и сидела несколько минут, пытаясь успокоиться.
– Мария, – произнес ангел, – я думаю, ты должна попробовать снова завести двигатель.
Между тем Мария с тоской думала о том, что эта штуковина вообще никогда не заработает. Ну зачем она вообще сдала на права?! Зачем согласилась на предложение спонсоров купить им машину?! И в какой ужасный момент она сломалась, как будто специально, чтобы ее подставить!
– Ну-ка, – призвал Трикс, – сделай шаг веры. Надейся на Бога, ты даже не знаешь, что Он может для тебя сделать.
И хотя Мария слабо верила в успех, она решила все же попробовать завести машину и повернула ключ зажигания. Мотор задрожал, чихнул и заработал. Мария дала ему возможность поработать вхолостую, убедилась, что все в порядке. Затем она вырулила на проезжую часть и, быстро набрав скорость, помчалась домой. Трикс сопровождал ее, сидя на крыше автомобиля. Мария спешила под надежную защиту Георгия.
Услышав хлопок автомобильной дверцы, священник вздохнул с облегчением. Теперь, когда жена была рядом, Георгий смягчился:
– Тебе не обязательно уходить так сразу.
– Нет, нет, я пойду. Может быть, мне лучше выйти через боковую дверь?
Мария и думать забыла о продуктах. Ее единственным желанием было поскорее попасть в дом. Трикс следовал за ней. Он был весь в грязи, одежда изорвана, глубокая рана на спине невыносимо болела.
Георгий открыл дверь.
– Привет, дорогая, а я уже начал беспокоиться. – Тут он заметил, что глаза у нее полны слез. – Но что…
Внезапно раздался страшный крик. Это был искаженный до неузнаваемости голос Карины. Священник кинулся обратно в комнату, не понимая, что могло произойти.
– Не-е-т! – кричала Карина, подняв руки к лицу. – Ты сошел с ума! Убирайся от меня! Прочь с дороги!
Пораженные Георгий и Мария наблюдали, как она пятилась в комнату, взмахивая руками, будто отбиваясь от невидимого противника. Карина наталкивалась на мебель и выкрикивала непристойности.
Никон попытался удержать Трикса, который непременно хотел свершить правосудие. В руке ангела сверкал обнаженный меч, которым он описывал стремительные круги, безжалостно атакуя демона вожделения, покрытого черной чешуей. Сначала похотливый дух только оборонялся, но потом яростно бросился в контратаку. Огромный кривой красный меч прочертил кровавую дугу в воздухе. Клинки противников со страшным звоном столкнулись, просыпав целый ливень огненных брызг.
– Оставь его! – крикнул Никон, пытаясь удержать друга и уклоняясь от ударов. – Прекрати, это приказ!
Наконец Трикс отступил, все еще держа перед собою обнаженный меч.
Карина утихла и протерла глаза. Она испуганно озиралась по сторонам. Георгий и Мария подошли к ней, пытаясь ободрить.
– Тебе что-то померещилось, Карина? – спросила Мария участливо. – Это я, Мария. Разве я сделала тебе что-то дурное? Я вовсе не хотела тебя испугать.
Демон стоял, втянув голову в плечи, по-прежнему сжимая меч.
– Мы не позволим тебе больше бесчинствовать, – приказал ему Никон. – Убирайся! И не смей здесь больше появляться!
Противник опустил крылья и, осторожно обойдя небесных воинов, попятился к двери.
Гостья кинулась к порогу. Мария хотела ее окликнуть, но Георгий взял жену за руку, давая понять, что сейчас лучше промолчать.
Никон удерживал Трикса до тех пор, пока свет вокруг него не померк. Все еще дрожа от напряжения, тот убрал меч в ножны.
– Трикс, – отчитывал его Никон, – ты же знаешь приказ Серафима! Я все время был с отцом Георгием. Священник все делал правильно, тебе незачем было… – Тут ангел заметил, что одежда друга разодрана, а сам он серьезно ранен. – Что случилось?
– Никон, у нас появились более сильные противники.
– Мария, ради Бога, что произошло? – обнял ее Георгий.
– Только запри покрепче дверь, дорогой, и обними меня сильнее! Пожалуйста!
Вытирая на ходу руки, Виолетта спешила к телефону. Она уже знала, что ей предстоит услышать. За последние две недели это случалось часто.
– Миша, я приготовила обед, и приготовила его на четверых. Я хочу, чтобы ты приехал к обеду. Ты опаздываешь всю эту неделю. Ты так занят своими делами и мыслями… Мне иногда кажется, что у меня нет мужа…
– Виолетта! – перебил ее Михаил. – Все не так плохо, как ты думаешь. Я скоро приеду, но мне придется немного задержаться.
Виолетта решилась высказать все по телефону, не зная, представится ли ей в ближайшее время более удобный случай.
– Миша, я очень беспокоюсь за Свету! Она… я не знаю… Только она больше не прежняя Света. Мне не нравится, что сделал с ней Саша. Но это не телефонный разговор.
Теперь вздохнул Михаил.
– Хорошо, хорошо. Мы поговорим об этом.
Кладя трубку на место, Михаил был раздражен и недоволен собой, думая о том, каково было Кате. Но это продолжалось несколько секунд. Потом его мысли вернулись к неотложному делу: интервью с профессором Лиховой.
Пятница, вторая половина дня. Профессор должна быть дома. Михаил набрал номер и на этот раз услышал длинный гудок, и еще один, и еще…
– Здравствуйте, это Михаил Каганов, главный редактор «Вечернего Прахова». Я говорю с профессором Юлией Лиховой?
– Да, это я. Чем могу служить, господин Каганов?
– Моя дочь Света посещает ваши лекции. Мне бы очень хотелось узнать время, когда вам удобно дать интервью. Мы, естественно, поговорим и об обычных лекциях, но меня больше интересуют другие ваши занятия в университете: свободные лекции и встречи, которые вы устраиваете по вечерам…
– Ах, вот что! – Тон Лиховой не предвещал ничего хорошего. – Эта идея принадлежит нескольким моим коллегам, и пока это только эксперимент. Должна вам заметить, мне не очень нравится сама идея давать интервью для прессы, и я не собираюсь этого делать.
– Значит, вы не хотите рассказать о тех влиятельных людях, которые составляют круг ваших друзей? Антон Петрович Буркин, Олег Молодцов, Лариса Кварцева, Давид Баранов, Арсений Купцов, судья Булкин…
– Мне нечего вам ответить, – сухо проговорила она. – Простите, у меня очень много дел. Всего хорошего, товарищ Каганов, – вот и все, что он услышал в ответ, прежде чем профессор бросила трубку.
Он положил трубку и вышел из своего застекленного кабинета в редакционный зал. Вопрос Веры вывел его из задумчивости.
– Тебе удалось с ней поговорить?
– Целых тридцать две секунды! Ей было абсолютно нечего мне рассказать.
– Профессор Лихова слишком важная, занятая персона, чтобы разговаривать с нахальными репортерами…
– Ох, – произнес он, – может быть, стоит попробовать снова связаться с Хромовым? Но он тоже не хочет ни о чем говорить.
– Однако ясно, что Анатолий много знает. Я подозреваю, что и он, и ректор смертельно напуганы.
– Да. – Михаил вспомнил их первый разговор. – Похоже на то. Хромов предупреждал меня об опасности. Он сказал, что я буду стоять на ушах, как и все остальные.
– И кто же эти остальные?
– Посмотрим, кого они убрали с дороги…
Вера заглянула в блокнот.
– Видишь ли, я пролистала свои записи, и мне вдруг стало ясно, что эти люди заняли свои места не так уж давно. Можем проверить, кого они заменили. А пока лучше всего позвонить Панову. – И послушать, что он нам скажет!
– Но сейчас, я думаю, самое время отправиться по домам. Меня ждет жена.
Рафавал расхаживал взад и вперед по темному подвалу, из его ноздрей валил горячий пар, который, как облако, скрывал его голову до самых плеч. Он сжимал кулаки, рвал когтями воображаемых врагов, ругался и рычал.
Лизор стоял в толпе других воинов, ожидая, пока Рафавал утихомирится и скажет, наконец, для чего он собрал их на этот раз.
– Найди Серафима! – проревел Рафавал. – Всем искать Серафима! Я хочу наконец добраться до него и разорвать на куски. Эта война касается только нас двоих. Как только обнаружите его, немедленно донесите мне!
Теперь Лизор заговорил льстивым, сострадательным тоном, но истинный смысл его слов был совершенно ясен.
– Конечно, мы его найдем, о великий! Но этот Серафим должен быть ужасным врагом, раз он вынудил тебя бежать при падении Карфагена! Неужели ты решишься еще раз напасть на него?
Приблизившись к Лазарю, Рафавал уставился на него желтыми горящими глазами.
– Когда я разделаюсь с Серафимом и раскидаю то, что от него останется, по всему небу в знак победы, я дам тебе возможность встретиться со мной. Это доставит мне огромное удовольствие.
Рафавал развернулся, и его огромные черные крылья на мгновение заполнили всю комнату, прежде чем он стремительно взмыл вверх сквозь здание и исчез в небе.
Несколько часов подряд ангелы следили, как Рафавал летал над городом, подобно зловещему грифу, и вызывающе размахивал кривым мечом. Вверх и вниз, вперед и назад, он метался между зданиями ц