Хромов вздохнул:
– Ты вляпался в неприятности, Каганов. Есть чем записывать?
Вера попрощалась с Вершиловым и проводила его до двери. В этот момент Михаил вышел из кабинета.
– Нашли? – спросил он.
– Ничего. Нет там никакого Сергея. Кто звонил?
Михаил посмотрел на исписанный листок.
– Анатолий Хромов. – Лицо Веры просветлело, когда Михаил пояснил: – Он хочет встретиться со завтра утром. Я записал, как к нему проехать. Думаю, это далеко. Хромов напуган. Кстати. Свяжись с торговцами недвижимостью в городе, на случай, если Вершилов прав и Козин скупает дома.
– Хорошо…
– И узнай, кто владеет бакалейным магазином на Серпуховской.
– А разве это не Геннадий Красильников?
– Нет. Я хочу знать, кто купил магазин.
Карина сидела за столом, занятая работой, и по ее виду можно было заключить, что она не слышала ни единого слова. Михаил позвонил старому приятелю Ломакину. Тот записал имеющуюся у Каганова информацию о Козине и обещал начать действовать немедленно.
Вера поставила машину возле бывшего бакалейного магазина, который теперь назывался «Праховские мелочи». Продавцы были все новые, нанятые недавно, хозяин отсутствовал, и неизвестно было, когда появится. Одни никогда не слышали имя Красильниковых, другие знали его, но не имели понятия, что с ними случилось.
Настала очередь агентств по продаже недвижимости.
Агентство «Кошкин Дом» расположилось в старом доме, перестроенном под офис. Перед зданием красовался сад с высокой сосной посередине.
– Чем могу вам помочь? – с улыбкой спросила секретарша.
Улыбнувшись в ответ, Вера вежливо обратилась к служащей:
– Я хочу задать несколько вопросов. Может быть, они покажутся странными. Не возражаете?
– Смотря какие вопросы.
– Имели ли прежние владельцы в течение последнего года – или немного раньше – дела с неким Козиным? Мне необходимо связаться с ним по личному делу, и я бы хотела узнать его телефон или адрес, или хотя бы какие-нибудь координаты.
– Я здесь недавно, точно не знаю, но я могу спросить у Тамары.
– Спасибо, я подожду.
Вера принялась осматривать помещение как бы рассеянным, но на самом деле цепким профессиональным взглядом журналиста, подмечающего каждую мелочь. Взгляд ее зацепился на большой подробной карте Прахова, висевшей на стене, на которой Вера быстро нашла магазин Красильниковых.
– Простите, – послышался раздраженный голос. Это была Тамара, направляющаяся к ней. – Госпожа Караваева, информацию, которую вы хотите узнать, нужно искать в архивах. Что вы сказали, вас интересует?
Вера говорила, стараясь скрыть досаду:
– Вы не могли бы назвать нового владельца бакалейного магазина на Серпуховской улице?
– Нет, вряд ли. У нас нет подобной информации, поинтересуйтесь в горсовете, в кадастровом отделе. Чем еще могу помочь?
Вера не позволила сбить себя с толку:
– Относительно моего первого вопроса – имели ли вы дело с неким Козиным за последние два года или около этого?
– Нет, никогда не слышала такого имени.
– Но, может быть, кто-то из служащих…
– Они тем более ничего не знают.
– Может быть, у вас есть реестр…
– Нет, у нас его нет, – резко ответила Тамара. – Что-нибудь еще?
Вера надоело притворяться вежливой.
– Даже если бы вы очень хотели мне помочь, я не стану вас больше затруднять: вы можете вздохнуть спокойно.
Вера поспешила уйти, чтобы окончить эту нечестную игру.
Михаил боялся за машину. На старом проселке было больше рытвин и ухабов, чем, собственно говоря, самой дороги. Михаилу эта дорога была совершенно незнакома. Ему приходилось постоянно заглядывать в свои записи и сверяться с картой. Свернув в очередной раз, Михаил наконец заметил машину, стоящую на обочине: старенькую «Волгу». Это был Хромов. Пристроившись сзади, Михаил заглушил мотор. Анатолий вышел из автомобиля. На нем была шерстяная рубашка, светлые джинсы, грубые ботинки и вязаная шапочка.
– Каганов? – спросил он.
– Да, – Михаил протянул ему руку.
– Иди за мной.
Михаил двинулся за Анатолием по тропинке, ведущей от дороги. Они шли между высоких деревьев, иногда перешагивая через камни и поваленные стволы. В конце концов Хромов решил, что они отошли достаточно далеко. Остановившись у большого, поваленного на бок замшелого пня, он сел. Каганов опустился рядом.
– Спасибо, что позвонил, – произнес Михаил, чтобы начать разговор.
– Нашей встречи не было, – напрямик сказал Хромов. – Договорились? Итак, что ты обо мне знаешь?
– Немного. Раньше ты был владельцем «Вечерки». Арсений Купцов и другие члены правления университета за тобой охотились. Ты и Панов – друзья… – Михаил быстро перечислил все, что ему было известно, по большей части то, что им с Верой удалось выудить из старых газет.
Хромов кивнул.
– Да, все это верно. Эдуард и я по-прежнему дружим. Мы прошли через одни и те же перипетии, и это нас особенно сблизило. Что же касается изнасилования Маши Яровой, дочери Адама Ярового, это было подстроено. Не знаю, кто за этим стоял, но кто-то подучил девочку, что сказать милиции. Я думаю, с самого начала было решено провернуть дело втихомолку. Если бы я действительно совершил такое преступление, его не стали бы замалчивать.
Он помолчал, потом продолжил.
– Я все больше влезал в их дела. Ты прав в отношении Лиховой и ее друзей. Это тайное общество, своего рода секта, у членов которой нет никаких тайн друг от друга. У них глаза и уши повсюду. Они следят за всем, что ты делаешь, говоришь, о чем ты думаешь и что чувствуешь. Они целиком посвятили себя идее, которую называют «Вселенское Сознание». Эти люди считают, что рано или поздно человечество настолько эволюционирует, что соединится в один глобальный мозг, единое трансцендентальное сознание. – Хромов поднял голову и посмотрел на Михаила. – Я говорю так, как сам слышал. По-твоему, это неумно?
Михаил мысленно сравнил «болтовню» Хромова с тем, что сам узнал за последнее время.
– И все принадлежащие к этой секте разделяют подобные идеи?
– Да. Все крутится вокруг оккультизма, восточноазиатской мистики, высшего «космического» сознания. Именно поэтому они занимаются медитациями и чтением мыслей, пытаются соединиться в духовной сфере в единое сознание.
– Во время так называемых терапевтических сеансов у Лиховой?
– Совершенно верно. Все, кто подключается к ним, проходят определенный ритуал посвящения. В сеансе участвуют один или несколько человек, но Лихова – ядро всего этого, что называется, «гуру», а мы, все остальные, считаемся ее учениками. Мы становимся единым разрастающимся организмом, пытаемся превратиться во вселенский разум.
– Ты что-то сказал… о слиянии ваших мыслей?
– Телепатия. Твои мысли перестают быть твоими, так же как и твоя жизнь. Ты просто становишься частью общего. Лихова – дока в подобных делах. Она владеет мною… – Анатолию было трудно подобрать подходящие слова. Он напрягся, голос его треснул и ослабел. – Наверное, она и сейчас этим занимается. Иногда я слышу, как она меня зовет… проникает в мой мозг. Она владеет всеми. И они не остановятся, пока не захватят весь город. Я сам наблюдал, как это происходило. Тот, кто вставал у них на дороге, неожиданно пропадал неизвестно куда. Поэтому я так и беспокоюсь за Леночку. С тех пор как это началось, я болезненно отношусь к тому, что люди без видимых причин исчезают…
– А чем могла им быть опасна Лена?
– Может быть, она была только одной из тех, кого следовало убрать. Меня бы это не удивило. Они устранили Эдуарда, меня, Давыдова… Это бывший судья. Он неожиданно для всех решил уйти в отставку, продал свой дом, уехал из города – и больше никто о нем ничего не слышал. Булкин тоже принадлежит к организации.
– Ты знал об этом, когда замолчали твое «преступление»?
Хромов кивнул.
– Булкин сказал, что мог бы устроить громкий процесс, передать дело прокурору и умыть руки. Судья прекрасно знал, что это заговор! Он объявил мне шах, и я принял его условия. Уехал из города.
Михаил достал ручку и блокнот.
– Кого ты еще знаешь из этой компании?
Хромов отвел глаза.
– Если я тебе скажу много, они опять нападут на меня. Ищи сам… – Хромов подумал и все же добавил, – В этой истории точно замешаны члены университетского правления.
– Они есть у меня в списке.
– Но тебе необходимо нечто, чтобы одолеть их. Это духовное дело, Каганов. Они не руководствуются никакими деловыми соображениями, законами, моралью, кроме собственных. И они не верят ни в какого Бога, они сами – бог.
Хромов остановился, чтобы успокоиться, и потом перешел на другую тему:
– Я сначала встретился с Лиховой, когда решил написать статью о «науке», которой она занимается. Меня это страшно увлекло: парапсихология, мистические феномены – и все это было у нее научно обосновано. Я начал посещать ее так называемые консультации. Я позволял ей читать и фотографировать мою «ауру» и мое «биополе». Я позволил ей изучать мое сознание и соединяться со мной в мыслях. Я согласился на это, чтобы написать статью, но увяз слишком глубоко и уже не мог вырваться. Через некоторое время я начал делать кое-что из того, чему она меня учила: выходить из тела, передвигаться в космосе, разговаривать с моими наставниками… – Хромов осекся. – Да, Михаил, – все это правда. Ты просто не поверишь всей этой чертовщине!
Михаил твердо решил выслушать все до конца. Может быть, он в это верил.
– Рассказывай все равно.
Хромов заскрипел зубами и поднял глаза к небу. Он медлил, запинался, лицо его побледнело.
– Я думаю, наверное, мне не стоит об этом рассказывать. Они узнают.
– Ты произнес слово «наставники». Кто они такие?
Хромов сидел молча, дрожал, и лицо его было перекошено от ужаса.
– Я не знаю, существуют ли они на самом деле, – промямлил Хромов. – Они просто… есть, есть и все. Внутренние учителя, духовные проводники, высшие хозяева, называй как хочешь. Но все проходящие обучение у Лиховой в течение долгого времени вступают с ними в связь. Они возникают из ниоткуда, ты с ними разговариваешь. Иногда они появляются во время медитации, но потом обретают собственную жизнь, свой характер… и перестают быть только фантазией.